Тень сфинкса. Удар из зазеркалья

Доротея вздрогнула и повернула голову. Теперь свет от лампы упал ей на лицо. Под маской из косметики Базилю удалось различить ту особую неловкость, которую обычно испытывают фривольные женщины, когда им приходится заставлять себя казаться невероятно серьезными.

— На самом деле, доктор Уиллинг? Не хотите ли вы убедить нас в том, что мисс Крайль и эта девушка- француженка на самом деле могли вызвать какой-то призрак? Но ведь это противоречит здравому смыслу и — она долго подыскивала нужные слова и, наконец, с видом триумфатора, заявила — настолько непрактично!

— Тем не менее во всем этом кроется одно весьма практическое обстоятельство, — возразил Базиль.

— Вы это серьезно? — Вайнинг не скрывал своей язвительной иронии. — В чем же оно проявляется?

— Я имею в виду тесную параллель, существующую между этими двумя случаями. «Дело Крайль», по сути дела, является чистым плагиатом «дела Саже».

— Кроме факта незаконнорожденности, — пробормотал Вайнинг.

— Предположим, — продолжал Базиль, проигнорировав слова Вайнинга, — что тот, кто хотел навредить мисс Крайль, случайно прочитал или услышал историю о мадемуазель Саже и решил повторить ее с какой-то низкой целью.

— Но каким образом этот злоумышленник мог навредить мисс Крайль? — спросил Вайнинг.

— Она уже потеряла два места.

— Два? — Доротея была искренне удивлена.

— Да, именно два. Но это еще не все. Я убежден, что эти происшествия отрицательно сказываются на ее психическом здоровье. Они могут довести ее до… последней черты. Но существует только один инцидент, который не вписывается в «образец» Саже, — гибель мисс Айтчисон. Если только она не стала случайной жертвой какого-то трюка, предназначавшегося для мисс Крайль.

— Если я правильно вас понял, то появление «двойника» в Бреретоне после отъезда мисс Крайль преследовало цель напугать мисс Крайль, которая, конечно, не могла об этом не узнать, — сказал Вайнинг. — Очевидно, предполагалось, что «двойник» должен напугать любого, кто его там увидит. Но вряд ли до такой степени, чтобы испуганный человек упал, прокатился по ступеням каменной лестницы и свернул себе шею. Это просто несчастный случай.

Ум Чейза не мог угнаться за быстрым мышлением Вайнинга.

— Позвольте мне во всем разобраться, Рэй. Вы хотите сказать, что этот «двойник» представляет собой какой-то подлог?

— Естественно, — ответил Вайнинг, теряя терпение.

— Но тогда… — Чейз поглядывал то на Вайнинга, то на Базиля. — Но как это можно сделать? Как можно до такой степени подделать наружность мисс Крайль и выглядеть настолько правдоподобно, чтобы Алиса, увидав ее, сильно испугалась и даже упала от страха?

Вайнинг переадресовал вопрос Базилю:

— Ну, что вы скажете на это?

Базиль в ответ только вздохнул.

— Очень хотелось бы самому узнать.

— Если фигура этой женщины была копией фигуры мисс Крайль, то, вероятно, весь трюк был проделан с помощью какого-то отражения, — предложила свою догадку Доротея.

— Но ведь мисс Крайль рисовала на лужайке за стенами дома, а «двойник» сидел в кресле в самом доме. — Базиль отрицательно покачал головой. — По словам вашей дочери, мисс Крайль выглядела точно так, как и «двойник», но они не занимались одним и тем же в одно и то же время. Никакой рефлектор не способен создать такую иллюзию.

— Все это чертовски странно, — неохотно признался Чейз. — Я все время думал о зеркалах. Разве можно передать какую-нибудь живую картину, не имея при этом экрана?

— Да еще в разгаре дня, — рассмеялся Вайнинг. — Думаю, что нельзя, Флойд. Кроме того, трудно представить себе, как кто-то незаметно доставляет в Бреретон кучу необходимой аппаратуры, а затем столь же таинственно исчезает вместе с ней. В пансионе трудно сохранить секретность.

— Тогда что же это было? — спросил Чейз.

— Я не в силах привести ни одного разумного объяснения, — сказал Базиль. — Как только мне кажется, что я нашел его, тут же возникает какая-то деталь, которая никак не вписывается в общую картину. В одном случае так называемый «двойник», судя по всему, подчинялся тому импульсу, который мисс Крайль в себе подавила, когда он обогнал миссис Лайтфут на лестнице. Таким образом, «двойник» мог быть видимой проекцией подсознательной мысли мисс Крайль. Не знаю, как все это разумно объяснить… Или чем вызвано замедление речи мисс Крайль, когда она разговаривала по телефону, а в этот момент мисс Айтчисон лежала на земле и умирала…

— Может, в этот момент она находилась под влиянием наркотиков, — предположил Чейз.

— Если это так, то их прием был рассчитан с поразительной точностью, — ответил Базиль. — Окажись я на месте миссис Лайтфут, я бы с радостью выпроводил из школы и Элизабет, и Маргэрит, включая и мисс Крайль. И я бы уволил Арлину Мёрфи.

Вайнингу такие слова пришлись не по вкусу:

— Не хотите ли вы сказать, что Мэг…

— Каким бы ни было объяснение, здесь где-то должен скрываться человеческий фактор. Если отдалить друг от друга всех, кто в этом был замешан, то, может, все эти странные явления прекратятся.

— Но могут и продолжаться, — резко возразил Вайнинг. — Благодаря вам, доктор Уиллинг, я принял решение. Моя сестра немедленно покинет Бреретон.

— Ия требую, чтобы Бет немедленно ушла из этой школы. Ты слышишь, Доротея? Я обращусь в суд, если потребуется, — проворчал Чейз.

— Ну… — Доротея перебирала пальцами свои изумруды. — Может, на следующий год отправить ее в Пар- тингтон? А до конца года я найму ей домашнего учителя. Но все это кажется мне ужасно… непрактичным. Какое отношение мы с Элизабет имеем к тому, что произошло в Ливонии сто лет назад?

Она поднялась, натягивая перчатки. Мужчины вышли следом за ней в вестибюль. Там, при ярком свете люстры над головой, она предстала перед Базилем как законченный образец искусства из какого-нибудь салона красоты — окрашенные хной каштановые волосы, румянец кирпичного цвета на щеках, пунцовые губы и ногти, густо намазанные краской ресницы, и под всем этим слоем искусственной красоты просвечивала старая, высохшая плоть, отмассированная, упомаженная кремами и пудрой. Все это отличалось такой кричащей безвкусицей, что Базилю пришел на память один смешной французский фарс, который ему довелось видеть много лет назад.

Невеста удаляется за экран, чтобы раздеться перед первой брачной ночью. Вначале на пол из-за ширмы летят ее одежды. Потом взлетает парик, фальшивые зубы, ресницы, стеклянный глаз, деревянные протезы рук и ног. Наконец, жених, теряя терпение от столь томительного ожидания, заглядывает за экран, а там никого нет. Только кучка одежды на полу. Может, этот шедевр галльского остроумия и отражает в какой-то мере и первую брачную ночь Флойда Чейза?

Базиль заглянул в глаза Доротеи, эту единственную принадлежность ее тела, которая так или иначе не была подделана. Радужная оболочка у нее была светло- коричневая, и, что особенно любопытно, ее глаза были какими-то мелкими и пустыми. Складывалось впечатление, что глядишь через слой воды в несколько сантиметров на скучное, мутное от грязи лицо. Эти глаза ни о чем не говорили.

Еще в вестибюле Доротея, намеренно игнорируя своего бывшего мужа, обратилась к Вайнингу с предложением:

— Моя машина поджидает возле дома. Не хотите прокатиться со мной до центра?

— С большим удовольствием.

Он отправился за ней через улицу к припаркованному автомобилю. Шофер предупредительно открыл Дверцу.

Чейз стоял рядом с Базилем, держа шляпу в руке.

— Мне бы хотелось переброситься с вами парой слов наедине.

Базиль взглянул на него:

— Видите ли, у меня назначена встреча с приятелем в ресторане.

— Разрешите, я вас туда подвезу. Можно поговорить и в машине.

Базиль хотел было ответить отказом, но какое-то униженно-просительное выражение на лице Чейза заставило его переменить решение.

— Хорошо. Подождите минутку. Мне нужно оставить телефонный номер ресторана на случай, если позвонят из клиники.

Когда Базиль вышел из дома, Чейз уже стоял на тротуаре рядом с щеголеватым авто с откидывающимся верхом. Салон его был обит кожей бронзового цвета. Именно такую машину ему давно хотелось иметь.

— Ну что у вас? — спросил Базиль, когда их машина влилась в широкую реку уличного движения.

— Это касается… Алисы.

— Вы имеете в виду Алису Айтчисон? Ту самую преподавательницу, которая погибла в Бреретоне?

— Да. Видите ли… я любил ее.