Клубничный блеф. Каван

Глава 43

Каван

С болью в сердце смотрю на Таллию, лежащую в кровати. Мне сложно контролировать свою ненависть к этой суке, которая не оставила живого места на коже Таллии. Для меня всё равно эта девушка будет всегда прекрасной, но я знаю, как ей больно сейчас.

Я всё слышал. И это, охренеть как, злит меня. Если бы я просто уехал, решив, что наше расставание будет правильным. Если бы я не успел, то потерял бы Таллию.

— Как она? — нервничая, спрашивает меня парень, когда я выхожу из спальни.

— А как ты думаешь? — язвительно фыркнув, направляюсь в кухню, а друг Таллии следует за мной. Если учесть, что я выбил дверь в квартиру, и повсюду пятна крови, то это не самое лучшее место для Таллии, как и для этого парня. Поэтому мне пришлось и его привезти вместе с Таллией к себе домой.

— Я ушёл в супермаркет. Меня не было всего каких-то тридцать минут. Ну как так-то? — с горечью в голосе причитает он.

Выбрасываю пустую ампулу и шприц в урну.

— Если бы не ты… она бы убила Тэлс. Её мать больна. Я знал, что она больная. После смерти сына у неё началось обострение. Она всегда была чересчур властной. Издевалась над Тэлс, держала её взаперти, морила голодом. И я… думал, что спасу её. И что я сделал?

Ничего, — добавляет он.

Облокачиваюсь о раковину и глубоко вздыхаю. Сейчас он меня бесит. Мне не нужны его сопли. Мне достаточно своих проблем и желания добить эту суку. Я борюсь с этим желанием ради Таллии.

И уж точно этот мудак мне не помогает.

— Я договорился. Тебя сейчас встретят внизу и довезут до квартиры. Ты соберёшь все ваши вещи. Вещи Таллии отдашь моим людям, а тебя поселят в одной из моих квартир. Об остальном я позабочусь, — сухо говорю, поворачиваясь к парню.

— А Тэлс? Что с ней будет? — хмурясь, спрашивает он.

— Это моя забота. Таллия моя забота, понял? Теперь я буду оберегать её, раз ты не смог.

— Я старался.

— Мне плевать. Уходи, — рыкаю я.

Парень печально вздыхает, и его плечи опускаются.

— Смогу я ещё хотя бы раз увидеть её? — шепчет он. — Я старался ведь. Старался как мог. Прости, что я… я… не такой, как ты.

Я вижу, как глаза парня блестят от слёз. Это меня раздражает и в то же время мне его жалко. Чёрт, я стал таким мягким.

— Если Таллия захочет, то она продолжит общение с тобой, как только ей станет лучше. Я не буду запрещать. Но сейчас мне нужно разобраться со всем этим дерьмом, поэтому сделай так, как я прошу.

— Хорошо. Спасибо, Каван. Тэлс была права. Ты лучше, чем хочешь казаться. И… когда она очнётся, ей будет очень больно.

Очень. Ей будет требоваться что-то очень существенное, чтобы она хотела жить дальше. Я надеюсь, что ты позаботишься о ней. Помоги ей выбраться из этого отчаяния. Тэлс очень ранимая на самом деле.

Она ангел, но никогда не простит себя за то, что она живёт, а её брат нет. Не дай ей умереть. Она будет пытаться это сделать с собой, — парень напоследок кивает мне и бредёт к лифтам.

Я не верю, что моя жизнерадостная Таллия решит покончить жизнь самоубийством.

— И ещё кое-что… это странно, Каван. Странно, что её мать нашла нас только сейчас. Мы хорошо прятались. Постоянно переезжали. Она появилась только сейчас, и я… я думаю, что кто-то специально всё это подстроил. Её мать не могла нас найти, даже если бы наняла детектива. Но она точно этого не делала, потому что иначе нашла бы нас сразу же. Кто-то сдал нас. Тот, кто знал о том, что мы сбежали.

И это я уже понял. Какая-то сука. Эта сука может быть очень близко. Это моя сестра. Дарина. Я уверен, что эта тварь могла пойти на такое. Или же Слэйн. Он тоже мог таким образом отомстить мне. Я узнаю.

— Я разберусь. Здесь Таллии ничто не угрожает, — заверяю я парня.

— Хорошо. Хорошо… спасибо.

Он уходит, а я шумно вздыхаю, надавливая на уголки глаз. Её мать будет мучиться и пройдёт всё то, на что обрекла свою дочь. Я не расскажу об этом Таллии, но отомщу. Эта женщина будет жить, но не так хорошо, как она думала. Она пройдёт через ад. Но сначала нужно позаботиться о Таллии. Она для меня на первом месте.

Возвращаюсь в спальню и прислушиваюсь к хриплому дыханию Таллии. Она морщится во сне и даже плачет, а я не знаю, как помочь ей. Она видит кошмары, и всё, что у меня есть, это я сам. Я боюсь дотрагиваться до неё, потому что всё её тело в синяках. Ей будет больно. Её губы разбиты. На виске рана, как и на щеке. Мне больно смотреть на неё.

Подскакиваю из кресла, когда раздаётся звук звонка на моём мобильном. Я быстро выбегаю из спальни и закрываю дверь. Чёрт.

— Да, — отвечаю я.

— Ты где, Каван? Ты обещал, что будешь рядом со мной, когда я всем сообщу о похоронах, — возмущается Киф.

Блять, да сколько уже можно? Проблема на проблеме.

Чёртов ком.

— Я дома. Я не приеду.

— Но, Каван, это твоя работа! Ты…

— Я уволился это раз. Два, Таллия… — бросаю взгляд на дверь в спальню, и глубоко вздыхаю, — я не могу оставить её одну. На неё напали. Сильно избили.

— О господи. Каван, мне жаль. Кто это был?

— Её мать. Она избила её ремнём, наговорила ей ужасных вещей, и… я не знаю, как мне поступить дальше. Я не понимаю и не умею проявлять сопереживание. Да и в такой ситуации сопереживание не поможет. Поэтому сейчас для меня важнее Таллия, чем проблемы Ноланов. Мне важнее моя жизнь и моё будущее.

— Я понимаю. Прослушай, Каван, я сам стал жертвой своей матери и могу сказать, что это паршиво. Ты тоже был жертвой своей матери. Вспомни себя. Чего тебе не хватало в больнице, когда ты очнулся? Если бы ты мог помочь себе, что бы ты сделал? Вот именно это и поможет Таллии. Ты должен чувствовать интуитивно, как поддержать её. У неё будет сильно расшатанное психологическое состояние. Она одна и будет чувствовать себя ненужной, лишней, брошенной, ничтожной. Такое лечится только временем и поддержкой людей, которые могут заменить для неё то, что она потеряла. Понимаешь?

— Не совсем. Я не разбираюсь во всём этом. Я знаю, что ей будет больно и плохо. Её друг сказал, что она не захочет жить.

— Он прав. Поэтому дай ей то, ради чего она будет жить. Дай ей себя, Каван.

— Не уверен, что я именно тот, кто ей нужен.

— Поверь в себя. Если девушка для тебя важна, то ты справишься. Мне нужно идти. Я уже всех собрал. Пожелаем друг другу удачи, чтобы пережить эту ночь, — хмыкает Киф в трубку.

— Да, удача нам не помешала бы, — слабо улыбаюсь я. — Спасибо, Киф.

— Для чего ещё нужны друзья? Завтра встретимся и всё обсудим.

Я со своей стороны тоже готов помочь. Главное, держи себя в руках ради Таллии. До связи.

— Киф, подожди, — глубоко вздыхаю и собираюсь сделать это первый раз в своей жизни.

— Да?

— Послушай, тебе не нужно быть всегда правильным. Порой нужно поступать неправильно для других, но правильно для себя.

Ставить на первое место не работу на семью, а себя и свои желания.

Я говорю о правдивой причине, почему твоя мать умерла. Тебе не нужно сообщать им правду. Если тебе важна Дейзи, то спаси её и ваше общее будущее. Сегодня я оказался в той же ситуации, что и она. И я бы убил мать Таллии, если бы не появилась помощь, чтобы уберечь меня от этой ошибки. Но у Дейзи этой помощи не было. Она была одна против страха потерять того, кого очень любит. А когда мы любим, то делаем всё что угодно, чтобы спасти, не думая о том, как следовало бы поступить. Да, потом приходит страх взглянуть в глаза любимым, ведь уже ничего не изменить. Приходят отчаяние и жалость. Приходит желание сбежать от последствий. Но в тот момент, когда важному для тебя человеку причиняют боль, не работают никакие законы, кроме личных. И сейчас я прошу тебя подумать о том, какой вариант событий ты собираешься предоставить семье. Подумай хорошо о последствиях, потому что ошибки сложно исправить. Не все понимают причины наших поступков, и не все ценят честолюбие в работе. Особенно отношения не приемлют сравнений их с работой. Подумай, Киф. Подумай о том, что ты им скажешь и как потом поддержишь Дейзи или же разорвёшь с ней все отношения. Подумай. Сейчас у тебя ещё есть время, пока не стало слишком поздно. Люди сдаются, так и не услышав заветных слов. Люди ломаются и больше не хотят бороться, потому что чувствуют себя лишними, неважными и ненужными.

Повисает неловкое молчание, и я нервно чешу лоб.

— В общем, до связи, — произношу и быстро отключаю звонок. Я не имел права лезть в это дело, но сейчас прекрасно понимаю Дейзи, и почему-то мне захотелось сказать это Кифу. Я не могу говорить за него, но факт влюблённости в него Дейзи очевиден.

Мне нужно вернуться к своим проблемам и начать их решать.

Для начала разобраться со своей жизнью, а уже потом бороться за свою свободу. Но сегодня я многое понял. Я потерял тех, кем дорожил, и обрёл тех, кем буду дорожить в будущем.

Долгое время я сижу в кабинете, делая звонки, проверяю Таллию и репетирую речь, с которой начну её пробуждение. Через пару часов Киф сообщает мне о том, что никто особо и не расстроился.

Разве это не дерьмово? Умер человек. Пусть Дейдра была сукой, но Фарелл прожил с ней много лет, она была частью семьи Ноланов, а в итоге на её похороны даже никто и не придёт, кроме сына.

И такое ведь было постоянно. Я не придавал подобному значения, мне было всё равно, а сейчас… Я не хочу закончить свою жизнь так дерьмово. Хочу быть счастливым, умереть старым, в кругу своей семьи и знать, что им не будет плевать на меня. Они будут меня помнить.

Резко дёрнувшись в кресле, я несколько раз моргаю. Чёрт, я уснул. Оглядываю пустую кровать, где ещё недавно спала Таллия.

За окном ещё очень темно. Подскакиваю на ноги и замечаю полоску света под дверью ванной комнаты. Я быстро дохожу и толкаю дверь.

Таллия стоит напротив зеркала, и по её щекам бегут слёзы, а моё сердце колотится так быстро, что причиняет боль.

— Не надо. Не добивай себя. Это пройдёт. Синяки сойдут, — шепчу я. Таллия дёргается от испуга и поворачивает ко мне голову.

Всё её лицо в синяках. Такие раны не скрыть ни одной мазью. Они должны проявиться. Ни одна мазь на самом деле не помогает. Я перепробовал сотню, если не больше. Синяки от ударов не исчезают.

Они всегда остаются, как и раны, как и шрамы, чтобы люди помнили, когда были уязвимыми и слабыми. Увы, так и было.

— Она была права, — едва слышно говорит Таллия.

— Нет… нет, она безумна. Она сошла с ума и была не права, — быстро мотаю головой и делаю шаг к Таллии, но она отходит от меня.

— Она была права. Я стала никчёмной. Раньше у меня было будущее. Сейчас только боль, и всё. Смерти. Неудачи. Я ничего сама не добилась. Она была права. Я ничтожество. Я больше никому не нужна. Мой брат… он был значимым, а я нет. Я постоянно обманываюсь и не могу исполнить свою мечту, потому что слишком слабая и глупая. У меня и мечты нет, это всё было выдумкой.

А теперь у меня больше нет человека, который бы меня любил.

Точнее, человека, за которого я выдумала его любовь к себе. Я всё потеряла. Я всё… потеряла. Я это заслужила. Я разочаровала маму и всё потеряла.

Мне невыносимо слышать эти слова. Её друг был прав. Она разбита. Этот прекрасный ангел, который дарил всем только добро, сейчас стоит передо мной с оборванными крыльями и больше не может взлететь. Мне больно за неё. Я не знаю, как помочь Таллии.