Фледлунд

* * *

Врезала она ему здорово. Учитывая, что в ней было не меньше метра восьмидесяти, под одеждой явно скрывались развитые мышцы. Тем не менее даже такая возможность поговорить его очень радовала.

– Я не помню, кто ты. У меня амнезия, – счел он нужным предупредить. – Но я тебя знаю.

Она замерла, пытливо вглядываясь в его лицо. Видно, раздумывала, дать ли ему снова затрещину или выслушать. Но что бы она сейчас ни сделала, казалось, что у нее есть на это право.

Гомон из открытых окон вернул их в реальность. Они застряли между барами, и в перекрестных гирляндах света над ними все становилось каким-то кинематографичным. Небо почти полностью погасло. Эта женщина пришла из другого мира и принесла с собой ветер, цвета и почему-то привкус моря. Откуда взялись все эти ощущения, Киран не мог понять, но, глядя в ее глаза, ощущал себя близким к поверхности воды. До вдоха оставалось совсем чуть-чуть.

Она слегка откашлялась и протянула:

– Да, не врали эти придурки. Тебе все отшибло.

– Зачем тогда ударила? – все же спросил он.

– Потому что ты козел, – тут же ответила она.

У нее был легкий акцент. Киран уже слышал его, знал наперед, как она будет четко делить слова. Даже хотелось заканчивать за нее фразы, настолько хорошо он знал, как она их произнесет.

– Возможно, и козел. Извини. Что бы я ни сделал в прошлом, я уверен, это моя вина.

Сквозь ее холодный прищур отчетливо читалось недоверие к его словам.

– Ты извиняешься?

– Да.

– Охренеть. Ты реально сам не свой.

Женщина прислонилась к противоположной стене с выражением полнейшей растерянности.

– Как тебя зовут? – поинтересовался он.

– Точно не придуриваешься? – с сомнением спросила она. – А то так и чешется влепить тебе снова.

– Ничего я не помню. Прости, – искренне сказал Киран, вглядываясь в нее с легким отчаянием. – Я хотел бы.

– Намекну уж, – горько усмехнулась она и оголила запястье на руке.

На том же месте, что и у него, была татуировка трезубца, еще довольно четкая.

– Ты из «Созвездия», – понял Киран.

– Значит, свой дерьмовый отряд ты помнишь, а меня нет? – озадаченно выдохнула она. – Да, я была в «Созвездии». Я – Нептун. Ну?

Киран поднял рукав куртки, глядя на свой сильно выцветший символ. В «Созвездии» он явно пробыл дольше нее.

– Я недавно узнал о нем. Мне рассказали, кем я был, – с промедлением ответил он.

Солнце село, и свет гирлянд над головой засиял ярче. На их лица легли причудливые тени, и оба стали казаться друг другу не совсем реальными. Но Киран не хотел менять обстановку. Потому что боялся, что она могла раствориться, как очередная галлюцинация Морфея.

– Какое твое настоящее имя?

– Нора, – ответила она, и даже в сумраке можно было различить отблеск жалости в ее глазах. – Господи, да что же с тобой стало?

– А твои веселые ребята тебе не рассказывали? – едко поинтересовался Киран. – Я смотрю, ты на короткой ноге с этими отморозками.

– Чья бы корова мычала, – фыркнула Нора. – Сам повелся на запах их денег.

– Ну, и посмотри на меня сейчас. Только не говори, что они и тебя наняли.

– Я сама нанялась. Им нужен копатель, ну, я и пошла, хотя Торстен был против. Ему без тебя туговато, и теперь он думает, что мы оба хотим его кинуть.

Имя уже было знакомо по рассказу Пчеловода. Какие-то загадочные датские дела.

– А чем я занимался у этого Торстена? – тихо спросил он, готовясь услышать про себя очередную пакость.

Нора, видимо, поняла его выражение и рассмеялась:

– Барменом ты у него временно был, дубина. Татуированный австралиец за стойкой – гарант заполненного бара.

От сердца отлегло. Значит, хоть что-то из того, что он делал, было легальным. Нора же внезапно посерьезнела и заявила:

– Слушай, ты, конечно, в последний раз повел себя как полная мразь, но когда ты пропал с концами, я все же обеспокоилась. Меня воротит это признавать, но мне еще не безразлично, что с тобой. В «Плутоне» сказали, что ты без памяти застрял тут и должен им тонну денег. И из тебя их будут выбивать всеми путями.

– Вали от них, – перебил ее Киран. – Ты хоть знаешь, что они копают?

Лицо Норы застыло. Меньше всего на свете он хотел, чтобы с ней произошло то же, что и с ним.

– Были слухи… – осторожно ответила она.

– Это опасный наркотический препарат, – наплевав на тайны «ФЕМА», продолжил он. – И если ты им случайно надышишься, как я, с тобой что и похуже может выйти. Вокруг города сплошные пустоты из-за химикатов с фабрики. Даже просто копать эту дрянь опасно.

– Так вот что с тобой произошло… – отстраненно сказала она.

Риск ее нисколько не волновал. Нора всматривалась в лицо Кирана с разочарованием и обидой.

«Что я, черт возьми, ей сделал?» – подумал он.

На невинных так не смотрят. Тревожило дурное предчувствие, что и с ней он обошелся дерьмово. И лучше бы она ему снова врезала, выносить ее взгляд не было мочи.

– Знаешь, это будто ты и не ты, – добавила Нора, вымученно улыбаясь. – Я не знаю, мне радоваться, что ты вдруг ведешь себя по-людски, или же наоборот… У тебя словно часть души украли.

– Мне не нравится тот, кем я был, – резко оборвал он ее. – Уже наслушался про себя и… счастлив, что потерял память. Беспокоит, что «Плутон» держит меня на мушке, но к прошлому возвращаться не хочу. И тебе нужно от них уходить. Один неверный шаг – и тебя закопают в яму, которую ты для них роешь.

– Нечего папочку изображать, – хмыкнула Нора. – Я выполню задание, а затем уйду от вас всех. Вернусь домой, что мне еще остается? Поиграла с плохими мальчиками – и хватит. Одни проблемы от вас.

В воздухе повисло столько невысказанного и неизвестного! Впервые собственная история показалась Кирану важной. Какими путями оба шли, что загремели в наемники? Что между ними было? Но если бы Киран задал последний вопрос, Нора точно озверела бы.

– И где твой дом? – только спросил он, отстраненно следя за ней.

– В Висбю[17], балда беспамятная. Ладно, толку говорить с тобой нет. Не верю, что человека можно так взять и стереть… И еще больше не верю, что хотела найти тебя прежнего.

– Прости, – произнес он снова, пристально глядя в ее лицо.

Казалось, что он стремительно ее теряет и наверстать уже ничего нельзя. От этого что-то в душе орало дурным голосом, но мышцы лица, наоборот, стянуло, и он только мог стоять и смотреть на нее как истукан.

– Проехали. Ты же теперь вообще другой человек, – с грустной усмешкой сказала она. – Сам бы увидел себя прежнего, удивился. Бывай.

С этими словами она побрела в сторону «бара для битых». Кирана же разъедали жуткая горечь и вина за что-то, не в полной мере осознаваемое. Только сейчас он понял, что все-таки кое-что знает о любви. С памятью или без Нора оставалась частью него.