Няня для Боссёнка

* * *

Вика проснулась с каким-то странным, уже давно забытым ощущением. Она чувствовала необыкновенную легкость в теле, голова не раскалывалась, но руки/ноги немного гудели с непривычки. И хоть физически Вика чувствовала себя хорошо, она не могла скрыть своего беспокойства.

Справляется ли Максим?

Все ли у них нормально?

Да и вообще…

Честно говоря, ей словно чего-то не хватало. Наверное, да… Она скучала. Это был первый раз, когда она разлучилась с сыном так надолго. До сих пор они вообще не разлучались. И Вике казалось, что мальчика было в ее жизни слишком много…

Но теперь… Теперь она испытывала острую нехватку чего-то… Вернее, кого-то. Правда, пока что она сама не могла объяснить себе это чувство. Это был тот самый материнский инстинкт, в существование которого у себя Вика не верила. Даже не так… Это был не инстинкт. Это что-то большее… Это самая настоящая материнская любовь.

Но в то же время вставать не хотелось… Она могла бы еще хоть несколько минут поваляться, чтобы как следует прийти в себя, но все же рискнула посмотреть на дисплей телефона.

Было всего 15:20… Удивительно… Она проспала всего ничего, но так хорошо отдохнула. А дальше у нее был вполне продуманный план: поваляться в ванной целый час, пока не остынет вода… Сходить в какую-нибудь кафешку и наесться вдоволь, не спеша из-за того, что сыночек куда-то спрятался, и стало подозрительно тихо.

Но сонный мозг, глядя на число, не сразу сообразил, что это уже новый день… Что Вика спала не пару часов, как она подумала изначально, а сутки! Целые сутки!

Наконец, поняв это, девушка с подозрением открыла телефонный журнал и к своему удивлению обнаружила, что не было ни единого пропущенного звонка. Ладно, Максим… Он мог бы проявить всю свою гордость, но даже в этом случае он все равно бы рано или поздно сдался. Но Анна Станиславовна, его мать! Она точно не упустила бы сладкого момента, чтобы в очередной раз полить грязью свою невестку.

Что-то здесь не так…

В душе уже ковырялся червячок сомнения и страха…

Она набрала номер мужа, но приятный женский голос по ту стороне трубки ответил, что номер недоступен. Сбросив вызов, Вика находилась в растерянных чувствах. Ее брови нахмурились, а дыхание участилось. Она снова набрала номер супруга, и опять тот самый голос.

Что было делать? Она никогда сама не звонила свекрови, чтобы лишний раз не провоцировать ее. Но теперь она как никогда раньше хотела услышать ее голос, ее брань, ее слова типа «вот и катись на все стороны, и без тебя справляемся». Ведь, главное, что справляются…

Но Анна Станиславовна, на удивление, была в хорошем настроении. И уже после нескольких фраз Вика поняла, что женщина не в курсе. Решила не посвящать ее в подробности, чтобы не злить и не выслушивать, какая она ужасная мать и жена.

Но в то же время Вика подумала, что стоит иногда самой звонить свекрови. Кажется, Анна Станиславовна звонит невестке только тогда, когда пребывает в нехорошем настроении. И чтобы поднять его себе, ей нужно снизить его кому-то другому.

Быстро собравшись, Вика вызвала такси… Ожидание было невыносимым. Всего 20 минут езды, теперь они казались бесконечными.

Ворвалась в квартиру… Внутри пустота… Все так же, как и вчера… Внутри ничего не изменилось. Снова набрала номер мужа… Снова безуспешно.

«Ну, конечно… Он ведь на работе!» - подумала она. «Наверное, взял малыша с собой. Представляю, как он помогает своему папочке!» - облегченно выдохнула, понимая, что только накручивает себя.

Но на душе все еще было неспокойно… Зачем-то заглянула в шкаф мужа. Наверное, боялась, что… Вдруг уехал? Вместе с сыном, желая ее проучить…

К ее радости, все вещи были на месте. Еще один облегченный вздох и…

Две свежие выглаженные рубашки в шкафу. То есть, он сегодня не надел чистую рубашку? У него пунктик по этому поводу. На работу он всегда одевается с иголочки.

Нет, он просто забегался. А если…

Вика отметала страшные мысли, которые пытались проникнуть в ее голову… А если что-то случилось?

Нет, она не хотела об этом думать. Но думала… И с каждой секундой все больше ненавидела себя. Ее сознание охватил дикий страх за своего ребенка, за мужа, а на ее лице застыла какая-то болезненная маска.

Она испытывала весь спектр материнской любви. И она точно знала, что больше не отпустит своего мальчика ни на минуту.