Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

Йохо

Что есть чёрное, а что есть белое?
Что есть зло, а что есть добро?
В какой-то момент времени мы будем принимать одно за другое,
Меняя по ходу жизни наши взгляды.
И только вечность знает истину, потому что она сама и есть истина.

Сегодня Каспий был неспокойным, его штормило. Солёные жирные волны, демонстрируя свои бицепсы, раскатывали морскую гладь с севера на юг. Закончив соревнование по бодибилдингу и выжав из себя последние капли превосходства, они по доброй воле превращались в горбатых верблюдов, гонимых Ветром – суровым и холодным погонщиком.

Выстроившись друг за другом, вспененные водные животные образовали караван, тянущийся от самой Астрахани. Бурлящая вереница огибала острый кавказский нос Апшеронского полуострова и, немного отдохнув в Бакинской бухте, устремлялась на золотые пляжи Ирана – далёкой мусульманской страны.

Там, зарываясь в жаркий песок, верблюды успокаивались, с удовольствием слушая сладостный голос слепого мальчика – муэдзина. Подросток, поднявшись на высокую башню минарета, читал азан, призывающий ко всеобщей молитве.

Волны, связанные между собой незримой вьючной верёвкой, передавали по цепочке всем остальным то блаженство, которое испытывали первые верблюды, достигшие долгожданного берега. Ершистые гребни в центре Каспийского моря, напротив, явно нервничали, завидуя своим более проворным иранским собратьям. Обделённые судьбой, они начинали в порыве злобы плеваться во все стороны морской пеной, ещё больше задирая свои белоснежные чубчики.

Под раздачу попали все суда, волей случая занесённые в эпицентр шторма. Среди них был и гидрографический корабль «Михаил Сотников», выполняющий очередное задание. Судно периодически вставало на дыбы, в одиночку пытаясь утихомирить вконец заигравшийся верблюжий зверинец.

Хлыстая по щекам волн винтами, разрывая кипящую пену носом и поглаживая неспокойные воды бортами, корабль одновременно силой и добротой стремился взять Каспий под контроль. Морской гигант сопротивлялся. Он не собирался подчиняться мелкому судёнышку, желающему сыграть роль шпрехшталмейстера на цирковых подмостках. Громадная голубая арена, если посмотреть сверху глазами космического странника, напоминала контурами морского конька, весело скачущего по земному шару.

– Йохо-Йохо! Куда же ты несёшься, шахматный гигант? – раздался вопрос в воздухе.

– Йохо-Йохо! Tуда, где белые и чёрные фигуры перестанут доказывать друг другу своё превосходство и наконец признают, что все они выпилены из одной карельской берёзы. И только человек их перекрасил в разные цвета, пытаясь поддерживать градус противостояния сил добра и сил зла, – послышался ответ.

– Йохо-Йохо! Кто же играет за добро, а кто за зло?

– Йохо-Йохо! Это знает только Йохо.

– Кто же он такой, всезнающий Йохо? – продолжала беседу одна сущность с другой, пытаясь раскрыть главную гроссмейстерскую тайну.

В этот момент волны Каспия притихли. Тёмно-синие бродяги, вытянув головы, устремили взгляды к небу, желая первыми услышать ответ.

Корабль «Михаил Сотников» перестало качать на волнах, и он спокойно нашёл место между горбами самого большого верблюда.

– Йохо – это дерево, как та карельская берёза, имеющее один пучок корней, уходящий в землю, и единый ствол. Из ствола растут две ветки, и обе покрыты зелёными листьями. Солнце встаёт на востоке и заходит на западе. Сначала светило освещает одну ветку, в конце дня – другую. Так и добро – на первых порах играет за белых, а потом садится доигрывать партию за чёрных, а зло делает всё совершенно наоборот… – продолжала философствовать сущность, выступающая в роли учителя. – Мы живём в мире относительности. И тот, кто это понимает, стоит над шахматной доской, а другие сделавшие выбор сидят за одной из её сторон.

– Так Йохо – Бог? – не унимался пытливый ученик.

– Йохо – не Бог. В том месте, где люди считают, что живут, нет Богов. – Планомерно, нисколечко не повышая тона, раскрывала заветную формулу рассудительная первооснова. – Но в тоже время человек не может существовать без Всевышнего, которому он обязательно отдаёт часть своего сердца. Йохо – это принцип, это движение и путь. То Дерево, на которое мы обязательно должны взобраться, но никогда этого не сделаем…

Вечерело. Волнение на море окончательно прекратилось. Погонщик залёг спать, предоставив каравану самостоятельно продолжать свой путь. Волны, пропитанные добротой и вечностью, предоставленные сами себе, еле слышно поползли по зеркальной поверхности.

Вахта начальника радиосвязи Юрия Крикуна подходила к концу. Осталось только передать последнюю шифрограмму командиру корабля Виталию Айрияну.

Юрий, взяв служебный бланк с записью, поднялся в капитанскую рубку.

– Что ты мне принёс? – строго спросил Виталий у связиста.

На листке было написано лишь одно слово – «Йохо…»

Так Каспий, отбросив законы времени, передавал привет всем, кто его знал и помнил. Тем, кто тогда-то служил на море, и всем простым жителям приморского Баку, кто в прошлом беззаботно плескался в его тёплых течениях на пляжах города, и кто сейчас, увы, так далеко…

– Йохо-Йохо, – слышу я шёпот в ухе. А значит, быть добру!

Я заслужил испить водицы…

Я заслужил испить водицы,
Внутри себя познав грааль.
Не смейтесь надо мной, девицы,
Читая ночью мне мораль.
Поэт – не тот, кто ищет рифмы.
Поэт – не тот, кто льёт слова,
Плетя сухие логарифмы,
Не познавая колдовства.
Стихи подобны каре свыше,
Они спускаются с небес
И сносят у поэтов крыши
В потоке бешеных чудес.
Обнажены мы перед Богом,
В нас кровь течёт из рифм и слов,
И мы шагаем по дорогам
Из ярких шёлковых стихов.