Граффити любви

Глава 2. Любовь рисует ножом по сердцу, оставляя кровавые раны …

— Ну, да, так я и осталась, — сказала я сама себе. Когда в доме стихло, я собрала свои вещи и спустилась во двор. Предрассветные сумерки позволяли уже различать деревья, беседку, и машину Никиты.

У меня был с собой фонарик, я прицепила его к куртке и, надев респиратор, принялась за работу. Серебристый БМВ Никиты Валерьевича через два часа преобразился. Теперь на капоте автомобиля красовался белый волк в ночном лесу, который освещала полная луна. Аэрография была быстросохнущей, и я, разыскав свой велосипед, поспешила в сторону города.

Да, я не спала сегодня ночью, но зато, максимально исправила то, что натворила вчера и даже более менее наладила отношения с Никитой Валерьевичем. Когда я добралась до города, было уже светло и, заскочив в свою комнату, я взяла тоник для волос и отправилась в ванную комнату. Сегодня у меня было хорошее настроение, и я сделала свои волосы розовыми. Потом я надела розовый топ, такие же кроссовки, черные джинсы и черный кардиган с изображением группы АС/DC на спине. Линзы я выбрала сегодня другие. Теперь мои глаза были цвета насыщенного аквамарин. Когда я вышла в комнату, Дакота уже проснулась и оценила мой новый имидж.

— Зачетно выглядишь. Ты где была, Пикассо? — зевая, спросила моя подруга.

— На заказе задержалась. Ты знаешь, кто живет в том доме, где я работала?

— Кто?

— Ну, угадай? — заинтриговала я подругу.

— Да не знаю. Кто? Пикассо.

— Никита.

— Какой еще Никита?

— Учитель новый там живет, и это еще не все. Машину я его разукрасила вчера…

— Что? — Дакота медленно переваривала информацию, — и что теперь делать? Почему ты еще живая и здоровая. После такого, он вправе прикопать тебя в своем саду.

— Да не знаю, все как-то разрешилось само собой. Он еще меня ужином накормил и разрешил воспользоваться душем.

— Иии… — Дакота жаждала услышать продолжение. Каких-то пикантных подробностей

— Я сбежала, когда он уснул, вот и все.

— Вы в одной постели спали?

— Да нет, учитель не извращенец, просто помог и все. Хотел, чтобы я осталась у него до утра.

— А почему не осталась тогда, если он нормальный.

— Не знаю, — пожала я плечами, — угрозы никакой я не почувствовала, но остаться не смогла, все как-то странно. Никита Валерьевич подозрительно на меня смотрит, Дакота. Не могу сказать, в чем причина, но у меня было нехорошее предчувствие, а оно меня редко подводит.

— Не думаешь ведь ты, что Никита Валерьевич увидел в тебе девушку?

— Ничего я не думаю, да нет, конечно. Кто я и кто он, точно нет.

— А тебе он нравится?

— Нет, я одиночка, ты же знаешь, Коралина родилась никому не нужной, такой и умру. Не хочу я ничего такого.

— Пикассо, ты сама себя Коралиной назвала. Ты точно влюбилась.

— Ничего я не влюбилась. Отстань, Дакота, — когда моя подруга привела себя в порядок, она стала выглядеть сногсшибательно. Черные высокие сапоги. Короткое платье цвета индиго и кожаная куртка на молнии. Когда мы шли по коридору главного корпуса академии, на нас обращали внимание, но сегодня мнения разделились. Кто-то был в шоке от моего наряда, а кто-то откровенно разглядывал Дакоту.

— Первый урок был у самого ректора, и мы сидели в ожидании учителя.

Вдруг ко мне подошел секретарь и попросил зайти в кабинет учителя Серова.

— Иди, подруга. Ромео ждет тебя.

— Дакота, молчи, — я встала и отправилась в заданном направлении, но, подходя ближе к кабинету, я услышала женский голос.

— Никита, я ради тебя приехала в этот провинциальный городок. Прости меня. Это было всего лишь однажды. Я люблю тебя, дорогой.

— Оксана, мы сотни раз с тобой это обсуждали. Наши отношения остались в прошлом, тема закрыта.

— Ну чего ты разобиделся? Иди сюда, — и когда я приоткрыла дверь, то увидела, как девушка блондинка, высокая и красивая, в красном платье и бархатной курточке, откровенно его целовала. Она мне напомнила актрису из фильма «Маска», такая же сногсшибательная красотка. Сейчас Никита не особо-то пытался отстранить ее.

Я не решалась войти. В итоге оставила эту парочку и отправилась обратно на лекцию. Да, вчера вечером мне вдруг показалось на мгновение, что… Да, впрочем, это не важно. Все же было в порядке, но предательские слезы душили. Мысли занимал этот учитель со вчерашнего вечера.

«Нет, гони это чувство, Пикассо. Нет любви и быть не может. Тебя мать бросила, как ненужный мусор. С чего ты взяла, что какой-то Никита будет с тобой добреньким? Какого черта он позвал меня сейчас? Хотел, чтобы я на него полюбовалась? К черту все». Я попыталась успокоиться и выдохнула и не заметила, как наткнулась на Славика.

— Пикассо, это снова ты? Что, мир в розовом цвете? Приходи сегодня на вечеринку в клуб, оторвемся.

— А приду, Славик, жди, — ответила я, словно бросила вызов. Почему, когда на душе вот как сейчас у меня, хочется совершать безумные поступки, но хотелось забыться.

Я вернулась на лекцию и теперь просто писала, а на вопросы Дакоты отвечала односложно, и так я дожила до последней пары. Никита пришел чуть раньше и подошел ко мне.

— Пойдем, выйдем, Коралина. Поговорить надо, — отозвался Никита.

— Неа, тут говорите, чего хотели, — отозвалась я равнодушно, даже не глядя в его сторону. То, что сердце снова готово было выпрыгнуть из груди, я тщательно скрывала.

— Какого черта с тобой опять происходит? — Никита развернул меня за плечи и заставил посмотреть на него.

— Ничего не происходит, можете идти, — огрызнулась я.

— Я могу идти? Разрешаешь? Да что за день сегодня такой? — он схватил меня за руку и повел в свой кабинет.

— Отпустите, урок сейчас начнется, эй, Никита … — Валерьевич я сказать не успела.

Он мертвой хваткой держал мою руку, и вскоре мы оказались в его кабинете.

— Коралина, почему ты вчера сбежала? — раздраженно спросил мой учитель.

— Мне домой было нужно, — просто ответила я.

— Но мы же обо все договорились. Да, деньги возьми, ты их честно заработала и за машину спасибо. Очень красиво получилось. Не представляю, когда ты все успела: и машину оформить, и домой добраться, и волосы в розовый цвет перекрасить, а глаза вообще — жуть просто.

— Это все? Закончили? И вы меня сюда притащили, чтобы это сказать? — он, как мне показалось, от комплиментов к оскорблениям перешел.

— Нет, не только для этого, — Никита приблизился ко мне, и я отступила к двери. Он смотрел на меня такими глазами, что мне казалось, что он хочет меня поцеловать. Очень близко сейчас оказалось его лицо, но я вспомнила ту блондинку и, резко открыв дверь, поспешила прочь и не на лекцию, а вообще из академии. Он какое-то время преследовал меня, но я села в автобус в последний момент, и Никита Валерьевич, что-то сказал сам себе и вернулся в здание.

«Сумасшедший учитель, то блондинок целует, то странным взглядом на меня смотрит. Герой любовник выискался. Да зачем он мне сдался?». То, что этот учитель перевернул в моей душе все, я четко осознавала, и это от меня не зависело. Он сводил меня с ума в прямом смысле этого слова. Занимал все мысли. Хотелось забыться, но теперь даже музыка не помогала.

Я даже стала понимать тех самоубийц, которые избавлялись от этого чувства путем лишения себя жизни. Нет, так радикально я действовать не собиралась, но я четко решила сегодня отправиться вечером в клуб. Да, урок ценообразования я сегодня прогуляла. И что с того? У Дакоты перепишу, это мелочи.

Но то, что все это так останется, было моим наивным предположением. Никита, который Валерьевич тоже не собирался просто сидеть, сложа руки. Да, вероятно он доконать меня решил сегодня? Когда я, облачившись в розовое облегающее платье и такие же туфли, собралась сегодня развеяться и вышла на улицу, то увидела Никиту. Он стоял возле своей машины и с кем-то разговаривал по мобильнику. Я пожалела, что не оделась в хаки. В своем розовом платье я была слишком заметной, даже вечерние сумерки не помогали. Вот же невезение.

Я, спрятавшись за домом, косилась в сторону автобусной остановки. С собой у меня был рюкзак, а в нем кроссовки. Я решила пока снять туфли и, надев кроссовки, только расправила платье, как оказалась под пристальным взглядом Никиты.

— И куда ты в таком виде собралась? — отозвался учитель.

— В ночной клуб собралась, а что не так, Никита Валерьевич? — нет, если так пойдет, то мне придется бросить академию.

— Все не так, ты не поедешь в клуб, — он снова схватил меня за руку и повел к своей машине. Такое ощущение у меня было, словно Никита действительно умом тронулся. Он мне никто. Черт, я его уже по имени начала называть. Почему он так поступает со мной?

Когда он посадил меня на переднее сидение, ему опять позвонили, и он, стоя возле моей двери, начал разговаривать по телефону. Я посмотрела на ключи, лежащие на переднем сидении.

«Как же рассеян Никита Валерьевич, ну раз ты так, то и я так». Я умела водить машину. Сдала на права, когда мне было еще восемнадцать лет, а вот денег купить свой автомобиль у меня не было.

Я быстро заблокировала дверь, завела машину и, вырулив с парковки, умчалась по главной дороге прочь от доставучего преподавателя. Я не знала, куда мне отправиться и вспомнила про ректора. Я спокойно вела машину, не превышая допустимую скорость и не обгоняя. Так я благополучно добралась до дома ректора и поднялась в лифте на двадцатый этаж.

— Пикассо, какими судьбами? — ректор явно меня сегодня в гости не ждал.

— Добрый вечер, Владимирович, можно мне Вас кое о чем попросить?

— Да конечно, проходи, мы как раз ужинать собираемся. Ты голодна?

— Да, пожалуй, Владимирович, я машину угнала. Помогите мне?

— А в чем дело, Пикассо? Машина-то в порядке? — нахмурился ректор.

— Да, это машина Никиты Владимировича, он ко мне пристаёт. Позвоните ему и отдайте машину. Она на парковке, а у меня еще дела.

— Так ты ужинать будешь?

— Нет, не буду. Отдадите ключи?

— Нет, надо разобраться во всем. Ты куда собралась? Я вижу, как ты расстроена. Тебе нельзя в таком виде никуда. Мало тебе неприятностей, а Никите я позвоню, при мне он тебя не тронет.

Ректор набрал номер телефона Серова.

— Никита, я же предупреждал тебя, чтобы Пикассо не обижал, ну что ты, в самом деле?

— Что вы сказали? Я Пикассо обидел?

— Да, приезжай ко мне, она переживает, что машину твою угнала, и поэтому я жду тебя. Машина твоя возле моего дома, а ключи у меня.

— А Пикассо? Прошу Вас не отпускайте ее никуда. Вы видели, во что она одета. Поход в ночной клуб может быть опасным для нее.

— Это я понимаю.

— Так я и не хотел, чтобы она это сделала, а она сопротивлялась и машину угнала, бунтарка.

— Все, я жду тебя у себя, — ректор отключил телефон, а мне хотелось выпрыгнуть в окно.

— Владимирович, только одних нас не оставляйте.

Ректор улыбнулся. И десяти минут не прошло, как в дверь постучали. Я хотела сбежать прямо сейчас. Буквально на низком старте была. Ректор открыл дверь, и я услышала его голос.

«Ну почему, он? Что за зависимость? Пикассо, спокойно, это всего лишь твой учитель, хоть и очень злой, но он просто твой учитель».