Безжалостные парни

— Марк виновен, — говорят близнецы в унисон, глядя друг на друга, прежде чем вернуться в комнату. Они указывают друг на друга. — Мы это чувствуем.

— Почему вы так говорите? — Черч спрашивает мягко, но не так, как будто он с ними не согласен, а скорее, как будто хочет услышать их независимые мысли, прежде чем принять собственное решение.

— Дыра вела с чердака в его комнату. А потом была так искусно замаскирована. Зачем волноваться? Если только вы не хотели исключить мысль о какой-либо связи между вами и нападениями. — Тобиас пожимает плечами, и Мика продолжает за него.

— Я думаю, одним из придурков в толстовках мог быть Блейн, — я предполагаю, что Блейн — сосед Марка по комнате, пока не слышу обратное. — Но серьёзно, Марк — тот ещё придурок-вафельник, в комплекте с масляным лицом и кленовым сиропом для душа.

Я приподнимаю брови. Воу. Оскорбление, достойное насмешки в своём безумии. Я возьму на заметку. В любом случае, это кажется уместным.

— Если он один из нападавших на меня, то их, по крайней мере, ещё двое, — добавляю я, чувствуя, как усталость впивается в меня ногтями, и держусь изо всех сил. Я хочу вернуть Спенсера. Я хочу Кулинарный клуб, и выпечку тортов, и даже… даже лёгкие издевательства, я хочу, чтобы всё вернулось на круги своя. — Потому что я отчётливо слышала мужской крик, когда я атаковала первого парня перцовым баллончиком, и мужское ворчание, когда я ударила второго ломом. — Я смотрю на четыре лица, смотрящие на меня в ответ. — А там, в Эверли, одной из нападавших на меня была женщина.

— Давайте присмотрим за Марком, — говорит Черч, закрывая лицо в этой тёмной пустоте. Я бы не хотела быть на его плохой стороне. Чёрт, я была такой какое-то время, и это было некрасиво. И даже тогда его гнев был вызван только моим поведением. Представьте, если бы он подумал, что я причинила боль или даже убила его друга? Я бы не исключила, что этот парень пырнет кого-нибудь ножом. — И, может быть, он приведёт нас к двум другим.

— Или к Спенсеру, — предлагает Рейнджер, и в комнате воцаряется тишина. Мы все так сильно скучаем по нему в этот момент. Когда я приподнимаю его простыни и закрываю глаза, вдыхая этот фирменный аромат иссопа и кедра, я знаю, что не сдвинусь с этого места, не сегодня вечером.

— Можно я посплю здесь? — спрашиваю я.

Рейнджеру не требуется и секунды, чтобы ответить.

— Конечно, — шепчет он, а затем я сворачиваюсь калачиком и тихо плачу, когда гаснет свет, включается электрический камин и тихий звук закрывающейся двери подчёркивает, что близнецы и Черч покидают комнату. — Я собираюсь принять несколько таблеток снотворного. Хочешь? — я качаю головой; сейчас слова даются слишком тяжело.

Снаружи шторм бушует ещё сильнее.

Я изо всех сил стараюсь не думать об этом как о предзнаменовании.

Не работает.

Несмотря на мой уровень усталости, похоже, что я долго не засну, очень-очень долго. Вместо этого я остаюсь лежать там в компании шума бури и тёмного шепота моих мыслей.