Бывшие в министерстве магии. Нам ведьмак (не) нужен

(С/за/при)говор

– Лайд, это было невероятно, потрясающе, восхитительно!

Я подтянула на груди сползающее полотенце, от удовольствия поджав пальчики на босых ногах, сильные руки моего потрясающего секретаря надежно и крепко удерживали меня за талию. Я плавилась от сладости и восторга, а по лицу Фааля расплывалась чуточку горделивая и удовлетворенная улыбка.

– Я же обещал, что сумею вас удивить.

– Если вы уже закончили… удивлять, Фааль, – василиск бы позвидовал ядовитому шипению в голосе, раздавшемся у двери в мой кабинет, а взгляд вполне бы мог окаменить, – я хотел бы получить помимо зрелищ, квартальную сводку и график выездов невероятно, потрясающе восхищенной магессы Мейл на будущий месяц.

– Для чего вам мой график, вед Верстен? – поинтересовалась я аккуратно, чтобы снова не поскользнуться, ведь Фааля уже рядом нет, чтоб меня поймать, попятилась к двери в каморку с удобствами. Под взглядом Верстена я чувствовала себя совершенно голой, полотенце не справлялось. Справился бы, наверное, индивидуальный спецкостюм высшей магической защиты, и то не факт. Адам Верстен видел (и не только) меня голой и без труда мог дорисовать прикрытое в мельчайших подробностях.

– Как вы сами сказали, инспектор, нам вместе работать. Так что потрудитесь для начала, избавиться от полотенца.

– Прямо сейчас? Это расценивать как приказ? Как скажете, – я подняла руки, сдаваясь под начальственным взором.

А нужно точнее распоряжения формулировать!

Лайд, умчавшийся в приемную, шумно поронял карандаши и полез под стол собирать, а звуки, похожие на сдавленные смешки, были только похожи на них.

Полотенце держалось на груди и капельке магии.

Сам же от зрелищ отказался.

– Оденься… тесь, магесса Мейл. Вы не у себя дома. Заниматься подобным на работе…

– Чем же?

– Устройством личной жизни.

– Минутку, сейчас вспомню подходящую формулировку… Как же там было?.. Это не то, что ты думаешь?

Глаза Верстена, обычно отливающие золотом в моменты эмоционального пика, приобрели зеленоватый оттенок. Все. Это край. Выбесила. Сердце камнем ухнуло в пятки. Я шмыгнула за дверь и трясущимися руками принялась натягивать одежду.

Вот и порадовалась… Нет, я понимаю, что начальство не обязано в дверь стучать, особенно если в приемной пусто, а в кабинете говорят, но мог бы и. Я же девочка, а не оперативник с… со стажем.

Вернувшись от Копфа, вся взопревшая я возблагодарила судьбу за душ и предусмотрительность Фааля. Лайд помнит все, а что не помнит – записывает и помнит, куда. Он помнил, что не было полотенец и принес. А еще лично мне презентовал внешне непритязательную банку с коричневато-серой массой.

– Это для душа, – сказал он. – Вы удивитесь эффекту.

Внутри было густое мыло с запахом кофе, невероятно ароматное и бодрящее. И судя по банке без маркировки, но с оттиском именной лицензионной печатки – сделанное под заказ.

Эффект превзошел все ожидания.

Я выскочила в одном полотенце, чтобы выразить восторг, поскользнулась, Фааль, расставлявший папки на появившемся у меня в кабинете новом стеллаже, обернулся на звук распахнувшейся двери и мой возглас и успел предотвратить падение. Увы, в этот раз без свидетелей не обошлось. К конце концов, слухи нужно подкреплять. Шиншилла видела нас с Фаалем в обнимку вчера, сегодня Верстен.

Теперь и выйти страшно.

Хорошо, что я оставила пакет, в котором мне выдали форму, здесь. Нашлась запасная рубашка. Свежая одежда и чудесное мыло – аромат все еще витал в воздухе – придали сил.

Я зря трусила. Верстена не было ни в кабинете, ни в приемной.

Я прошла и села за чайный столик, где была налита чашка. Лайд поднял голову от документов.

– У меня создалось впечатление, что о нас теперь точно подумали.

– Сильно сомневаюсь, что вед Верстен станет это с кем-то обсуждать, конечно, но впечатление мы произвели. Извините, Лайд. Мое появление в полотенце было неуместно.

– Вы, как вы сами сказали, магесса Мейл, в прекрасной форме, – чуть лукаво улыбнулся Фааль. – Я свободен и мужчина. Подобные пересуды если и отразятся на моей репутации, то совсем в ином ключе, чем на вашей. В министерстве нет запрета на близкие отношения между сотрудниками, но это не поощряется. Особенно, когда один из партнеров занимает руководящую должность.

– Но запрета нет?

– Нет. Да!

Я дернулась и чуть не расплескала чай на брюки.

– Простите, – повинился секретарь. Хихикнул и продолжил: – Раз уж мы стали так близки, позвольте личный вопрос?

– Жгите, Лайд.

– В каких отношениях вы с ведом Верстеном. Мне показалось… Нет, мне не показалось. Из всего, что я за эти два дня наблюдал…

– Не мучайтесь, мы были помолвлены. Ровно до утра моего вступления в должность.

– Знаете, он довольно скрытный, никто и не подозревал, что у него есть невеста, все считали его трудоголиком и карьеристом. Ни на одно министерское мероприятие он не приходил с парой. Иногда брал Ингис, если мероприятие планировалось делового характера, но она никогда не задерживалась позже десяти, у нее дети и нет мужа.

Вот значит, как… Делал вид, что свободен? Ну-ну… А Ингис – его секретарь…

– Да. Вы вслух сказали. А что… – Лайд подался вперед. Да он тот еще сплетник! Впрочем, это тоже информация, а хороший секретарь должен быть в курсе всего. – Что случилось? Между…

– Ничего такого. Обычное дело. Я застала его с другой.

– О! Сочувствую, – и это действительно было сочувствие. – И понимаю.

– Понимаете что?

– Эти ваши кокетливые взгляды по сторонам и желание себя показать. – Понимание тоже было настоящим.

– Вы наблюдательны, – похвалила я его, и тут мне в голову пришла идея, дурацкая, но как показывает житейская мудрость, такие срабатывают чаще всего. – Лайд, вы сказали, что свободны. У меня к вам предложение.

Фааль был не только наблюдателен, но и схватывал на лету.

– Хм… Ладно. Но важно соблюсти границы, я все же хочу сохранить эту должность, мне здесь нравится. Нужно придумать пароль, специальное слово, которое будем знать только мы и которое будет обозначать, что дальше – нельзя. Как насчет…

– Полотенце, – сказали мы одновременно и улыбнулись, как тайные заговорщики.

– Пропустить полотенце в деловом разговоре будет очень сложно, – добавил Лайд. – По рукам. А теперь вам стоит поторопиться, если не хотите задержаться с делами сверх меры.

* * *

Это была крайняя заявка на сегодня. Моя прекрасная форма и мои прекрасные формы в ней имели один существенный недостаток: я забодалась доказывать, что женщина в брюках не блудница и не наемница-гала, а официальное лицо министерства. Вторые от первых отличались только тем, что при всей неразборчивости в связях обладали крутым нравом и умело владели различного вида холодным оружием. Поэтому, заходя в это унылое обиталище подержанных вещей, гордо названное антикварной лавкой, просто ткнула удостоверение куда-то, где у двуногих прямоходящих должно находится лицо.

Представитель малой народности из числа подгорных был невысок, идеально квадратен и порос кудрявым черным… проволокой так обильно, что непонятно было, где у него заканчиваются брови и начинаются усы. Борода войлочным полотном, украшенным крошками и кондитерской посыпкой, уходила в недра воротника, в шапке волос могли вить гнезда…

– Чево надыть? – каркнул подгор и на всякий случай оттер испачканные сахарной пудрой пальцы о фартук, наверное. Кожевенное изделие стояло колом и по жесткости вполне бы заменило печную заслонку.

Пончики лопал… Я была злая, потому что голодная. Два пирожка с яблоками, купленные в уличном лотке у жуликоватого хоба[1], были часа четыре назад. Мясные и рыбные пахли вкуснее, но яблоки показались безопаснее.

Где у гнома (лучше их так не называть, обижаются) глаза, я сходу не поняла, поэтому мысленно отмерила две третьих ладони от издающего звуки отверстия вверх и еще раз показала удостоверение, а затем заявку на замену печатей в хранилище артефактов.

– Через Галин и Верм добирались? Заменили уже все без ваших инспекциев.

То же самое мне сказали на складе мелкооптовой торговли и в младшей школе для магически одаренных. В прочих местах просто отправили заявку и забили. И были весьма удивлены визитом. А на складе и в школе встретили, как подгор, упреками.

Оно и понятно, на складе ценности хоть и маломатериальные сами по себе, но их много. И с магической начинкой в том числе. А в школе, сами понимаете, пособия, дополнительные охранки и специальная кладовка, куда учителя стаскивают детские самоделки для пакостей и все странные штуки, притащенные в школу для “у меня вот чо! а у тебя?”. Там я проторчала дольше всего и начала закипать. Ну школу-то могли в первую очередь проверить! Дети же!

Не дождавшись законного представителя, директор кинул клич, родители отпрысков скинулись по паре лагов[2], за собранное наняли независимого подрядчика. Робея перед регалиями, замотанный, но в принципе приятный мужчина суетливо показал все: акт замены, копии лицензий подрядчика, отчет о использовании средств меценатов и даже пакетик со старыми печатями как раз на случай явления инспектора министерства.

К чему я это все?.. К тому, что подрядчик был один и тот же. И если на складе мне не пришло в голову снять копии с копий, а в школе я об этом задумалась, то сейчас у меня чесались руки. Не фигурально. Пальцы зудели, когда я подносила их к новым печатям. Причем даже не сами пальцы, а кости внутри, как бывает при резонансе с антагонистичным видом магии, а это не обязательно противопара по стихии. Можно прожить всю жизнь и так и не встретить своего магического антагониста. И вот – одинаковая реакция на складе, в школе и тут, в лавке.

Печати в распределительном узле и на всех активных точках стояли красивые, мощные и надежные. Свиду. Поэтому я даже не очень удивилась, когда после предъявления акта замены, меня попросили все же глянуть. На складе просто сомневались, в школе немного волновались, здесь…

– Ерзает и, эта, елозится, – так обозначил свои ощущения от обновленной системы безопасности хозяин.

Главный узел антикварного магазина запихали в подсобку и на такую высоту, что мне пришлось воспользоваться стремянкой, чтоб туда заглянуть. Все-таки хорошо, что я в брюках. Представляю, как бы я тут, да и в прочих местах, в юбке лазала.

Ровно горели огоньки индикаторы, перемигивались в гнездах розетки накопителей, сидели на узлах распределительного обода сургучные кляксы с оттисками печатей и датой установки. От обода, как паутина от паука, расползались ветки охранной системы, ведущие и охватывающие все помещение лавки. Я ответственно потыкала в каждый узел измерителем напряжения и напоследок приложила палец к одной из печатей. на ней единственной был этот “хвостик”, как титл над руной, поставленный для красивости.

Если бы не реакция на антагониста, о которой я чисто случайно буквально недавно пробежала глазами статью в газете, даже внимания не обратила бы. Многие маги ставят “хвостики” на свои печати. Что-то вроде личной подписи. Особенно, если это запатентованное авторское заклятие.

– А как именно ерзает, уважаемый? – решила уточнить я, не удовлетворившись осмотром главного узла и отправившись на экскурсию по всей лавке. Стремянку я тащила следом. Мало ли куда еще влезть придется?