Белые пешки

– И меня ненавидишь? – перебила Марти. Она понимала, что на взводе, и с ужасом цеплялась левой рукой за правое запястье.

«Стой. Стой, ты не можешь и не должна давать лучшей подруге в зубы. Она не соображает, она не виновата». Это я твердила себе, сидя напротив Аси, всматриваясь в нее и подспудно понимая: я не соображаю и сама. Например, не соображаю, за кого мне обиднее, за себя или за капитана из истории? А может, за Леву и Крыса, или за Сашку, Нику, или…

– Девчонки!

От полного погружения в этот маленький ад – и от рукоприкладства, возможно, – Марти спас знакомый голос. Из кустарника вылетела Сашка: растрепанные волосы живописно пестрели листвой, глаза блестели, развевались по ветру концы зеленой ленты. Саша плюхнулась на мостки и опустила руки в воду; немного поболтала ими, поболтала в воздухе ногами. Она, видимо, остужала мозги после экзамена и пока не замечала напряжения между подругами. А может, наоборот, заметила и просто давала время прийти в себя, сделать вид, что все хорошо. Прежняя Сашка вряд ли бы так сделала, сразу ломанулась бы выяснять, что стряслось у любимых подружек. Новая стала… не то чтобы отстраненнее, но определенно не хотела сама соваться в то, во что не приглашают.

– Я думала, вы про меня забыли и уехали, – наконец заявила Саша слегка обиженно. – Я вас по этим кустам уже минут пятнадцать ищу!

– Куда же мы без тебя, Пушкин. – Марти невольно улыбнулась. Сашка все-таки одним появлением умела разрядить атмосферу. – Как сдала-то?

– Отлично, я и не ожидала, билет был так себе, про этого чудовищного «Полковника», которому не пишут, прости господи. – Саша выпрямилась и отряхнула руки. – Хотя сейчас всем ставит пятерки. Шуганулась тетка, собиралась ведь головы рубить. А… – Она перевела взгляд на Асю и все же уточнила: – У тебя… у нас все в порядке?

Ася молчала, нервно сжав губы. «Ну да, за исключением того, что она нас ненавидит», – вертелось на языке у Марти. Но так было нельзя.

– Да. Болтаем о жизни, – произнесла она, решив попробовать сменить тему. – Точнее, о… фольклоре. Ты вот слушала, чем я заработала пятерку?

Саша, обеспокоенно косясь на Асю, все же кивнула и даже изобразила энтузиазм.

– Про капитана? Конечно! «Чайка» моя еще вспомнилась почему-то.

– И… что думаешь ты, ну, насчет этого персонажа? – Марти натянуто усмехнулась. – Он, конечно, не Родриго, не такая душка. Но все-таки.

– М-м-м… – Саша устроилась на досках поудобнее – полулегла – и глянула в небо. – Честно, Марти? Я думаю, что этот капитан балда. Вот.

Марти не сдержалась, прыснула. В этом была вся Сашка: не «козел», не «человек» с маленькой буквы, не «Человек» с большой, не «Свидригайлов». Балда – и все. Марти с трудом согнала с лица улыбку, понимая: Асю, слушавшую насупленно и вяло, это может разозлить. Саша тем временем развивала мысль:

– Во-первых: не повернул назад просто из тупого упрямства и страха перед мнением других. Во-вторых: сгубил кучу людей, которые ему доверяли. В-третьих: тому, кто его полюбит, подружится или что там надо, я в ноги готова поклониться, потому что, думаю, терпеть такого психованного барана очень трудно. Но мне его жаль, Марти. – Саша вздохнула. – Вот правда. Как представлю себе такого сердитого, усталого, заблудившегося дядьку… Так и хочется подойти и что-нибудь хорошее сделать – по голове, что ли погладить, бороду почесать. У него же есть борода? Да наверняка есть.

Марти уже опять засмеялась в голос, и от смеха ей стало легче. Даже мрачная Ася рядом никак не могла своим видом оборвать этот смех.

– Кстати, он похож на тебя, – заявила Саша. – Такой же твердолобый и принципиальный, и шило у него в попе. А ну-ка дай я хоть тебя по голове поглажу, пока капитан не вышел в трехдневный отпуск!.. Марти, ты в порядке?

Марти увернулась от попыток еще больше растрепать ей прическу. Но промолчать не смогла.

– Ты наш свет разума, подруга. – Не удержавшись, она покосилась на Асю. – Да? А ты тут достоевщину разводишь. Не все как…

Зря, конечно, ляпнула. Ася не дала ей закончить: резко встала. Губы опять скривились, глаза заблестели.

– Я пойду, девчонки, – пробормотала она, – мне с вами явно не место.

– Эй! – Саша вскочила следом, сделала шаг с виноватым видом, но Ася вдруг выставила вперед руку, так, будто вообще хотела спихнуть подругу в озеро. Та замерла, округлив глаза. – Ты… чего? Господи, Ась, ну мы же шутим, мы…

– Лучше вам не идти за мной, ясно? – Ася выделила последнее слово. – Все такие добренькие, сладенькие… веселые. Вот и веселитесь. А я что-то устала и не хочу ничего из себя изображать. Пока.

И она быстро пошла – нет, побежала – вдоль воды прочь, вглубь лесопарка. Ни разу не обернулась. Вскоре траурная фигурка пропала среди деревьев.

И снова мне почудилось что-то гадостное в последних ее словах. Типа она страдающая вдова, а мы две тупые курицы, которым на Макса-то плевать. Саша, видимо, почувствовала что-то похожее: побледнела, потупилась, опустила руки и сжала в кулаки. Медленно села назад. Вопросительно на меня посмотрела, и я кивнула. Мы ведь обе примерно понимали, что еще гложет Аську. И не понимали, можно ли что-то с этим сделать.

– Вредная мартышка, – прокомментировала Марти, просто чтобы нарушить тишину. Ей было не веселее, чем Саше, но она постаралась придать голосу побольше шутливости, даже сарказма. Саша, конечно, этого не поддержала.

– Все равно не надо ее бросать, – беспомощно буркнула она и полезла за телефоном. – Позвоню. Может, возьмет? Пусть подождет нас!

– Нет. – Марти оглядела ее и покачала головой. – Попозже.

– Но почему? – Саша все-таки перестала копаться в контактах. – Ей же нужна…

Помощь. Поддержка. Вот только проблема в том, что всем им, черт возьми, нужна сейчас помощь. Но предлагать никто не спешит, а Ася с ее обвисшими хвостиками и странными претензиями делает все только хуже. Марти закусила губу. Заговорив снова, она включила в голосе последнюю оставшуюся уверенность.

– Слушай, Саш, я не знаю, как ей помочь. Мы и сами-то дохлые. Что, просто будем ходить за ней и уверять, что все наладится? Что он жив, а если не жив, то там ему лучше? Что надо в любом случае жить дальше, ждать, надеяться?

На каждый из вопросов Сашка уныло мотала головой. Когда Марти выжидательно замолчала, подруга тяжело вздохнула, убрала телефон и ответила:

– Ну… давай подождем чуть-чуть, пусть прогуляется. Может, так правильнее. Просто, блин, ты же понимаешь, в Аськиной башке проблем больше, чем одна. И это ад.

О да. Она не только переживает из-за смерти-несмерти Пэтуха. Она ведь винит себя – и в том, что «накаркала-накликала», и в том, что недостаточно, как ей кажется, звонила и писала, и в том, что в какой-то момент взбодрилась и начала делать новые дела, например общаться с чертовым ректором. Она переживает из-за вещей, которые говорила, делала и думала, пока Макса не было, и из-за вещей, которые начали в ней… меняться. Она считает себя предательницей, главной предательницей среди целых семи предателей. Вот так.

– А ведь я радовалась, – горько заговорила Саша снова. – Ну, когда она оживать начала. Сказочки записывать, на каток выбираться, музыкой опять заниматься…

– И я, – заверила Марти, скрипнув зубами и решив не уточнять насчет ректора. – Как не радоваться? Она же правда таскалась за ним как на привязи: прежде, по моим ощущениям, за мамой таскалась, потом за нами, потом за ним. Девочка-приложение.

– Марти! – Саша нахмурилась, но тут же страдальчески запустила пальцы себе в волосы и принялась их ерошить. – Да блин. Уже даже не знаю, что лучше – быть счастливой девочкой-приложением или несчастной почти-амазонкой, у которой убили мужика.

– Девочки-амазонки, мальчики-паладины… – пробормотала Марти. Это она, кажется, слышала от Аси. Спохватилась, переспросила: – Стоп, убили? Саш, ты же…

Подруга перестала терзать волосы и подняла взгляд, полный усталого, затравленного «Давай прекратим». Марти кивнула, понимая: запас веры в лучшее и в ней постепенно иссякает. Пока она выгребала остатки, но скоро выгребать станет нечего. Слишком много на что расходуются ресурсы, слишком сгущается темнота вокруг. Сашку вот подкосила еще и смерть той писательницы; оказалось, они были знакомы. Она даже на похороны ходила со своими издателями. Сказала, кстати, что ректор там тоже был, с целой охапкой цветов. Фиолетовых цветов, каких-то жутковатых крашеных роз.

Марти встряхнулась и улыбнулась Саше: хватит, хватит нагнетать.

– Ну пойдем, что ли, Аську ловить? – тихо спросила она и начала было вставать.

– А-а-а-а! – Саша, наоборот, сделала какое-то неловкое движение и шлепнулась на мостки прямо на задницу. – Марти, что это?

Она смотрела на воду круглыми испуганными глазами. Марти тоже туда повернулась. Над поверхностью показалась чья-то голова. Слегка вытянутая кожистая голова камуфляжно-зеленого цвета.

Они одновременно вскочили, и Саша впилась Марти в локоть. Визжали теперь хором, пятясь и таращась на то, что перло навстречу. Нечто имело кожистый хобот вместо носа, огромные подсвеченные красным глаза и все было в чешуе. Могло быть разве что какой-нибудь древней рептилией, или космическим пришельцем, или… догадки кончились. Марти зашарила под джинсовкой. Проклятая кобура никак не нащупывалась.

Существо тем временем поднялось во весь рост и ловко вспрыгнуло на мостки; ступни оказались сплющенные. Издало гулкий трубный звук и подняло левую… руку, лапу? Перепончатую лапу, каждый из пальцев которой заканчивался когтем, напоминающим скребок. Марти с Сашей уже не завизжали – заорали. Зато пневмат наконец нашелся.

– Руки вверх, не подходи! – рявкнула Марти, но тут и Саша решила не ждать.

– Убью, сука! – нелитературно, не в своем духе высказалась она, подскочила, и воздухе просвистела набитая шпаргалками и учебниками сумка. Обрушилась на зеленую башку с приятным грохотом.

Саша врезала на совесть: схватившись за голову и покачнувшись, неведомая тварь издала невнятный возглас, подозрительно похожий на человеческий. На ногах все-таки устояла, но нападать явно передумала, замерла. Сделала что-то странное – щелкнула сама себя по жабрам. Красные глаза тут же погасли, став вполне обычными, хотя и напоминающими стимпанковые, подводными очками. Затем перепончатые «лапы» схватили «голову» и потянули вверх. Раздался еще щелчок. И все наконец стало примерно ясно.

Бывшее чудовище уронило съемную «голову» в траву. Его это вряд ли расстроило: голова имелась запасная – немного мокрая и лохматая, зато человечья. И вот Марти с Сашей уже наблюдали, как высокий, смуглый черноволосый парень стряхивает с себя длинные гирлянды озерных водорослей. Дикость ситуации его явно не смущала.

– А женская сумка – хорошее средство от проклятий, – прокомментировал он, сочтя, что отряхнулся достаточно. – Превращение в человека всего за полминуты, хо-хо!

У него оказался приятный ровный голос, тон звучал бодро и дружелюбно. Похоже, он не собирался наезжать за удар, но также и не понял, что испугал кого-то до усрачки. Быстро счистив с коленок ил, парень снова выпрямился и окинул Марти с Сашей более внимательным взглядом. Саша явно заинтересовала его больше, ей он даже улыбнулся: