Блицкриг в Европе, 1939-1940. Польша

5

Первый акт мировой войны завершился в необычайно короткий срок. Польша оказалась под жесточайшим гнетом оккупантов. Но сентябрьское поражение не сломило волю польского народа. Борьба польских патриотов за национальное освобождение началась с первых же дней оккупации. Если часть польской крупной буржуазии уже осенью 1939 г. начала сотрудничать с оккупантами, если другая ее часть, ориентируясь на англо-американский империализм, призывала народ к пассивному выжиданию — то рабочий класс Польши уже в первые месяцы оккупации начал действовать как самый передовой и революционный отряд польского общества. Польские коммунисты, возглавляя антигитлеровские выступления рабочих, крестьян и партизанских отрядов, сплачивали патриотические силы и вовлекали в движение все новые группы людей. Слова одного из руководителей польского пролетариата Марцелия Новатко, произнесенные в сентябре 1939 г.: «Война не кончилась, необходимо организовать новые силы против оккупантов для борьбы за демократическую народную Польшу» — достаточно ясно характеризовали цели и настроения рабочего класса Польши в дни, когда гитлеровские захватчики приступали к осуществлению своей программы уничтожения польского государства. Развертывалась героическая борьба польского народа за национальную свободу, продолжавшаяся до его полной победы.

По своему характеру германо-польская война со стороны гитлеровской Германии была логическим продолжением империалистической политики фашизма и носила несправедливый, захватнический характер.

Польский народ вел справедливую, освободительную войну за независимость. Как пишут польские историки, война была не продолжением антинародной политики господствующих классов, а отрицанием этой политики и означала ее банкротство[176]. Беспощадная и свирепая агрессия, угроза национального порабощения и прямого подрыва основ существования польской нации и других народов, населяющих Польшу, сделали чрезвычайно сильным освободительный элемент в этой войне. Она стала продолжением освободительных стремлений польского народа, его тенденций борьбы с германской агрессией и насилием, за национальную самостоятельность и свободу. Со стороны польского народа война была справедливой, освободительной и антифашистской. Польский народ действовал вопреки политическим доктринам своих правителей и придал войне ясно выраженную демократическую окраску. Бегство буржуазных политических и военных вождей из страны и фактическое предательство ими национальных интересов в самый трудный для Польши час были выражением преступности обанкротившихся правителей режима санации, ненависти к тому характеру и тем методам ведения войны, которые придавали ей народные массы. Но даже уходя с арены истории в небытие, они и здесь попытались совершить зло: открыть фронт именно там и таким образом, чтобы ускорить столкновение Германии и СССР и хотя бы этим выполнить свою миссию перед силами международной реакции. Но теперь изменить ход событий они уже не могли.

Подлинными патриотами своей Родины показали себя в дни войны польские коммунисты. Владислав Гомулка говорил в 1958 г.: «Великая школа чувства ответственности за судьбу страны обусловила то, что коммунисты в этот тягчайший для себя и для страны период давали изумительные доказательства героизма и политической зрелости»[177].

Народные массы защищали в Варшаве и на других участках борьбы не прогнившую государственную систему, а национальную свободу и честь. В период обороны Варшавы, Вестерплатте, Модлина на первый план стали выдвигаться польские вековые традиции национально-освободительной войны, неоднократно на протяжении всей богатой и сложной истории польского народа порождавшие высокий моральный подъем. Польскую столицу гитлеровцам взять не удалось именно потому, что ее защищал народ во главе с варшавским пролетариатом.

Однако справедливая война польского народа совершенно не означала, что Вторая Мировая война в целом также приняла справедливый характер, что Англия и Франция также ведут справедливую войну. Правительства этих стран в период гитлеровской агрессии против Польши продолжали свой довоенный политический курс, не скрывая, что наиболее благоприятным для них исходом было бы продолжение после разгрома Польши германского похода дальше на восток и вторжение в Советский Союз. Они вступали в войну для того, чтобы прежде всего не допустить преобладания в Европе сильного империалистического конкурента и сохранить свои мировые позиции, которым стала угрожать гитлеровская Германия. Но правящие круги этих стран до поры до времени предпочитали достигнуть этой цели не борьбой, а сговором с Германией за счет Советского Союза.

Таким образом, является историческим фактом, что в самом начале Второй Мировой войны, в ее рамках как войны пока империалистической, именно польский народ первым начал поднимать знамя национально-освободительной борьбы. Известно, что В.И. Ленин неоднократно подчеркивал возможность и даже неизбежность национальных войн при империализме. В годы Первой Мировой войны он говорил о наличии национального элемента, например, в австро-сербской войне, которая велась в целом в рамках войны империалистической[178].

Причины поражения польского буржуазно-помещичьего государства в сентябре 1939 г. многообразны.

Прежде всего это полное превосходство сил агрессора. Гитлеровская военная машина намного превосходила польскую армию в количественном и техническом отношении. Она буквально задавила польскую армию массой своих войск и техники. Ее действия были решительными, значительно более умелыми и беспощадными. Массированная бомбардировка с воздуха столицы европейского государства в целях ее разрушения и уничтожения мирных жителей тогда еще была беспрецедентной.

Другой причиной поражения был отказ польской реакции от сотрудничества с Советским Союзом. Советская армия могла сорвать агрессию, противопоставив немецким 57 дивизиям и 2 тыс. танков 130 дивизий и 5 тыс. танков.

В области внешнеполитической сентябрьскую катастрофу подготовил мюнхенский курс внешней политики правящих кругов Англии, Франции и США с присущими ему тенденциями попустительства агрессору, подталкивания его на Восток. Роковую роль сыграли ошибочные надежды польских руководителей на помощь Англии и Франции. В критический момент правительства этих стран отказались от выполнения договоров и обещаний.

Одной из решающих причин поражения Польши было подчинение ее экономики иностранному капиталу, ее хронический застой.

Сентябрьскую катастрофу подготовила также политика разнузданного террора, подавления демократических свобод, национальной розни, проводимая господствующими кругами внутри страны. Острые классовые, национальные и религиозные противоречия внутри буржуазно-помещичьей Польши перед войной все более и более обострялись. И когда началась война, противоречия выступили наружу с особой силой.

В области военной, помимо отсутствия достаточного количества вооружения и его невысокого качества, важнейшей причиной катастрофы явились устаревшие, отсталые принципы ведения войны, недооценка роли крупных моторизованных соединений и авиации, переоценка значения кавалерии, плохое управление войсками со стороны высших инстанций. Особо пагубную роль сыграла ошибка в стратегическом развертывании армии. Крупные силы держались фронтом на восток, против СССР, тогда как угроза нависала с запада.

Наконец, поражение польской армии было ускорено действиями «пятой колонны».

Германо-польская война с чисто военной точки зрения свидетельствовала о том, что вооруженная борьба принимает иные формы. Практика войны подтвердила, что моторизация вооруженных сил открывает перед военным искусством новые возможности. Танковые и моторизованные соединения, которые применялись здесь в масштабах оперативного искусства, а не тактики, стали решительно менять характер операций, которые сделались более скоротечными, подвижными и маневренными и вместе с тем получили намного больший размах, особенно глубину, чем в любой из прошлых войн.

В ходе кратковременной войны еще не был выработан ясный взгляд по вопросу о том, как можно бороться с прорывами моторизованных корпусов. Казалось, что оборона теперь бессильна против новых средств наступления и что «молниеносная война», впервые проведенная гитлеровским вермахтом, станет неодолимой.

Ход войны показал, что отныне сражение перестает быть линейным. Оно развертывается на обширной площади, причем в активные действия одновременно или почти одновременно включается вся глубина оперативного построения войск. В войне на первый план выдвигается фактор скорости. Время становится более дорогим, чем раньше. Выигрыш в темпах стал обеспечивать успешный исход сражения в целом. Новые скорости предъявили новые требования к управлению войсками. Оказалось, что штабам и командирам необходимо быстрее мыслить и передавать свои мысли подчиненным; потребовались иные темпы реагирования на изменения обстановки.

Зона огневого удара намного возросла, прежде всего за счет оперативного использования авиации, глубина одновременного воздействия которой достигала 400–500 км. Стали меняться представления о фронте и тыле, ибо прорывы танковых колонн и авиационные атаки городов и коммуникаций сделали легко уязвимыми районы глубокого тыла. Начали меняться формы оперативного взаимодействия: «локтевая связь» войск, идущих плечом к плечу, уступала место координации действий разобщенных группировок по одной цели. Многократно возросло значение начального периода войны — действия войск первых стратегических эшелонов, которые продолжались здесь примерно с 1 по 6 сентября. Начальный период оказался решающим для хода войны в целом.

Современные зарубежные, особенно западногерманские, авторы едины в точке зрения, которая им представляется само собой разумеющейся, что наступление германских армий в Польше шло точно по заранее разработанным планам, что польская армия оказалась не в состоянии даже в малейшей степени изменить их.

Но утверждения подобного рода не соответствуют фактам. Польская армия, несмотря на ее катастрофическое положение, закончившееся разгромом, нашла в себе силы, чтобы несколько раз сорвать планы германского командования. Гитлеровцы не смогли выполнить первоначальный план окружения польской армии западнее Вислы. Вместо одной запланированной стратегической операции германское верховное командование было вынуждено провести две — в Западной и Восточной Польше. Каждая группа армий провела также по две операции и, кроме того, по нескольку армейских операций, причем командующие и штабы обеих групп армий были вынуждены неоднократно отказываться от первоначальных планов и на ходу разрабатывать новые. Германская авиация не смогла парализовать мобилизационные перевозки польской армии и уничтожить польскую авиацию в первые дни войны, как об этом в один голос говорят буквально все историки на Западе. «Люфтваффе» не имели для этого достаточных средств. Использование авиации было далеко не всегда умелым, распыление сил авиации представляло собой главный порок в руководстве ею.