Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

* * *

Джини не смог не явиться на похороны Мэтью. День выдался сухой и на редкость холодный. Кроме родных, никого не было. Листья шуршали под ногами, и все двигались ровным шагом, словно солдаты в строю. Небо было ясным, и только высоко-высоко виднелись легкие очертания облаков.

Миссис Сэмпл и Лори бок о бок стояли у могилы, обе в черном. Лица их скрывала вуаль. Надгробный камень поражал своей безыскусностью. Очевидно, он был из самых дешевых. Да и надгробная надпись отличалась незатейливостью: «Мэтью Беста от любящих друзей».

Джини чуточку запоздал и припарковал свой белоснежный «нью-йоркер» у кладбищенских ворот. С ним была и Мэгги в новом черном пальто, которое Джини купил ей по случаю траура. Они медленно подошли к могиле, однако никто не обратил на них внимания. И Джини почувствовал, что здесь они — всего лишь ненужные свидетели.

Священник как раз заканчивал отходную молитву. Нагнувшись, миссис Сэмпл сгребла горсть холодной земли и бросила ее на крышку гроба. Лори, не шевелясь, стояла рядом. Она сложила на животе руки, как будто находилась на последнем месяце беременности.

— А она действительно очень красива, — прошептала Мэгги. — Так близко я ее еще не видела.

— Красота, — возразил Джини, — это всего лишь внешняя оболочка…

Мэгги нахмурилась.

— Сразу видно настоящего политика. Ты говоришь штампами.

Он улыбнулся.

— Я уже слышал подобное обвинение, — признался он. — Правда, это было очень давно.

Миссис Сэмпл и Лори ушли с кладбища, даже не покосившись в сторону Джини. Теперь их делами занимались адвокаты. Они-то и сообщили Джини, что Лори согласна на развод. Она лишь просила, чтобы Кейлер выделил определенную сумму на ребенка, если Лори вдруг окажется беременной.

Джини и Мэгги еще несколько минут простояли у могилы, а затем вернулись к машине.

— А знаешь, что я хочу тебе сказать, — начал Джини, когда они въезжали в залитый утренними солнечными лучами город.

— Что же?

— Обычно на беззащитных-то и сваливают вину.

— Ты имеешь в виду людей или животных?

— Ну, в данном случае животных. Вернее, одного зверя.

— Но ведь он растерзал Сэмпла. Или как его, Мэтью Беста. Или как там его еще называли…

— Действительно, — согласился Джини. — А кто его выпустил? Он ведь сыграл всего-навсего роль орудия. Возможно, он предпочел бы всю свою жизнь проторчать в клетке, выходить иногда на арену, выполнять под свист бича приказы дрессировщика, а потом опять тащиться в свою клетку и хавать мясо вставными зубами.

— Не понимаю, как ты еще можешь шутить насчет зубов после всего того, что пришлось пережить.

Джини пожал плечами.

— Честно говоря, мне все это кажется сном.

— Именно поэтому ты и явился сегодня на кладбище?

— Знаешь, я чувствую вину перед Мэтью. Ведь если бы не я, бедняга, может быть, был бы сейчас жив.

Мэгги сняла черную шляпку.

— Ну, конечно. Зато ты был бы уже на том свете.

Джини притормозил у светофора. Солнце ворвалось в окна машины, и волосы Мэгги внезапно вспыхнули в его лучах. На противоположной стене висел обтрепанный плакат, возвещавший о приезде цирка Ромеро. На нем был изображен лев, прыгающий в обруч. В соседней машине какой-то мужчина средних лет, не вынимая изо рта сигареты, громко спорил с женой.

— Мэгги, — вдруг позвал Кейлер.

— Да, Джини.

— Как ты думаешь, я еще не совсем тронулся? Ты знаешь, мне до смерти хочется, чтобы ты осталась со мной.

— Что ж, я, конечно, не Лори, и ты вполне можешь воспользоваться моей слабостью и загнать меня под каблук… Но если ты дашь мне клятвенное обещание не делать этого, то я, пожалуй, подумаю над твоим предложением, — засмеялась девушка.