Авилины игры

— Угу, — Ксюша всхлипнула и отстранилась, протерев нос. — Спасибо, ты умеешь поддерживать, — и она снова улыбнулась, а снова в ее глазах расцвели васильки.

— На самом деле нет, это как-то само вышло... Даже не знаю, что на меня нашло, — он тоже улыбнулся и щёки его залились румянцем.

— О, да брось. Тебе надо побольше верить самому себя и признать, что ты умеешь успокаивать людей. Не то, что я.

— Зато ты очень хорошо ориентируешься в разных ситуациях, какой критичной она не была бы! Остаешься спокойной, мыслишь здраво...

— Какой спокойной? — Ксюша усмехнулась. — Это всё — лишь маска хладнокровия. Уверенности. Храбрости. Это не гроша не стоит твоих качеств: человечности, любви к людям. Ты умеешь с ними общаться, наверняка у тебя много друзей, ведь к такому человеку, переполненному отчаяньем и добротой, человеку-солнцу, что пригреет и успокоит, стремятся многие.

Максим совсем залился краской, почесывая чёрные волосы. Ксюша только рассмеялась при виде его алых щёк.

— Ну вот, теперь и ты не плачешь, — Ксюша улыбнулась.

— Подожди, в смысле?

— Говорю, что мой план сработал — добрые слова, которые были правдой, подействовали на тебя лучше всякого успокоительного, — она рассмеялась, и Максим тоже улыбнулся. Хитрюга эта Ксения. Спасибо, что хоть правда.

— Значит, добрые слова успокаивают? Тогда давай говорить друг другу в беде только хорошее и доброе, милое и теплое?

— А давай!

— Тогда давай попробуем выбраться. Есть идеи... — Максим не успел закончить, перебитый Ксюшей.

— Максим, смотри! — она схватила снова его за плечо и повернула. Её лицо за секунду вновь приобрело серьезные тона, брови поползли к переносице, и нехорошее предчувствие дымом заклубилось внутри Максима. И оно было право — увиденное Максимом заставило его поверить, что всё, что было до этого — было цветочками. А сейчас пошли ягодки.