Твой ©нежный поцелуй

Несколько минут мы простояли в полной тишине, но свет так и не включился.

– Так что ты там говорил насчёт генератора?

– Я не знаю, почему он не заработал. Но парни обязательно разберутся. И перестань дёргать ручку. Замок электронный. Пока не будет света, он всё равно не откроется.

– Это что, один из твоих умных домов? И что за дурацкая система? Это же не безопасно. Он должен открываться в такой ситуации сам, – кажется, я начинала нервничать, уже в красках представляя, что электричество отключилось из-за начавшегося пожара, а мы оказались запертыми в этом подвале.

– Именно поэтому я ещё несколько лет назад поставил в замки мощные батареи, чтобы они могли работать автономно. Но здесь старая система. Мы собирались заменить её через пару недель, когда закончатся праздники.

И как Косте удавалось оставаться таким спокойно-равнодушным? Кажется, это раздражало меня ещё больше.

– Прекрасно, – поджав губы, я прислонилась спиной к двери. – И теперь мне придётся встречать Новый год в этом погребе, да ещё и не в самой лучшей компании.

– Ну спасибо, – усмехнулся Костя, а до меня донёсся лёгкий скрип одного из стеллажей, на который он, видимо, облокотился. – По крайней мере у нас есть вино. Будешь?

– Нет, – напиваться наедине с ним было определённо не лучшей идеей. Хотя это и помогло бы согреться. По пояснице уже вовсю бегал озноб, а руки покрылись гусиной кожей.

Костя нарушил тишину через несколько минут, как-то особенно тяжело вздохнув:

– Может, раз уж мы здесь застряли неизвестно на сколько, ты объяснишь мне тот свой выпад насчёт того, что я тобой якобы попользовался?

– Нечего объяснять, – буркнула я, не собираясь вступать с ним в перепалку.

– Ну конечно, – Костя хохотнул, а мне почему-то жутко захотелось врезать ему по лицу. – Сначала ты ведёшь себя как надменная сука, потом кидаешь мне в лицо такое, а как объясниться, так в кусты. Мне казалось, за десять лет ты должна была повзрослеть и научиться отвечать за свои слова.

В голосе, раздававшемся в нескольких метрах от меня, снова звучала неприкрытая издёвка, и я вспылила:

– А мне казалось, что десять лет назад ты прекрасно знал, что делаешь, так какого чёрта сейчас ты спрашиваешь у меня значение слова “использовать”?

– То есть исчезаешь вдруг ты, не сказав ни слова, а использовал тебя я?

От того, с каким спокойствием и наглостью Костя это произнёс, я готова была заорать. И запустить ему в голову чем-нибудь тяжёлым. Если бы я только видела его. Ярость и обида сконцентрировались где-то в груди, подкатывая к горлу. Что вы там, физикой увлекались, Константин Андреевич? Так я вам сейчас устрою наглядную демонстрацию ядерного взрыва.

Крепко сжав кулаки, я всё-таки постаралась взять себя в руки, впрочем, прекрасно понимая, что это бесполезно.

– А как ещё это можно назвать? Ты же просто спал со мной, когда тебе это было нужно. Затащил в постель глупую неопытную девчонку. Просто пользовался тем, что я была без ума от тебя и готова на всё, лишь бы провести с тобой хоть немного времени.

Слова вылетали резко и громко, словно я метала их в Костю, как шаровые молнии, в желании ужалить побольнее. И с каждой секундой заводилась всё больше, не в силах остановить или сдержать энергию злости и боли, скопившуюся во мне не только за последние несколько дней, но и за все эти годы.

– Ты хоть когда-нибудь задумывался, как я себя чувствовала тогда? Конечно, нет. Так вот я тебе расскажу. Я чувствовала себя последней шлюхой, прибегающей словно по вызову. Шлюхой, которая ждала этих редких встреч больше всего на свете. А ты просто принимал это как должное. Потому что ты, блин, великий и прекрасный Константин Андреевич. Ты хотя бы представляешь, каково мне было осознавать, кем я для тебя являюсь? Я знаю, что сама виновата. Знаю, что сама позволяла тебе всё это, сама летела к тебе, как на долбанных крыльях. Но я же была наивной студенткой, ни черта не смыслящей ни в мужчинах, ни в отношениях. А ты пользовался этим, время от времени подкидывая мне какие-то крохи своего внимания, подпитывая мою любовь к тебе и давая надежду, что что-то изменится, что я начну что-то значить для тебя. Какой же я была дурой! А ты даже ни разу не написал, не позвонил, чтобы узнать, куда я пропала после сессии. Тебе было просто плевать.

Я буквально выплёскивала на него всё то, что задавила в себе тем злосчастным летом, и была безмерно рада, что вокруг было темно, а я не видела Костиного лица. Наверное, глядя ему в глаза, я не смогла бы высказать и половины из того, что чувствовала. А так я словно разговаривала сама с собой, признавалась сама себе в том, насколько сильно я его любила, как рвалось моё сердце на кусочки, и как тяжело было потом.

Я говорила, говорила, говорила, расхаживая из стороны в сторону вдоль своей стены, рассказывала про маму, про то, как мне нужна была тогда поддержка, а Костя молчал. Не издал ни единого звука, ни единого шороха. Я даже дыхание его не слышала, как будто его и вовсе здесь не было. И, наверное, это было жалко – рассказывать ему сейчас о своих чувствах, словно у меня и вовсе не было никакой гордости. Ну и ладно. Как оказалось, мне самой это было необходимо. А он? Да пусть знает. Мне уже было всё равно.

– И один хрен, даже спустя столько лет, даже после всего этого я всё равно реагирую на тебя острее, чем на других мужчин. Да просто реагирую на тебя. Не могу забыть. Оставь уже меня в покое, Гришин! – зло выкрикнула я, взмахнув руками, и тут же во что-то врезалась. По погребу разнёсся грохот, а я зашипела от боли в ушибленной ноге, пытаясь устоять на здоровой: – Твою ж мать…

– Дашка, где ты? Что произошло? – хриплый от долгого молчания и обеспокоенный голос Кости зазвучал вдруг гораздо ближе.

– Ничего. Всё нормально, – сердито пробурчала я и услышала укоризненный вздох совсем рядом.

– Дарьяна.

Именно с такой интонацией, качая головой, Костя раньше произносил моё имя, когда я говорила какие-нибудь глупости.

– Не подходи, – прорычала я сквозь зубы, отступая назад, но наступив на ушибленную ногу, снова охнула и наверняка упала бы, если бы меня не подхватили крепкие руки. Приподняв меня за талию, Костя сделал несколько уверенных шагов в сторону, словно знал это помещение как свои пять пальцев, и усадил меня на что-то, похожее на стол или тумбу.

– Чем ударилась?

– Правой ногой, – фыркнула я, складывая руки на груди и отворачиваясь. Близко, он был слишком близко. И мне это не нравилось.

Костя же нащупал мою щиколотку, аккуратно снял туфлю и прошёлся по стопе мягкими сжимающими движениями.

– Где болит?

Я готова была взвыть. От того, насколько приятно это было. От того, что мне хотелось, чтобы он не останавливался. Но вместо этого я огрызнулась, вспоминая о своей злости:

– Нигде не болит. И перестань меня трогать. Иди вон лапай свою Лилю.

Я попыталась отпихнуть его, но Костя не сдвинулся ни на сантиметр. Вместо этого он с отчаянным стоном опустил голову мне на колени.

– Да-ашка… Я такой идиот…

“Конечно, идиот, – я мысленно закатила глаза. – Это ещё мягко сказано”.

– А ты… Дашка, я так кайфовал, что ты не истеришь из-за того, что мы так редко видимся, не ноешь, что у меня нет возможности тебя куда-нибудь сводить, что мы встречаемся у меня, и что тебе не нужны все эти ухаживания, в которых я ни хрена не смыслил. Что ты просто со мной из-за меня самого, что не такая как все. Что тебе было достаточно того, что я мог тебе дать на тот момент. Что сама приходишь, когда хочешь меня увидеть. И, видимо, настолько привык к этому, что у меня даже мысли не возникло, что тебя могут не устраивать наши отношения. Ведь ты ничего не говорила.

Костя придвинулся ближе, стискивая мою талию ладонями.

– Мне тогда перенесли защиту на несколько месяцев раньше, а я так и не закончил работу до конца. Старался всё успеть: и её, и помочь Ульяне с поступлением. Я спал часа по три и был в полном неадеквате. Всё думал: сейчас напишу, сейчас позвоню, остановлюсь на пару минут и наберу твой номер. Хотя бы просто услышу твой голос. Но сроки всё поджимали, а Ульяна всё больше паниковала, что глупая и не сдаст ни один экзамен. И я просто зашивался во всём этом, мечтая лишь о том, что когда всё закончится, а я получу грант на развитие своего проекта, то обязательно заберу тебя куда-нибудь отдохнуть минимум на неделю, что мы будем только вдвоём, что подарю тебе столько цветов, сколько смогу удержать в руках. А ты просто исчезла, выключила телефон, не появлялась в нашем чате, ушла из универа. А я, блин, даже узнать ничего толком ни у кого не мог, не вызвав подозрений. Только девчонки с твоего курса сплетничали, что ты вроде как замуж собралась и уехала. Я тогда так разозлился. Ты предала меня, не дождалась. И только сейчас, увидев тебя с Кириллом, увидев, как он точно так же меняет тебя на работу, понял, что я и сам тогда был долбаным эгоистом, думающим только о своих целях. Забывал о тебе, о самом лучшем, что было в моей жизни. Блять, Даш, как же мне жаль, что у нас так всё произошло.

Костя с шумом выдохнул мне в ноги, по-прежнему упираясь в них лбом. Он звучал глухо и обречённо, а его ладони мучительно сжимались, словно от того, насколько крепко он меня держит, зависела его жизнь.

А я не могла и слова сказать, с трудом заставляя себя хотя бы просто дышать. Внутри всё взрывалось разноцветными фейерверками, а мне хотелось плакать и смеяться одновременно. И дотронуться до него. Как же мне хотелось снова к нему прикоснуться. И не было уже этой сжигающей злости. Только тоска по потерянному времени. Разочарование из-за ошибок, которые мы оба совершили.

Крепко зажмурившись, я несмело положила ладони Косте на шею, поглаживая горячую кожу под воротником рубашки. На кончиках пальцев затрещали электрические разряды. Как это бывало и раньше.

– Да-ашка…

И не было ничего вокруг, не было ни прошлого, ни будущего, не было никаких обстоятельств. Только эта комната, темнота и мы вдвоём, такие необходимые друг другу. Костя поднял голову, а я, ощутив его прерывистое дыхание, потянула его за шею к себе, находя любимые губы.

И какими же жадными они были, сминая мои в голодном, требовательном поцелуе, словно он нужен был ему как воздух в океане, как глоток воды в пустыне. Столько времени прошло, а я всё так же не могла противостоять этим губам, устремляясь навстречу. И сердце всё так же ускорялось, готовое выпрыгнуть из груди. И всё так же кружило голову.

– Дарьяна… Моя Дарьяна… – шептал Костя, зарываясь пальцами одной руки в мои волосы, а второй поглаживая моё бедро. И я вспыхивала от каждого прикосновения, как искорки в его глазах, которые не могла сейчас видеть.

– Костя… – я сжала его широкие плечи, прекрасно помня, каким он был на ощупь, и сравнивая с тем, как ощущался сейчас. Крепче, крупнее. Он был фантастическим.

Его губы проложили дорожку поцелуев до моей шеи, и я откинула голову назад, окончательно сдаваясь своим желаниям, так молниеносно разбуженным его близостью. Кровь бурлила, словно шампанское в бокале, а пузырьки удовольствия устремлялись к каждому месту, где Костя касался меня.