На всю жизнь и после

Глава 13. Часть 1

Маленький мальчик в джинсовом комбинезоне сидел на стуле около двери с надписью «Дирекция». Мимо него пробегали дети постарше, они смеялись и хлопали в ладоши. Грустный мальчик смотрел на них и тянул вниз прядь каштановых волос. Кожа у корней болела, но перестать он не мог: пусть лучше страдает плоть, а не душа. К нему подошла девочка лет семи в розовом сарафане и сказала:

— А ты новенький?

Мальчик надул губы, развернулся и упёрся лбом в стену за его спиной. Девочка потянула за рукав его белой футболочки и сказала:

— Это не вежливо вообще-то. Ну, скажи, пожалуйста.

Мальчик дёрнул плечом, чтобы вырвать свой рукав, и начал размахивать рукой перед её лицом.

— Ну, и не надо, сиди тут и дуйся, пузырь.

Она показала ему язык и убежала.

Дверь дирекции открылась и стукнула по бежевым босоножкам мальчика, что заставило его развернуться и сесть нормально. К нему вышли молодая худая девушка и взрослая женщина, которая своим массивным телом и поведением показывала, что она строгая и серьёзная. Первая, тонкая и деликатная, села перед мальчиком на корточки, а вторая со всем грузом своей важности присела на соседний стул. Девушка взяла ладоши мальчика и сказала:

— Олег, это особый дом для деток, здесь они живут, пока не станут взрослыми. Здесь у тебя будет всё и кровать, и игрушки, и друзья, — она изредка приподнимала его ладоши. — Все в этом доме теперь твоя семья.

— А папа и мама когда придут? — спросил Олег.

— Они не придут, — ответила женщина, и мальчик посмотрел на неё напуганными глазами.

— Зачем вы врёте ребёнку? — сказала девушка и погладила Олега по голове.

— Не хочу, чтобы он каждый день пялился в окно и доставал меня своими вопросами.

Олег повернулся к девушке, его глаза были мокрыми и полными надежды. Она обняла его, прижала к себе и сказала:

— Ты обязательно с ними увидишься, рано или поздно.

Со временем Олег научился читать и узнал, что место, в котором он живёт, называется «Детский дом № 4». Это было неприметное — как и все муниципальные учреждения — двухэтажное здание из белого кирпича. С первого дня мальчика приучили к ответственности за каждый шаг и бережному отношению к вещам. Комплект одежды выдавался раз в год, без досрочной выдачи, невзирая на причины. Дети в этом доме помогали поварихам на кухне: чистили овощи, тёрли поломанными щётками глубокие кастрюли, мыли тарелки, кружки и ложки. Подопечные этого заведения также отвечали за уборку и стирку вручную. В этом не было ничего удивительного, персонал такого большого детского дома, не считая директрисы, можно было пересчитать по пальцам одной руки: две поварихи, дворник-сторож и две воспитательницы. Из-за большого количества детей работать было не тяжело, но ребята постарше вешали работу на младшеньких. Олегу приходилось это терпеть, но с учётом, что это будет продолжаться недолго.

За два года пребывания в детдоме изменилось только две вещи: у директрисы появилась новая машина, и Олег стал первоклассником. В школе «домашние» дети были слишком изнежены, попадались даже ребята, которые не могли завязывать шнурки. Вместе с Олегом в классе учились и другие детдомовские, они все ощущали превосходство над этими сосунками, но большинство остановилось на упоении этими крохами. Олег пошёл дальше и старался доминировать во всём: он учился на отлично, а на переменах задирал одноклассников, до которых мог добраться, включая детдомовских. Вместо ожидаемого успеха и уважения, он получил только страх, его начали опасаться все, даже хулиганы дружить не хотели. Олег желал поправить ситуацию и начал искать противников старше на один-два класса, но после каждой такой стычки он побитый и без желаемой победы возвращался в детдом.

Время шло, Олег становился умнее и в средней школе решил пойти на хитрость, чтобы уложить на лопатки противника постарше. Он пустил слух о том, что один рослый старшеклассник якобы гуляет с девушкой другого здоровяка из его класса. Верзила особым умом не отличался и не стал разбираться, а просто по-тихому избил невинную жертву за школой. Олег подглядывал за дракой, стоя за деревом, и запоминал, в какие места этого старшеклассника бьют чаще всего. Отделали его хорошенько, но через день на занятия он всё-таки явился с тональным кремом под глазами и над верхней губой. Олег на следующий день спровоцировал его и собрал как можно больше зевак подальше от школы. Ни в чём не повинный юноша, поверженный второй раз от ударов в те же самые места, упал на землю ничком, а Олег, как ни в чём не бывало, прошёл сквозь толпу своих одноклассников, которые оттоптали друг другу ноги, чтобы расступиться перед ним. Его успех привлёк к нему внимание, приходилось выдумывать новые фокусы и чаще импровизировать, чтобы поддерживать имидж.

В детдоме его интересы крутились вокруг персоны директрисы, а именно её материального состояния.

Во дворе детдома мальчишки и девчонки любили обсудить всех подряд, собираясь в кружок на детской площадке подальше от любопытных ушей взрослых. Олег присутствовал там, но в беседах не участвовал, наоборот старался держаться с краю и внимательно слушать.

— Я бы тоже так делала. Не заберёшь ты, значит, заберёт кто-то другой.

— Не, я бы у всех всё забрал, а вернул столько, чтоб, ну, и на жизнь хватило. А-то они толстеть да наглеть начнут.

— Может лучше сказать, что ты поровну поделил, а у тебя больше только потому, что ты такой важный и нужный для них.

Дети звонко и громко рассмеялись.

— Классно было бы, если б ты такой сразу родился и все работают только, чтобы ты в золоте ходил, и ещё гордились этим.

— А может нужно давать одному, кто на виду, побольше, а себе в тайне оставлять ещё больше. Люди будут его ненавидеть и думать, что он себе всё забрал.

— Лучше всего, чтобы всем всего хватало и все решали, что они хотят, — прорезался робкий голос маленькой девочки, которая прижимала к груди плюшевого пингвинёнка.

— Да чушь это всё, никогда не было и никогда не будет.

Девочка погрустнела и уткнулась белёсым личиком в игрушку.

— Не, ну, вот надо было рот открыть, — отреагировала самая старшая девочка и принялась утешать младшенькую.

И тут их напугал голос, который они никогда не слышали на этих собраниях:

— Лучше пусть все работают на одного и думают, что в другом месте лучше не будет, — Олег встал и вышел из кружка, а дети молчали и смотрели на землю в ожидании его ухода.

В этой беседе не прозвучало ни одной версии, которая отражала их реальность.

Олег понял, как директриса ведёт свои дела, и это было настолько глупо и топорно, что даже детский разум не сразу в это поверил. Тайна открылась ему совсем недавно. Две поварихи громко сплетничали и тошно гоготали за старой деревянной дверью в каморке рядом с кухней. Рядом над раковиной склонился Олег, который натирал огромную кастрюлю. Мышцы гудели, а любопытство подталкивало его любым способом просунуть в дверь своё ухо. Олег решил поступить деликатнее и взял нож, он придерживал дверь за ручку и тянул её вниз, а другой рукой давил на неё ножом. Петли были обильно смазаны растительным маслом так, что оно лужицей растеклось по полу. Мальчик прижался ухом к крошечной щели и старался уловить каждое слово поварих. Это были две тучные женщины в белых халатах, отличались они только ростом: одна совсем низкая, а другая на две головы выше.

— В прошлом году она хотя бы моющее покупала, самое дешёвое, конечно, половиной бутылки и руки не помыть. А сейчас всё сами покупаем — не, ну, совесть есть?! — сказала низкая повариха.

— Совесть в магазине не купишь и не похвалишься. Моющего поначалу у нас была канистра на три месяца, потом литр, а сейчас либо сами покупайте, либо в воде полоскайте, — ответила повариха повыше.

— Может уволиться? Это ж место не единственное, где повара нужны.

— Да везде так, — ответила высокая и махнула рукой, — все они сначала лыбу давят, а потом пояса затягивают.

— Ну вот, можно ходить от места к месту, а как начнут борзеть, — увольняться, — сказала низкая и рассмеялась.

— Можно, но отпуск каждый раз будет только через полгода, а борзеть начальство может начать и через месяц.

— Да, летом хочется на моря, а не в этой духоте кружиться.

— И уходить лишний раз не хочется — детишек жалко. У них и так работы хватает, чтоб ещё за нас лямку тянуть.

— И не говори. Такой грех эта мымра в жизни не замолит.

Мягкие пальцы с острым маникюром вцепились Олегу в ухо, а влажная ладонь прикрыла ему рот. Его оттащили от двери и вырвали из рук нож. Мальчик вырывался, топал ногами, старался вывернуться и удрать в противоположную сторону от неизвестного. Поварихи выбежали на шум из коморки.

— Что вы делаете? Отпустите мальчика, — сказала высокая.

Лицо женщины побледнело, а глаза широко раскрылись. Она начала медленно подходить ближе, вытянув открытые ладони перед собой. Мальчику закрыла рот и прижимала к себе директриса, которая держала в другой руке нож. Она посмотрела строго на повариху, а затем на нож и сразу отбросила его на ближайший стол.

— Засранец подслушивал! — гаркнула директриса.

Она убрала ладонь ото рта мальчика и толкнула его к поварихе.

— Наказание оставляю на вас, девочки! — сказала довольная директриса, пока уходила из кухни.

Олег напрягся, сжал кулаки и смотрел, как она уходит из-под сдвинутых бровей. Высокая повариха положила ему ладонь на плечо и сказала:

— Давай, скорее домывай кастрюлю и беги по своим делам.

— А наказать? — спросила низкая с гримасой тупости на лице, — Опять же подслушивать станет.

— Наказали уже, — высокая повариха перешла на шёпот, — Бедняжку и так эта кикимора напугала.

Когда Олегу было пятнадцать лет, он зашёл по пути из школы подстричься в парикмахерскую. В детдоме их стригли воспитательницы под насадку, поэтому мальчики могли выбрать, какой длинны у них будет причёска «ёжик». Девочкам срезали волосы ножницами только до середины лопаток и выбора им не предоставляли. Олегу поначалу нравилось, что он не отличается от других сверстников, но яркое подрастающее вместе с ним чувство того, что он не такой как все, не давало ему покоя. Нужно выделяться и не жалеть на это денег, но наличных удалось отложить немного. Олег нашёл парикмахерскую, на вывеске которой значилась цена за стрижку. Он ещё не успел сесть в кресло, как сказал молодой парикмахерше, что хочет всё что угодно, только не причёску «ёжик» и не гладкую лысину. Красивая девушка тонкими пальцами заплела свои длинные чёрные волосы в пучок и обвила вокруг шеи Олега накидку. Парикмахерша начала мягко ерошить волосы своего клиента, и как только её пальцы коснулись кожи головы, она застыла на минуту. Олег развернулся и спросил:

— Эй, с вами всё в порядке?

Девушка посмотрела холодно ему в глаза, положила пальцы себе на грудь и сделала вращающее движение. Свет за окном погас, а звуки вокруг притихли. Олег замер и впился ногтями в подлокотники. Белки глаз девушки почернели, а радужки покраснели. Парикмахерша наклонилась к мальчику и показала пальцем на окно, которое было слева от зеркала.

— Мальчик, скажи, что ты видишь за окном?