Лион Измайлов

Б. — Прекрасное начало.

А. — А дальше, чтобы она убедилась в правоте ваших слов, можно выключить и включить свет. Тогда она поймет, что вы ее не разыгрываете. Она, конечно, спросит, в чем дело, что вам от нее нужно. А вы ответите, что вам ничего не нужно, только видеть ее, а теперь еще и слышать. Нет, больше вы не будете звонить, чтобы не беспокоить. Вы послушали ее голос. Он так же прекрасен, как и все остальное, и вы с ней прощаетесь. Это вы ей все говорите и вешаете трубку. Теперь она у вас на крючке. Теперь она думает, что же это за идиот, год смотрел, любит, узнал телефон и больше не звонит. Она начинает каждый день украдкой поглядывать на ваше окно. А у вас — темно. Неделю вы сидите в темноте. И ей уже неприятно, что она не видит вас и не услышит вашего признания в любви. Через неделю вы ей звоните, долго, сбивчиво извиняетесь за повторный звонок и просите только об одном — о возможности звонить ей по праздникам и поздравлять. Ничтожная, пустяковая просьба. Ни одна женщина не сможет в ней отказать. Где еще найдешь в наше время такого чудака, который год просто смотрел, а еще год будет поздравлять с праздниками? Что вы, об этом можно подружкам рассказать. Вы звоните ей ровно через три дня. И говорите, что для вас увидеть ее в окне — праздник, поэтому вы не стали ждать других праздников. Вы говорите ей «с добрым утром», «спокойной ночи» и так далее. И тут она начинает кокетничать. Проходя мимо окна, она будет красиво откидывать волосы, вставать к вам в профиль, потому что в профиль она лучше выглядит, так ей кажется. Кокетничать она начнет обязательно. Она ведь знает, что вы на нее смотрите. А вы ей звоните все чаще и чаще. До тех пор, пока не назначаете встречу. В кино, в кафе, а лучше всего — пригласить ее к себе на день рождения.

Б. — Но день рождения у меня не скоро.

А. — Какое это имеет значение? Когда вы назначите, тогда и будет. Скажете, что у вас никого нет и вы приглашаете только ее. Она не сможет отказать. Ведь ей хочется посмотреть, кто этот таинственный влюбленный. Ну, вот и все. А дальше ей деваться не-куда. Даже если вы ей не очень понравитесь — она вас не бросит. Ей будет жалко расставаться с таким красивым началом.

Б. — Как вы это все здорово рассказали. Представляете, если бы мы вышли сюда месяца три назад, может быть, я был бы уже женат.

А. — Или уже три месяца были там (показывает вниз).

Б. — Да нет, если бы вы все это придумали раньше, не было бы нужды…

А. — Вы чувствуете, как затекли ноги?

Б. — Да, здесь ужасно неудобно стоять. Может быть, мы зайдем ко мне и позвоним ей сейчас?

А. — Какой смысл, если второго звонка не будет?

Б. — Как не будет?

А. — Очень просто. Меня просто не будет к вашему второму звонку.

Б. — Перестаньте, вы же можете мне помочь.

А. — А мне кто поможет? Я-то остаюсь при своих интересах.

Б. — Да что вы, у вас прекрасная жизнь! Вы знаменитый, популярный. Вас все любят: жена, поклонницы, зрители. Вы же талантливый артист, так мне кажется. В вас все нуждаются, звонят, приглашают.

А. — Поэтому я и оказался здесь, с вами, на карнизе. У меня так затекли ноги, что хочется сесть. А так как сесть некуда, то остается только лечь.

Б. — Куда лечь?

А. — Туда, на мостовую.

Б. — Не надо, я прошу вас. Мы сейчас что-нибудь придумаем. Ведь вот, ну допустим, когда они все говорят, веселятся, кричат и шумят, можно отключиться, помолчать и побыть наедине с самим собой.

А. — Нет, ничего не получится. Они приходят, чтобы побыть со мной. Они задают мне вопросы, хотят услышать мое мнение, тормошат меня. Отключиться, побыть наедине с собой — это роскошь, мне не позволяют.

Б. — Послушайте, мы с вами здесь уже полчаса, а там у вас все так же кричат, смеются и танцуют, и никто не вспомнил про вас. А знаете почему?

А. — Почему?

Б. — Потому что они прекрасно обходятся без вас. Главное, что они веселятся у вас в гостях.

А. — Пожалуй, вы правы.

Б. — У меня тоже затекли ноги. Здесь ужасно неудобно стоять. Вот если бы вы ушли из квартиры в дверь, обязательно кто-нибудь это заметил. Это выглядело бы демонстрацией, получился бы скандал. А так никому до вас нет дела. Мало ли где вы можете быть. А вдруг вы в туалете. Имеет право популярный артист пойти в туалет?

А. — Имеет.

Б. — А просидеть там полчаса?

А. — Тоже имеет.

Б. — И теперь вы можете каждый вечер потихонечку исчезать в окно, пробираться по карнизу ко мне — и сидите себе спокойно. Со мной разговаривать не обязательно. Я месяцами могу молчать. Или мы можем оба выходить на карниз и дышать свежим воздухом. Верно?

А. — Верно. Вообще-то, я вам честно скажу, вы мне нравитесь. Вы меня не знаете, не видели меня ни в кино, ни в театре, вы не преследуете меня, вам не нужны мои автографы и контрамарки, вы не набиваетесь в гости. Знаете, я впервые за много лет чувствую себя хорошо, если не считать того, что у меня устали ноги… Но есть еще одно, о чем я вам не сказал. Я боюсь.

Б. — Чего вы боитесь? Мы здесь веревку протянем из вашего окна в мое, и все будет в порядке.

А. — Нет, я боюсь другого. Я боюсь, что все это кончится.

Б. — Что кончится?

А. — Ну, вся эта популярность. Первые роли, радио, телевидение, поклонницы.

Б. — Послушайте, я ничего не понимаю. Вы же сами страдаете от всего этого.

А. — И в то же время боюсь остаться без этого. Ведь первые роли — это многолетняя работа над собой, борьба с соперниками. Популярность и известность — это непрерывные звонки, налаживание знакомств и связей. Мне не нравится, что ко мне пристают на улице, но, если меня перестанут узнавать, мне будет еще хуже. Мне не нужна мишура, шум вокруг меня, но признание мне нужно. Я боюсь, что придут более молодые, талантливые, напористые, и я потеряю свои позиции. Не лучше ли мне уйти сейчас, на пике, чем потом, когда меня начнут забывать?

Б. — Ну, это уж совсем ерунда. В этом и состоит счастье жизни, чтобы бороться, совершенствоваться, преодолевать препятствия.

А. — Мне очень нравится, что это говорите мне вы, человек, который… ну, вы понимаете, что я хочу сказать.

Б. — Я понимаю, но ведь я хочу бороться, и потом, я такой, а вы — другой. Посмотрите, какой вы сильный, красивый. Вы талантливый, это же видно даже здесь, на карнизе.

А. — Спасибо вам, я так благодарен вам за эти слова.

Б. — И я вам благодарен. А теперь пойдемте. Теперь у вас будет все, о чем вы мечтали. Вы сможете отдыхать, собираться с мыслями, а остальное — в ваших руках.

А. — Стойте. Дайте вашу руку.

Б. — Что такое?

А. — Я посмотрел вниз, и мне стало страшно. У меня закружилась голова.

Б. — Успокойтесь.

А. — У меня подгибаются ноги.

Б. — Перестаньте! Замолчите! Я тоже взглянул вниз.

А. — Мне плохо. Жуткая слабость.

Б. — Да замолчите же вы!

А. — Дайте руку, я сейчас упаду!

Б. — Никакой руки, вы потащите меня за собой!

А. — Ах, так?

Б. — Ничего не так. Суньте пальцы в расщелины между кирпичами. Чувствуете?

А. — Чувствую, но углубление такое маленькое, что я не могу зацепиться.

Б. — Ну, хоть чуть-чуть.

А. — Чуть-чуть могу.

Б. — Теперь смотрите вверх.

А. — Смотрю.

Б. — Теперь давайте успокоимся.

А. — Какой, к черту, успокоимся, если у меня дрожат ноги!

Б. — Умоляю вас, не думайте об этом! Вы своим страхом заражаете меня. А если кто-то из нас начнет падать, обязательно потащит вниз другого.

А. — Постараюсь.

Б. — Вот и прекрасно. И не прижимайтесь спиной к стене — это опасно, малейший толчок, и мы — там.

А. — Вот ведь ерунда какая. Всего десять минут назад мы спокойно стояли и разговаривали и не боялись свалиться. А теперь дрожим.

Б. — Десять минут назад мы с вами шли в другую сторону.

А. — Кажется, я немного пришел в себя. Но ноги еще дрожат.

Б. — Хорошо, что пришли в себя. Теперь пойдем.

А. — Куда пойдем?

Б. — Ко мне.

А. — Да вы что, с ума сошли! К вам же дальше.

Б. — Подумаешь, какой-то метр.

А. — Этот метр может оказаться роковым.

Б. — А что же делать? Неужели вы мне не поможете?

А. — Если я сейчас пойду к вам, я уже не смогу вернуться по этому карнизу назад.

Б. — Выйдете через дверь.

А. — Тогда вся наша затея лопнет раз и навсегда.

Б. — Что же вы предлагаете?

А. — Сейчас разойтись по домам, а завтра с новыми силами встретиться здесь снова.

Б. — В конце концов, мы протянем веревку из окна в окно, и вы будете двигаться по веревке.

А. — Конечно.

Б. — Ну, поползли.

(Пытаются двигаться каждый к своему окну).

А. — Дернул меня черт вылезти на этот карниз!

Б. — Господи, только бы не свалиться!

А. — Пусть они берут автографы, интервью. В конце концов, я люблю свою жену, свою работу.

Б. — Одиночество, одиночество, можно подумать, что там меня ждет веселая компания.

А. — Только бы до окна добраться, я бы уж выдержал свою популярность.

Б. — А смотреть на нее из окна, разве это не радость? Уйти из жизни, не завершив годовой отчет. Никакой ответственности. Позор!

А. — Покончить с собой! Как такое в голову может прийти? А завтра — съемка на телевидении, распределение ролей в театре. Отдать Гамлета этому нахалу? Как бы не так! Ради одного этого стоит жить.

(Добираются до своих окон. Облегченно вздыхают}.

Б. — До свидания.

А. — До завтра.

Б. — Здесь же.

А. — В это же время.