Эпизод три: Дигитальные тела

'Что за город такой! Все всех прослушивают'.

— Я не могу представить себе, чем я могла бы вам помочь.

— Зря вы так говорите. У вас большой потенциал. У меня — тоже немалый. А на другой стороне — потрошитель, который мечется от одного покровителя к другому, и стервятник, который норовит подобрать под себя всё, что плохо лежит. Жалкие люди! Они никогда не будут доверять друг другу. Каждый будет норовить утащить кусок у другого.

Ей показалось, что он говорил больше для генерала, чем для неё.

— А дело они хотят поставить на широкую ногу. Морг у них только прикрытие. Оттуда лишь отправляют готовую продукцию. А основное производство расположено в подвале больницы, чтобы вы знали.

Её чуть не затошнило, когда она представила себе то, что там творится.

— А когда генерал наладит поставки сырья, то представляете, как они заработают?

'Зачем он всё это говорит? Завтра генерал будет знать, что Алексей Константинович имеет представление о его планах. Ну, и что? Пошлёт против него роту милиции? Нет, конечно. Они враги, но враги на расстоянии. Правда, генерал также узнает, что и она в курсе. А вот это уже по-серьёзнее. Это касается лично меня. Не потому ли Алексей Константинович так подробно всё рассказывает, чтобы сделать меня врагом генерала? Ну, и манипулятор!'

Все эти мысли пронеслись у неё в голове в одно мгновение. Надо было как-то реагировать.

— Ну, а вы не просчитываете такой вариант, что я захочу помочь той парочке? На их стороне производство, и на их стороне сила.

Это было сказано только для генерала. Для себя она прекрасно понимала, что на данном этапе они не нуждались в её помощи. Пока она для них — это назойливая муха. Она была опасна для Льва тогда, когда сотрудничала с Алексеем Константиновичем в борьбе с Кручёным, но не сейчас.

— Я как-то не вижу вас в одной упряжке со Львом. Он мразь, а не человек. А у вас благородная миссия!

'Благородная миссия!' За эту миссию и прибить могут. И не знаешь кто. Или те, или другие'.

— Ну, кроме благородства, иногда требуются и деньги.

Это опять было сказано для генерала. Она ничего не ответила ему тогда, когда тот намекал на них в разговоре.

— Ну, если так, то тогда вам придётся привыкнуть к той манере, в какой генерал разговаривает со Львом. Вам это понравится?

Она поняла, что допустила ошибку, не стерев запись последнего короткого разговора, когда генерала рявкнул, чтобы Лев немедленно явился к нему для объяснений. Алексей Константинович явно успел её прослушать. Она для себя никак не могла понять, прослушивал ли Алексей Константинович сегодняшний разговор с генералом или нет. Не было ни малейшего намёка на это. Но уже отчасти зная Алексея Константиновича, она понимала, что это ничего не означало. Он умеет не трепать лишнего.

Разговор явно затягивался сверх положенного в таких случаях лимита в случае, когда их слушает кто-то третий. Нужно было как-то его завершать.

— Ситуация изменилась, и я ещё не решила, как я буду действовать в дальнейшем.

Сказано это было для обоих слушающих её мужчин в надежде, что они на какое-то время оставят её в покое.

— Ну, что же. Вы получили моё предложение. У нас могут быть общие цели. А тем, другим, вы не нужны до тех пор, пока они не узнают, что у вас есть схема сбыта их продукции в Америке. А в том, что она у вас имеется, я не сомневаюсь. Без этого вы бы не ввязались в драку. А когда они узнают, то сначала предложит деньги, а потом начнут за вами охоту.

Выждав момент, пока она переваривала сказаное, он сказал с намёком:

— Всего хорошего.

Это была бомба, которую уходя оставил Алексей Константинович. Бывший босс сделал её врагом номер один для сообщества Лев-генерал. Именно схема сбыта, похищенная из компьютера Джона, была той игрушкой, из-за которой Алексей Константинович возился с ней, если он планировал отодвинуть Льва с генералом и самому включиться в бизнес. А в том, что он пытается это сделать, она уже почти не сомневалась. Теперь он фактически предлагал ей свою защиту в обмен на сотрудничество. Подобный расклад сил ставил её в совсем невыгодное положение. Она не хотела становиться мишенью для стрельбы для одних, и пешкой в игре другого. Она хотела остаться сама собой.