Поцелуй небо

Я просто хочу побыть наедине с Коннором, даже если я уже пообещала, что буду спать с сестрами. Я ведь могу прокрасться в их комнату позже, верно? Пьяная Роуз говорит: да, чёрт возьми. Трезвая Роуз сказала бы: куда делась твоя преданность, сучка?

Пьяная Роуз сейчас гораздо убедительнее.

Коннор встает, и мой подлокотник исчезает. Я чуть не падаю на подушку, но успеваю удержать себя дрожащей рукой.

— Нам всем следует пойти спать. Уже поздно, — говорит он. Он поворачивается ко мне и с легкостью хватает меня за руку, поднимая на ноги и придерживая за талию.

Скотт разговаривает с Бреттом, и я не могу разобрать их слов, а затем они направляются к Саванне и Бену на кухню, чтобы просмотреть отснятый материал.

— Да плевать, — говорит Джулиан. Он бросает на Райка последний угрожающий взгляд, прежде чем отступает и поднимается по лестнице в спальню на верхнем этаже.

Как только мы слышим, что дверь закрылась, плечи Райка расслабляются. Он несколько раз качает головой и проводит рукой по волосам.

— Что тебе сказала Дэйзи? — спрашивает Коннор. Я и не осознавала, что это такая важная информация. Ладно, я больше не пью до конца нашего отпуска.

Райк смотрит в пол, черты его лица темнеют.

— Она сказала: не позволяй ему прикасаться ко мне.

Мое лицо омрачается беспокойством. Она действительно думала, что он мог бы воспользоваться ею, пока она без сознания?

— Он мне не нравится, — говорю я, качая головой.

— Добро пожаловать в гребаный клуб.

Коннор кладет руку мне на поясницу.

— Давайте просто будем вежливы с ним до конца отдыха. Дэйзи еще придется работать с Джулианом, так что, очевидно, она идет по шаткому мосту.

— Я не вижу в этом ничего, блядь, шаткого, — парирует Райк. — Он ей не нравится. Поэтому ей нужно его бросить.

— Не все в жизни черное или белое, Райк, — говорит Коннор. — Ты должен это понимать, учитывая вашу с Дэйзи ситуацию.

Райк хмурится.

— Нет никакой ситуации.

Коннор наклоняет голову.

— Можешь включать дурака перед своим братом, но со мной эта тактика никогда не сработает.

— Она тебе нравится, — добавляю я, медленно произнося каждое слово, чтобы они не сливались вместе. — Это нормально, что она тебе нравится.

Чёрт, мне нравится любой парень, который делает мою сестру счастливой и хорошо к ней относится. Джулиан не делает ни того, ни другого.

Райк свирепо смотрит на нас обоих.

— Это, блядь, не нормально. Она не может мне нравиться. Не в таком смысле. Ей семнадцать.

— А что будет, когда ей исполнится восемнадцать? — спрашивает Коннор, выгибая бровь.

Райк непреклонно качает головой.

— Ты думаешь, я пожертвую своими отношениями с братом ради девушки? Значит ты, чёрт возьми, совсем не знаешь меня, Кобальт.

— Ло переживет это.

— Ага, я так не думаю, И, возможно, ты чертовски прав — все это дерьмо сбивает с толку, — его нос раздувается, когда он выдыхает. — Я постараюсь не бить её парня, ладно? Только потому, что они работают вместе, — Райк не дает нам возможности ответить. Он исчезает наверху, захлопнув за собой дверь в свою комнату.

Я поворачиваюсь к Коннору и кладу руки на его твердую грудь.

— Может быть... — говорю я, делая паузу, — я могу прокрасться в комнату Лили попозже?

Его глаза блуждают по моему телу, и он убирает мои волосы с плеча. Вместо ответа Коннор отходит от меня и уверенно идет к холодильнику.

За кухонным столом Скотт отрывает взгляд от аппаратуры и переводит его на нас. Но я настолько очарована Коннором, тем, как он занимает всю комнату своим внушительным ростом, своей неизмеримой и такой привлекательной самоуверенностью.

Я неосознанно покачиваюсь, ожидая, когда он вернется ко мне в гостиную. Он достает упаковку клубники из холодильника и, закрыв дверцу пинком ноги, направляется обратно. Коннор откусывает ягоду, и на секунду его губы окрашиваются в красный цвет, прежде чем он слизывает клубничный сок.

Приблизившись ко мне, он поворачивает мое тело в сторону нашей спальни на первом этаже. А затем прижимается грудью к моей спине и направляет меня, придерживая за бедро твердой рукой. Дикие мысли смешиваются в моей голове, бешено вращаясь из-за шотов с водкой. Что он собирается со мной сделать?

Оказавшись в нашей комнате, оформленной в стиле медвежьей хижины, он закрывает за собой дверь и усаживает меня на край кровати, на красно-коричневое стеганое одеяло.

— Мы собираемся заняться сексом? — спрашиваю я его, и моя шея выпрямляется из-за тревоги, пока я обдумываю эти слова. Неужели я сейчас лишусь девственности?

— Нет, Роуз. Ты пьяна, — напоминает он мне. — Ты запомнишь наш первый раз на всю оставшуюся жизнь. И алкоголь не отнимет это воспоминание ни у тебя, ни у меня.

Я свирепо смотрю на него и выпрямляю плечи в оборонительной позиции.

— Значит, ты просто собираешься уложить меня в постель? — я явно возбуждена.

Он снова открывает упаковку и ест еще одну ягоду, не отвечая ни на один мой вопрос. Его доминирующая поза вынуждает меня медленно откинуться назад, опираясь локтями на матрас. Проницательный взгляд Коннора окидывает меня с ног до головы, путешествуя по всем тем местам, которые так жаждут его сильных прикосновений.

Образы Коннора на мне, во мне проносятся в моей голове в прекрасном, ядовитом беспорядке. И я с трудом сглатываю, когда понимаю, чего хочу.

— Ты можешь быть со мной грубым?

Я сомневаюсь, что без алкоголя у меня хватило бы храбрости спросить его об этом, несмотря на то, что за последние пару месяцев я стала достаточно смелой в постели.

Он опускает упаковку клубники на матрас, двигаясь при этом небрежно, легко и удовлетворенно. Незнание того, что он собирается со мной сделать, учащает мое сердцебиение, и когда его глаза встречаются с моими, один его решительный взгляд говорит: я дам тебе это и даже больше.

Он поднимает меня и бросает дальше на кровать, так что воздух вырывается из моих легких. Прежде, чем я успеваю сориентироваться, он забирается на меня и переворачивает таким образом, что мой живот прижимается к матрасу.

— Мы сыграем в одну игру... — он прижимается пахом к моей попке, прежде чем грубо раздевает меня двумя руками, отбрасывая мое платье в сторону. Холод кусает мою обнаженную кожу, когда он снимает с меня лифчик, но оставляет на мне синие хлопковые трусики.

— В какую игру? — задыхаясь, спрашиваю я.

Я немного поворачиваю голову и наблюдаю, как он расстегивает рубашку и сбрасывает ткань. Затем он расстегивает ремень, и местечко у меня между ног начинает изнывать от желания. Я сдерживаю стон и пытаюсь сесть, но он кладет руку мне на спину, прижимая мою грудь к одеялу.

Я могу видеть его лишь краем глаза, так как моя щека прижата к матрасу. По крайней мере, он позволяет мне это. Он снимает свои брюки, оставаясь лишь в темно-синих боксерах. Он невероятно твердый, и когда Коннор опускает нижнее белье, его член выскакивает наружу, полностью готовый войти в меня.

Но Коннор уже дал понять, что не планирует делать этого сегодня вечером.

Я не могу перестать пялиться на его размер.

— Я знаю, что ты сможешь поместиться в меня, — говорю я. — Я не идиотка, но когда ты войдешь, думаю, мне будет больно... очень больно.

— Скорее всего, — отвечает он, не отрицая этого. Он опускается на колени на кровать и поворачивает меня на бок, так, что моя попка обращена к нему. Он берет мои запястья и связывает их за спиной своим ремнем.

Мои губы приоткрываются, как только кожа ремня впивается в мою кожу, а холодная пряжка касается запястья. Я закрываю глаза, когда приятные ощущения пробегают по моему телу и оседают в измученных от желания местах.

Его губы касаются моего уха.

— Ты боишься, что тебе будет больно?

Я один раз качаю головой. Я могла бы умолять его применить ко мне эту силу, но слова теряются в моем затуманенном сознании.

Он резко дергает мои трусики вверх, и ткань впивается в мой жар.

— Коннор, — ахаю я, дергая руками, связанными ремнем.

Он стонет и делает глубокий, хриплый вдох.

— Я не могу дождаться, когда окажусь внутри тебя, — он целует мою поясницу и обнажает мою попку, не снимая трусиков, его губы посасывают мою нежную ягодицу. — Жесткий. Грубый. Влажный, взрывоопасный, непрекращающийся секс.

— Кто проиграет первым, ты или я? — спрашиваю я его.

Он кусает меня за попку, и я прижимаюсь лбом к матрасу. Ахх. У меня резко перехватывает дыхание, и я издаю пронзительный крик.

— Мы будем кончать вместе, — говорит он мне. — Всегда.

Затем он открывает упаковку с ягодами. Я вижу лишь то, что Коннор позволяет мне видеть, поскольку он снова прижимает меня щекой к одеялу. Неожиданно ягода клубники оказывается у моих губ.

— Откройся рот шире. Не ешь ее. Обращайся с ней так, словно это мой член, — говорит он. — Укусишь слишком сильно, и я жестко тебя отшлепаю. Поняла?

— Я не идиотка, — напоминаю я ему.

— Ты пьяна, дорогая. Я просто хочу убедиться, что ты меня понимаешь. В противном случае все закончится.

— Нет, я в порядке, — говорю я решительно. — Ты меня не оставишь.

Он наклоняется вперед, грубо и жадно целуя меня в губы, и я почти задыхаюсь от давления его языка. Я сжимаю ноги, чувствуя пульсацию от желания его поцелуев и его самого. Он резко отстраняется и говорит:

— Я отдаю гребаные приказы, — а затем шлепает меня.

Сильно.

Я стискиваю зубы, мое лицо пылает, но местечко между ног реагирует совсем по-другому. Мне так хочется, чтобы он шлепнул меня там. Боже, да. Моя неуверенность насчет того, что он меня бросит, или, что он меня не любит, уходит на задний план. И я сосредотачиваюсь лишь на том, что чувствую. Я отключаю свой разум, что мне удается только в те моменты, когда я пьяна.

Он кладет клубнику мне в рот так, что зеленый кончик торчит у меня между губ, и я осторожно кладу ягоду на язык, чтобы не впиться в нее зубами.

Коннор массирует мою попку своей большой рукой. Я слышу его тяжелое дыхание позади, когда он одновременно поглаживает свой член. Мне бы хотелось на это посмотреть, но у меня нет права голоса в этом вопросе. Поэтому мне остается лишь представлять, как он выглядит, когда его член набухает, губы приоткрываются в пьянящем удовольствии, а голова откидывается назад. Я уже видела раньше этот наполненный адреналином взгляд, который так и говорил: я близок к тому, чтобы упасть в обморок. Видела, как напрягаются мышцы его задницы, когда он толкается вперед. И нет ничего, что я хотела бы видеть больше, чем все вышеперечисленное, пока он глубоко погружается в меня.

Его пальцы погружаются в мое влажное, изнывающее местечко, отодвигая мои трусики в сторону.

И я содрогаюсь от этого внезапного прикосновения. Я ощущаю вкус сладкой клубники, прежде чем понимаю, что раскусила ее пополам. Я жую и проглатываю ягоду. Может быть, он и не заметит. Ага, чертовски верно, Роуз. Его IQ выше твоего на целый процент.

Его рука сильно шлепает меня по попке, и я ахаю, а затем морщусь и свирепо смотрю на него.

— Это чертовски... больно, — медленно отвечаю я. Но как только я это произношу, его пальцы возвращаются к моему нуждающемуся месту, и он потирает мой клитор. Оххх... Я мгновенно кончаю, и, кажется, даже хнычу в матрас. Я не знаю, как еще назвать этот непонятный звук.