Тёмные истории Северо-Запада

Уходи (Ленинградская область, Приозерское направление)

- Главное не забывать, что за каждой сказкой торчит манипуляция, - Илья улыбался солнцу, в зеркальных очках шел нескончаемый трассер дорожной разметки. В динамиках играл Элвис, да и сам водитель напоминал героя из далеких американских времен. Пышные бакенбарды, широкополая белая шляпа, белая же рубашка с поднятым воротом, ядовитокрасная кожаная куртка. - Любая сказка несет в себе мораль, и она же закладывает поведение. Человек ведь почти никогда не считает себя мерзавцем. Это вокруг все пидорасы, а ты-то в белом пальто. И с нимбом. Все эти легенды придумывали для того, чтобы у простого человечка нашлось убежище веры. Эдакая прививка от совести, всекаешь?

Олег смотрел на сильные пальцы Ильи. На них росли черные волоски, будто звериная шерсть. Перстень на левой руке сверкал изумрудом, когда напарник поворачивал руль, или поглядывал на показания спидометра.

- Человек же всегда выбирает того, кто ему ближе. Самого наименьшего пидораса во всей истории. И вот тут главное не перепутать фокал. Или же перехитрить слушателя. Вот, возьмем колобка.

Он перекатил сигарету в другой уголок рта, дунул, ловко сбив пепел.

- Вот кто главный герой колобка? Ошалевшая от свободы булка хлеба?

Олег пожал плечами. Он флегматично считал синие столбики Автодора вдоль трассы, смотрел в отбрасывающий зиму лес, на редеющие белые пятна. Через месяц он поедет в Вену, повезет туда подругу и две недели будет жить так, словно он самый обычный человек. Это было важнее всех умозаключений напарника.

- Колобок - очень показательная сказка, - продолжал Илья. - Мы вроде бы следим за приключениями психованного каравая. Бешеной чиабатой, которая носится по дорогам и которую все хотят сожрать, но она ведь такая ловкая и... – он резко сменил тему:

- Вот, драть его, что в голове у людей?!

Их обогнал BMW. Олег скосил глаза на спидометр. Они летели по трассе со скоростью 120, однако «немец» обошел их, как стоячих.

- Никакого закона в башке. Попомни мои слова — этот чудила потом припрется домой, накатит, и расскажет всему миру, что мы так живем из-за того что правительство говно. Там все воры и обманщики, а он, превышающий скоростной режим километров на шестьдесят — лапушка и гребаный борец с режимом, - Илья отодрал от губы сигарету, выбросил ее в окно. - И это, кстати, его личная прививка от совести!

- Колобок, - напомнил Олег, чтобы переключить напарника.

- Да, колобок. Мы видим эту историю от лица колобка, но на самом деле нам в голову прошивают деда и бабку. Ты же не ассоциируешь себя с бородинским хлебом, верно? Вот! А дед и бабка это гипотетическое будущее любого из нас, и в них есть отображение идиомы семьи. Клановое бытие. Старшие вкладывают в тебя душу, а ты, молодой идиот, ходишь по дорогам да задираешь чужаков. Но когда-то - это важно понимать - когда-то тебе попадется лиса.

Илья сбросил скорость, вытянул шею, выглядывая поворот.

- И тогда твоя история заканчивается. Ты сожран чужаком, так как не слушал старших. Так как предал их заветы, смотри бабку с дедкой. Это нам в детстве вколачивают в голову. Похлеще любого НЛП.

- Но все дети всё равно уходят, Илья. Рано или поздно.

- Конечно! И суть семьи сделать так, чтобы их, ушедших, не схавала лиса, - широко улыбнулся тот.

Защелкал поворотник, минивэн скатился с шоссе на отворот дороги. Асфальт превратился в грунтовку, по днищу застучали камни, ветви.

- Однако расскажи эту историю иначе, с другими нотками... Пара деталей - и система сломана. Например, пусть они будут чесанутыми, - повернулся к Олегу Илья и поиграл бровями за зеркальными очками. – Ну там паркинсонный Альцгеймер со склерозом и слабоумием. Бабка с концами отъезжает в шестую палату, где жрет тараканов, считая их таблетками, а дед вроде бы борется, но тоже малоадекватный. То с царем в голове, то там революция и темные века. Мигалка разумности. Что будет в таком случае, Олег?

Ответа он не ждал:

- Правильно. Теперь симпатии переходят на сторону колобка. Милые бабушка и дедушка уже не такие милые.

Илья крепко держался за руль, огибая глубокие ямы. Шумела по днищу вода из луж.

- Понимаешь? Прививка от совести в лице неадекватных стариков у него есть. Он себе не враг в таком аду пребывать. Мы ему уже сочувствуем, представив какая жесть такая жизнь. За волка-медведя и уж тем более зайца мы не болеем – это чужаки и враги. Получается, колобок оказывается самая безобидная версия пидораса в этой истории. И это уже бунт против племени!

- Отчего против племени? Против человечества,- очень серьезно сказал Олег.

Минивэн выкатился к болоту, в недрах которого хлипкими одинокими бойцами гибли последние деревья. Голые, уродливые. Летом здесь с ума можно сойти от вони.

- Ты вот смеешься, а это правильно, Олежа. Да, против человечества. Потому что надо удерживать добро. Оставьте старикам разум и средство манипуляции. Не нужно правды. Они ж хорошему учат. Я потому и не люблю весь этот реализм. Говна в жизни и без него хватает. Колобок должен вколотить детишкам понимание того, что без клана ты говно и тебя рано или поздно съедят.

Он выпрыгнул из машины и сладко потянулся.Олег тоже вышел, открыл дверь в кузов. В ветвях сосен с живой стороны пустыря щебетали птицы. Воздух прогрелся апрельским солнцем. Весна пришла.

- Помоги-ка…

Они вместе вытащили тело из машины и бросили его на песок. Кто был в мешке — Олега не интересовало. Илья мог знать больше, но когда имеешь дело с людьми Холопчика, не до любопытства— просто выполняешь грязную работу, и надеешься что самого тебя в черный пластик не упакуют.В мешке ж и знакомый может лежать

Этого в последний пусть собирал Илья, пока Олег ездил за документами на визу.

- Протек... - сокрушенно сообщил Илья. Он зажег свет в кузове, всмотрелся в пол. - Несильно, но протек.

Олег закурил, сказал вяло:

- Я тебе говорил, что эти мешки говно.

Тот отмахнулся.

- Потащили.

Олег взялся за обтянутую черным пакетом голову, Илья за ноги. Пыхтя и отдуваясь, они обогнули минивэн, направляясь к оврагу по ту сторону. Мокрый мешок выскальзывал из рук и шагать пришлось в раскорячку. Еще и лужи кругом. Напарники неуклюже обходили яму, когда по дороге к ним выкатилась легковушка. То ли она шла накатом, то ли двигатель был настолько тих, но, когда автомобиль застыл в нескольких шагах от Ильи и Олега — те все еще держали недвусмысленный сверток в руках.

По ту сторону стекла на них смотрели три пары глаз. Молодая семья. Муж, жена, ребенок лет восьми в просвете передних сидений.

Первым сообразил Илья, он бросил мертвеца, выхватил с наплечной кобуры пистолет и всадил четыре пули в водителя. От дыр в лобовом стекле метнулись в стороны сотни маленьких трещин, мужчина откинулся на спинку сиденья, затем ударился о руль, вспыхнула сработавшая подушка безопасности, взметнулась еще раз голова на безвольной шее. Бах, и подушка опала, как лопнувший шар жевательной резинки.

Илья выругался, шагнул к автомобилю, не опуская пистолета.

Еще четыре пули вошли в женщину на пассажирском сидении. Шок приковал ее к месту, и она лишь несколько раз дернулась, схватив свою дозу свинца. Потом привалилась головой к боковому стеклу и так и осталась сидеть, навсегда изумленная. Олег услышал щелчок, когда кончился магазин Ильи, и увидел, как распахнулась задняя дверь легковушки. Мальчонка нырнул в овраг. Захрустели ветви.

- Перекрой дорогу. Не дай бог еще кто поедет. Экая оказия вышла, - Илья на ходу достал магазин, перезарядил пистолет и гаркнул:

- Стой, пацан. Умрешь уставшим!

Олег остался наедине с трупами. Старым, в пакете, и двумя новыми. Двигатель легковушки еще работал. Дурацкая смерть. Вот уж действительно поворот не туда.

В лесу стоял дикий треск от ломящегося сквозь заросли Ильи. Звук удалялся, а Олег все ждал последнего выстрела. Он даже не мог шею по-человечески расслабить. Крутился, озирался. Ему казалось, что каждый миг промедления приближает новые неприятности. Хотелось все сделать быстро. Чем быстрее работаешь, тем меньше шансов, что будут еще свидетели. Если уж этим вздумалось свернуть с трассы в глухом месте, то чего ждать дальше.

Он подошел к минивэну, ключи остались в замке зажигания. Завел автомобиль и задом сдал назад, чтобы объехать легковушку. Фургончик перегородил дорогу и отрезал мертвецов от лишних глаз.

После чего Олег вернулся к трупу в пакете и остановился. Стараясь не шевелиться, взглядом обыскал дорогу, слева, от весеннего скелета придорожных кустов, до болота справа. Рука потянулась к кобуре.

Клиент исчез. К оврагу вел след от оттащенного мешка. Прошло не больше двух минут.

- Илюха? - крикнул Олег. Лес, до того настороженно молчавший, ответил щебетанием радостных птиц. Чуть слышно работал двигатель автомобиля мертвецов. Илья догнал мальца и оттащил труп сам?

Он сам не поверил этой версии. Вытащил пистолет, снял с предохранителя и медленно прошел по неровному следу. Поднялся на гряду с проступающими из-под серого перегноя подснежниками, плавно отводя в сторону колючие ветки кустарника. Осторожно заглянул за край.

Останки мешка были там, и в нем словно взорвалась бомба. Беззвучная, потому что Олег ничего не слышал. Куски плоти были разбросаны по земле, со вспухших почками кустов свисала похожая на кишки дрянь. Вонь ударила по носу, и Олег отступил. Вскинул пистолет перед собой, повернулся в одну сторону, как в фильмах, в другую. Губы будто разбухли, он облизал их жестким языком и те заныли, как яйца при перевозбуждении.

В кармане что-то завозилось. Что-то проникло ему в штаны, и Олег едва не вскрикнул, вовремя сообразив, что это стоящий на вибро телефон. Выхватил мобильник, глянул на окошко — оттуда улыбался кучерявый Илья. Палец снес значок «зеленой трубочки» вправо.

- Илюха? - почему-то прошептал Олег. - Ты где?

В трубке молчали.

- Илья?

Он обернулся, прижимая одной рукой к уху телефон, а в другой сдавливая уже горячую и мокрую от пота рукоять пистолета.

Там что-то щелкнуло. Может помехи от связи, может... ветка? Из небытия, из тишины надвинулось тяжелое, хриплое дыхание. Олег уставился на экран, на бегущие циферки секунд. 0.11, 0.12, 0.13.

И тут динамики зачавкали. Сосущее прихлюпывание чего-то по ту сторону трубки наполнило Олега ледяной ртутью. Потому что с такими звуками ничего хорошего не делают. Потому что вряд ли Илья просто обронил в лесу мобильник, и какой-нибудь лось, мирно жующий подснежники, случайно набрал его номер, чтобы пососать росу с кувшинок. Чавканье пришло будто из кошмара про вампира, когда бледное остроухое создание рвет горло жертве и жадно давится пищей, вгрызается все глубже, его руки в крови, его пальцы дрожат, и кадык ходит вверх-вниз, вверх-вниз.

Чавканье остановилось, и Олег отчетливо услышал жалобный, уже далекий от человеческого всхлип:

- Нет...

Это сказал не Илья. Голос совершенно точно был старческий, древний, насквозь прошитый слезами и горем.

Олег сбросил звонок и попятился в сторону минивэна. Мокрый, несмотря на весеннюю свежесть, завел автомобиль (двигатель схватился моментально), выехал чуть вперед, с трудом развернулся, спихнув с пути легковушку. Илья после такого чавканья вряд ли будет требовать особого пиетета перед своей колымагой. Да и насрать на него. Тут уже не до царапин.