Отель «Крик Чайки»

Происшествие в холле

Эдди потёр глаза, и поднял телефон.

– Ты чего? – вопросил он, заметив сильно побледневшее лицо спутницы.

Она молча рассматривала его. Хоть что-то должно было выдать потустороннее, что мгновение назад показал монитор. Но это был все тот же Эдди. Только с раскасневшимися глазами, и воспаленными от ветра щеками. Пристальный взгляд заставил его машинально поправить волосы. Он совершенно зря беспокоился – он привлекал Анну как бы устало не выглядел. В чем , видимо, и кроется вся сила любви.

Скулы Финчера напряглись. Он не понимал, что происходит с Уокер, и его это тревожило. Между ними просто не могло существовать чего-то такого, что Эдди не способен был понять. Его дыхание потяжелело, а ноздри раздулись. Он стиснул зубы и отвернулся в окно.

Анна осторожно коснулась его руки. Даже если в него кто-то и вселился, совершенно точно сам Эдди об этом даже не подозревал.

– Кажется, я вижу галлюцинации… – наконец, произнесла она.

– Буди меня в следующий раз, посмотрим вместе, – мигом откликнулся он.

– Договорились, – сглотнула Анна, понимая, что обещанию вряд ли суждено сбыться.

Шестью остановками позже Уокер снова шагала по каменным джунглям обожаемого ею многоквартирного массива. Она так скучала по этому современному убранству и ощущению дома. По запаху просторного холла, полного живых деревьев, стекла и подвесных светодиодных конструкций. Но когда мисс Уокер ступила на порог своей квартиры, ею овладело настоящее счастье. Ученые уверяют, что человек умеет определять свое жилище на ровне с животными – только по запаху. Нам не под силу разложить на составляющие тот сложный микс, которым пахнет место, где мы живем. Но мы способны воспринять «домашний аромат» сенсорами, что молниеносно пошлют в мозг сигнал – «ты дома!»

Здесь будет пахнуть тем, что мы едим, чем стираем, чем моемся, но больше всего остального здесь будет наших собственных феромонов. Въезжая в новое жилище, мы чувствуем чужой запах, который со временем перестаем замечать. Это вовсе не потому, что мы к нему привыкли. Это лишь потому, что мы заменили запах дома на свой.

– Мне здесь нравится, – осмотрелся Финчер. – Это безусловно твой дом. Холодный снаружи и такой уютный внутри. – Эдди наблюдал за суетой Анны. – И ты, кажется, очень скучала по нему.

– О, да! А ты? Ты не скучаешь по дому? – воодушевленно вопросила она.

– Я стараюсь не привыкать ни к домам, ни к людям, – Эдди плюхнулся на диван.

Анна уже не удивлялась, в этом был весь Финчер. Она вскинула брови и косо посмотрела на него.

– Хорошо, что в каждом правиле есть исключения, – он поймал ее за руку и притянул к себе.

Ему как никогда прежде хотелось остановить время. Остаться в этом страстном поцелуе навсегда и в этом доме, который отчего-то не казался ему чужим. Их снова уносило в океан, полный ласки и чувств. Здесь с ним и сейчас Анна была безусловно счастлива. Лишь только одна мысль черной тенью повисла над ней – жуткие опасения одержимости, что неумолимо становились реальностью.

Мисс Уокер проснулась внезапно, словно от резкого звука, который вроде был, а вроде и не был. Она помнила, как уснула в объятиях Эдди, но теперь оказалась в постели одна. Хотелось ли ей идти искать его? Боялась ли она увидеть его другое обличие? Или все же гораздо больше пугало Анну окончательное и бесповоротное признание того, что оно действительно существует. И не просто существует, а находится непосредственно в ее Эдди.

– Дорогой? – она вкрадчиво позвала его, но ответа не последовало.

Внезапно грудь сковала тяжесть. Непреодолимое желание отмотать жизнь как пленку и вернуться из холодной одинокой ночи в пламенный вечер, когда ее не отпускали страстные объятия и жгучие поцелуи. Когда она знала точно, что Эдди – это только Эдди, и никто иной.

«Но что? Что если ему нужна помощь? Или быть может…» – шальная мысль мигом подняла Анну на ноги. – «Быть может, демон ушел. Ушел хотя бы на время, и есть надежда, очень призрачная, но все же надежда не впустить его обратно?»

Выйдя из спальни, она смотрелась. В зале и сопряженной с ним кухонной секции было пусто. Так же как на балконе, в коридоре и уборной – ни души! Анна подошла к окну. Даже глубокой ночью во многих лондонских окнах горит свет. Этот город никогда не бывает абсолютно темным, пустым или тихим. Сегодня его улицы отражали электрические огни. Холодную ночь насквозь пропитал моросящий дождь. С реки выползал редкий туман. Не лучшая погода для прогулок, но Эдди, судя по всему, считал иначе.

«Куда он мог пойти? И главное – зачем?» – Анна вернулась в постель и укуталась в одеяло, заметив что телефон ее друга остался лежать на прикроватной тумбочке.

Впрочем, она и не думала звонить: если человек желает куда-то уйти поздней ночью, лучше ему не мешать. Сон совсем не шел и, проворочавшись около получаса, Анна села на кровати. Так много мыслей лезло в голову, и в то же время ни одной внятной не приходило на ум.

– Не спишь?

Вздрогнув, Анна подняла глаза – в дверном проёме стоял Эдди.

Босиком и в халате на голое тело, от чего спина Анны рефлекторно выпрямилась, а рот приоткрылся.

– Но… Где ты был? – тихо произнесла она, не доверяя ни одному из всех пяти чувств.

– На балконе, дышал воздухом, – как на духу признался Финчер.

Она знала точно – его там не было. По крайней мере, когда она искала его.

– Дышал воздухом? – протянула она.

– Мне внезапно стало душно. Я проснулся от странного ощущения в горле. Знаешь такого, – он задумчиво почесал шею, – словно мне туда попала мошка или паук.

– Паук? – нахмурилась Анна.

– Да, скорее всего это был паук, и я его съел, – наивно усмехнулся Эдди. – Мы все едим пауков по ночам, – завидев как увеличились глаза любимой, продолжал натуралист. – Только не говори, что ты этого не знала. Пауки время от времени забираются в дыхательные пути спящих. Это их естественный инстинкт: найти глубокую влажную нору для рождения маленьких паучат. Вот они и находят. Каждый человек за всю свою жизнь съедает во сне более 20-ти пауков. Каждый из нас!

Анна лишь изумленно смотрела на него. Теперь она и вовсе не знала, что обо всем этом думать.

– Так ты проснулся, потому что съел паука? – наконец, произнесла она.

– Мне так показалось. Но свежий воздух помог. Теперь мне значительно легче дышать, только вот конечности совсем продрогли.

Эдди прыгнул под одеяло и подтянул Анну к себе. Какой же он был холодный! Такой, словно искупался в ночной Темзе. Мисс Уокер снова хотелось ответов, но все, что говорил Финчер, только еще больше путало.

Впрочем, ответа не пришлось долго ждать. С самого утра под окнами раздался вой сирен.

– Что у них там стряслось? – накрылся подушкой сонный Эдди. – Опять у парадной стащили цветочный горшок?

Вопреки его спокойствию, Анна предчувствовала что-то значительно хуже кражи уличного вазона. Она старалась сохранять спокойствие и выглянула в окно. Там внизу не менее пяти полицейских машин, вход в здание обнесен желтой лентой, на тротуаре немало зевак и тех, кто желает попасть в свои дома, но временно не может. Она старалась наливать в кружку кофе и не замечать мелкий тремор рук. Старалась не связывать события ночи, не думать о самом страшном из всех возможных сценариев, пока в дверь не позвонили.

– Доброе утро, мадам!

– Что случилось? – пропустив приветствие, вопросила Анна.

– Невиданное по своей жестокости убийство, – хладнокровно произнес служитель закона. – Где вы находились прошлой ночь? Что-то видели, что-то слышали?

– Я и мой друг… Мы оставались дома всю ночь. Мы спали, ничего не слышали.

Сердце Анны разгонялось. Разумеется, она помнила о полуночном исчезновении Эдди. Разумеется, она знала, как плотно напичкано это здание камерами и датчиками движения, от одной лишь мысли о которых голова шла кругом, а в глазах темнело.

– Прекрасно, можно поговорить с вашим другом? – подозрительно спокойно произнес полицейский.

– Конечно! – Анна сделала шаг по направлению к спальне, но остановилась. – Почему вы опрашиваете жильцов? Разве наша система охраны не предоставила вам файлы с камер слежения?

– Благодарю за вопрос, мадам, но камеры по каким-то причинам на момент совершения преступления вышли из строя.

Трудно сказать, полегчало ли мисс Уокер от этой информации, но ее сердце заметно успокоилось, а темная предобморочная пелена спала. Пока сонный Эдди общался с сержантом, Анна все размышляла, было ли его исчезновение неслучайным. Еще более радикальной мыслью, от которой потели ладони, была: готова ли она покрывать деяния скрытого в нем демона.

Целый день шел дождь. Из дома выходить не хотелось. Казалось, полиция навсегда поселилась в холле здания, а по сему Анна предпочла не видеть ни их, ни то, что там произошло.

День быстро превратился в вечер, а вечер стремительно перешел в ночь. Они пили вино, укутавшись в плед. Сегодня Анна смотрела на Эдди по-другому. Так словно, видит его в последний раз. Будто эти объятия ненадолго, а поцелуи, подаренные этой ночью, уже очень скоро она начнет вспоминать с необъятной тоской. Что будет с ними? Что будет с ним? Такие простые вопросы теперь казались мудреным ребусом, который никому не под силу разгадать.

Фильм закончился. Анна не помнила о чем он был. Она не заметила как Эдди уснул. Мисс Уокер крутила в руках тонкую ножку стеклянного бокала с недопитым вином. Она разглядывала расслабленное лицо Финчера. Его небрежно разбросанные по подушке волосы, впалые щеки и такие дорогие ей губы. Она не могла проститься с ним. С кем угодно, с чем угодно, но только не с ним. Какая-то безумная привязанность, которая казалось сродни наркотической. Форменное сумасшествие, которое называют красивым и манящим словосочетанием «настоящая любовь». То чувство, что в равной степени способно убить и воскресить снова. И это не просто слова. Так, быть может, любовь имеет демоническую природу и вовсе не дана человеку Богом?

– Говори со мной! – тихо произнесла Анна, смотря на Эдди, но желая увидеть в нем нечто другое.

Он спал. Ни один его мускул не дрогнул.

– Зачем ты это делаешь? Зачем? Объясни мне! Что? Что тебе от нас нужно?! – взывала к ответу Уокер, но никто в целом мире не мог ей ответить.

Она не заметила, как уснула. Но проснувшись, снова обнаружила исчезновение Эдди. В ужасе поднявшись, Анна осмотрелась. Балконная дверь оказалась открытой, а за развивающейся занавеской в плетеном кресле сидел Финчер. Хотя пожалуй теперь его можно было узнать лишь по халату и очертанию тела. Его кожа потемнела, фигура потеряла четкость, а глаза превратились в пару горящих точек.

Кровь в жилах писательницы похолодела. Ни один из ее кошмаров не мог сравниться с тем, что она лицезрела сейчас.

– Ч-что тебе надо? – чуть слышно прошептала она.

Демон повернулся. Две горящие из разлетающейся черноты точки смотрели прямо ей прямо в душу. Точнее в потаенные уголки ее души, с легкостью читая самые страшные мысли и неприглядные желания.

– Какие сильные чувства, – находясь довольно далеко, он произнес так, словно шептал в самое ее ухо. – Он никогда не сможет причинить тебе боль. Даже если этого захочу Я.