Скажи мое имя

Эпилог

Александр

– Отправиться в Москву на машине было самым дурацким из твоих предложений! – фыркает одуванчик.

Она сражается с термосом в руке, пытается налить из него кофе, но тот расплескивается прямо на ее голые колени.

– А ребенку так не кажется, да, Пикассо? – обращаюсь к сыну на заднем сидении.

– Дурацкая, – снисходительно подтверждает он слова матери. – На самолете круче!

– И быстрее, – шипит Лея. – А так придется останавливаться на ночь где-то.

– Не где-то, а в Воронеже. Прямо возле парка динозавров! – нарочито громко говорю я.

– Что? Динозавров? – округляет глаза маленький художник.

– Ага, – широко улыбаюсь я. – Они там такие огромные, совсем как настоящие!

Матвей затихает на заднем сидении, я кидаю взгляд в зеркало заднего вида и вижу широкую улыбку на его лице. Динозавры его недавнее увлечение. Увидел документалку про раскопки и теперь грезит стать археологом. Хотя, после визита в Москву, надеюсь, вернётся к прежним художественным мечтам. У него талант.

– Хорошо ты придумал, – мягко улыбается Лея, сжимая мою руку на коробке передач.

– Ты ещё больше обрадуешься, когда узнаешь, что номер я снял двухкомнатный.

Захватываю ее пальцы, подношу к губам и целую. Она мгновенно вспыхивает, совсем как раньше. А я сразу вспоминаю, как она любит мои мозолистые руки на ее нежной коже. Как просит сжимать ее сильнее, как требует не останавливаться.

Черт, нельзя думать о таком в машине с ребенком.

К концу следующего дня мы въезжаем в шумную, суматошную, душную столицу. Поток машин сжимает нас по бокам, таблоиды режут глаза неоном, высокие здания закрывают небо и давят. Поверить не могу, что жил здесь так много лет. Не удивительно, что моими лучшими друзьями были алкоголь и апатия.

Сворачиваю на хорошо знакомую улицу и останавливаюсь возле дома, где прожил много лет. Ни одна мышца не напоминает о том, что я скучал. Никакой ностальгии.

Мы поднимаемся в полупустую квартиру, я вывез отсюда почти все вещи ещё год назад, оставив только крупную мебель для квартирантов. А те съехали ещё неделю назад. Удачное стечение обстоятельств.

– Ну что, Матвей займет гостиную, а нам спальня? – шепчу Лее на ушко.

– На этом скрипучем диване? – приподнимает она одну бровь.

– Это всего одна ночь. Подстелим ему одеял, обложим подушками, чтоб не свалился, – сжимаю ее талию, притягиваю ближе к себе.

Нам не так уж и часто удается побыть вдвоем, ее отец бдит за нами, словно мы подростки. А на его территории я даже прав пока никаких не имею. Но это скоро изменится.

– Ты платье не забыла? – спрашиваю ненароком, пока отвожу чемодан в комнату.

– Взяла. Зачем на детском празднике дресс-код? – уже в который раз задает этот вопрос Лея. – Да ещё и такой странный: все в белом. Это же дети, боже, они всё заляпают через пять минут, – она снимает босоножки и откидывается на кровати.

– Ну, ты же знаешь Руса, – пристраиваюсь к ней сбоку, кладу ладонь на живот, поглаживаю через тонкую ткань майки. – Творческий человек. И жена его из этих же. Хотят годик отметить с размахом!

– Да он даже не запомнит ничего из этого. Когда Матвею исполнился год, мы просто съели торт, запили папиным сидром и уложили его спать пораньше. Матвея. Не папу.

В груди уже привычно сжимается от ее слов. Я улыбаюсь, но сердце болезненно щемит, потому что я это пропустил. Потому что очень много всего пропустил. И года с ними ужасно мало, чтобы наверстать пять без них. Я продолжаю гладить ее живот, мысленно представляя, как он рос, как пинался в нем мой сын.

– Хочу еще ребенка, – вырывается из меня.

– Пап! – в комнату влетает ураган, прерывая мое чистосердечное. – А можно я посмотрю мультики на планшете?

– Пятнадцать минут. Потом спать, – говорю строго, но внутри таю от этого его "пап". Хотя за столько месяцев должен был уже привыкнуть.

– Да, да, договорились, – быстро машет головой сын и тут же исчезает.

– Так на чем мы остановились? – возвращаю взгляд любимой женщине.

– Я хотела пойти проверить запас презервативов, – отшучивается она.

– Ты не хочешь ребенка?

– Не знаю… По-моему, пока еще не время. Не думаешь?

Она выразительно смотрит на меня, словно хочет, чтобы я развеял ее сомнения. Скоро, одуванчик, скоро. Быстрее, чем ты думаешь.

На следующий день мы с Матвеем одеваем одинаковые белые рубашки и светлые клетчатые брюки, цепляем модные персиковые бабочки и ждём нашу маму, пока она собирается. Лея появляется из спальни, похожая на видение. Короткое белое платьице с пышной юбкой, высоко уложенные светлые локоны с персиковыми лентами и босоножки на высоком каблуке, делающие ее ноги бесконечными.

– Мама, ты принцесса? – спрашивает сын.

– Ага, – толкаю его в бок. – Принцесса Лея, ты не знал?

– Не слишком для детского праздника? – смущается она. – По-моему, ужасно вычурно! Зря ты уговорил меня его купить.

– Там все так будут! Они сняли ресторан!

– У тебя очень странные друзья, – улыбается она и берет огромную коробку с подарком для годовалого именинника. – Хотя я рада выбраться и принарядиться, не все в шортах среди грядок ходить!

Ее звонкий смех все переворачивает в груди, перемешивает, поджигает. Счастье лопается пузырьками шампанского внутри. Это будет потрясающий день!

Прибываем в ресторан точно по графику. У входа нас встречают Рус с женой. Его Мышка выглядит еще меньше, чем я помню. Миниатюрная, с огромными зелёными глазищами и улыбкой на пол-лица. Лея радостно приветствует ее и о чем-то перешептывается. И когда успели подружиться?

– Это Матвей, – выдвигаю немного вперёд сына.

– Привет, Матвей, – тут же обращается к нему жена Руса. – Ты подрос с нашей последней встречи.

– Ага, мне уже пять лет, – важно отвечает ребенок.

Рус внимательно изучает нашу троицу и расплывается в фирменной улыбочке.

– Постой, – обращаюсь я к его жене. – Так ты знала?

Мы с Русом впиваемся в нее взглядом.

– Я чужие тайны не выдаю, – подмигивает она Лее. – Пойдёмте, там уже все собрались!

Мы с Русом обмениваемся очередными негодующим взглядами, пока наши женщины, весело болтая, заходят в ресторан.

– А где же виновник торжества? – вдруг, спрашивает Лея.

Теперь многозначительными взглядами обмениваются Рус с женой.

– Он спит. Начнем без него, – плохо, плохо врет зеленоглазая.

– А куда можно положить подарок? – кивает на огромную коробку в руках одуванчик.

– Девушка, девушка, – подзывает проходящую мимо официантку Рус. – Отнесите коробку на рецепцию.

Он забирает подарок из рук Леи и передает совершенно ошарашенной брюнетке.

– Лея? – мямлит девчонка.

– Вика, – холодно отзывается та.

Официантка окидывает нашу маленькую компанию пристальным взглядом, задерживая его на мне и Русе. Сдается мне, мы ее знаем.

– Матюш, идите с папой в зал, я сейчас подойду, – спокойно говорит Лея, подталкивая нас к дверям.

За нами следом волочится и чета Че. Я кидаю вопросительный взгляд через плечо и вижу, что у моей будущей жены все под контролем. Ее поза, взгляд, жесты, все говорит о том, что сейчас там Алиса.

Мы заходим в светлое помещение, и я невольно задерживаю дыхание от творящейся здесь красоты. Рус расстарался на славу. Огромная арка из белых роз перевязана атласным лентами в цвет наших с Матвеем бабочек. Несколько столов украшены белыми скатертями и свечами. В углу парень во фраке играет на фортепьяно. Оглядываю лица немногих собравшихся и начинаю по-настоящему нервничать. Даже руки трясутся.

Ищу взглядом глазами ту, кого, не смотря на комок смешанных чувств внутри, все равно ждал. Но ее нет. Проигнорировав приглашение, мать поставила окончательную точку в наших с ней взаимоотношениях.

Ничего не подозревающая невеста входит в зал минутой спустя. Я сразу подлетаю к ней, загораживая обзор на картинку позади меня.

– Это была твоя старая знакомая?

– Ага, Викот. Так и не построила карьеру, представляешь? А так хотела… – одуванчик выглядывает из-за моего плеча и сводит брови на переносице. – А что здесь происходит? Это что, там папа?

– Одуванчик, – громко говорю я, хватаю ее за руку и становлюсь на одно колено.

Ее огромные серые глаза округляются еще больше. Она пытается вырвать у меня руку, но я крепко ее держу. Ее лицо застывает и мне кажется, совсем не от радостного волнения, скорее от ужаса.

– Ты что! Встань, на нас все смотрят! – ее щеки вновь заливает румянцем.

– Одуванчик! – прочищаю горло. – Я совсем, совсем тебе не подхожу. Так считает твой отец, – киваю себе за спину и слышу подтверждающий смешок. – И, наверное, все люди в этом зале. Мы с тобой тоже это знаем. Я никогда не полюблю "Звёздные войны" и не научусь понимать твои шутки. Никогда не стану забавным и легким, как ты. Никогда не запомню миллион сортов клубники, которую ты так любишь. И уж точно не собираюсь выращивать ее всю оставшуюся жизнь! Я обязательно все испорчу. И не один раз. А тебе придется снова учить меня, что такое семья. Я ведь не знаю. Но, надеюсь, ты все равно ей станешь…

– Ты что, делаешь мне предложение? – шепчет Лея.

– Ага, – так же шепотом отвечаю я. – Ты выйдешь за меня?

Она молчит долгих две секунды, пока набирает воздух в легкие.

– Сейчас? – добавляю я.

На заднем плане начинает играть марш Мендельсона, а я по-прежнему стою, как дебил, на одном колене. Вокруг оглушающая тишина, и вдруг:

– Да?! – полушепот. Полу-ответ, полу-вопрос.

– Да?

– Да! – кричит она громче. Потом бросается ко мне в объятия, спотыкается, валит меня на пол, сама падает сверху и хохочет. Она целует меня, отбирает кольцо, и сама себе одевает.

Вот это моя Лея. Неуклюжая, смешная, любимая.

И через несколько минут станет моей женой.