Прошка Лебеда и жезл некроманта

Глава 8. Работа для некроманта

— Помогите! Помогите! — тишину нарушил смутно знакомый голос. Дружинники так и застыли с Прошкой на вытянутых руках. — Беда, слуги государевы, беда!

— Да не голоси ты, каналья, — разозлился воевода. — Говори, толком, что стряслось. Почему здесь? Почему не с войском? Я тебе на выручку лучшую часть моей дружины отослал. Как там? Отбили рогатых?

— Куда там? Нет больше твоего войска. Все полегли…

— Чтоооо? — завопил воевода, и площадь залилась стонами и причитаниями. Похоже, в числе зевак было немало родственников ушедших на войну дружинников. — А ну, деревяшка хренова, сюда иди. Ближе.

— Не могу я ближе, — завыл Леший. А Прошка после замечаний о деревяшке признал того, кому принадлежал голос. — Палит у вас тут. Погорю…

«Костра боится» — догадался Прошка. — «Точно Леший»

— Ну так тушите его, к едрене фене! — приказал воевода.

— А превращение как же? — запротестовала Яга. — Я час со снадобьем возилась. Лучшие травы извела.

— Не до трав твоих, бабуля, — отмахнулся воевода. — Тут вона что… Дело государственной важности. Да развяжите вы его!

Наконец Прошку медленно стали спускать на землю. Поставили на ноги. Несколько дружинников, ошарашенные шокирующим известием тушили костер под котлом, кто чем мог. Разве что лючки в своих доспехах открывать не стали. Постеснялись.

Когда пламя окончательно погасло, Леший, косясь на тлеющие угли, засеменил в сторону воеводы и инквизитора. Росту он был гигантского, но сейчас шел, согнувшись чуть не вдвое, как побитая собака. Прошка распознал на его мощном деревянном теле следы огня и, вот уж странно, искренне посочувствовал старому знакомому. Должно быть потому, что сам минутой ранее, едва не оказался в чане под горящим пламенем.

— Теперь рассказывай, — приказал воевода. — Как вышло так?

— Сначала все правильно было, — затараторил Леший. — Соединились на опушке. Двинулись. Обнаружили лагерь. Я своим дендровоинам атаковать приказал. Мы и навалились. Да только этот лагерь иллюзией оказался. Миражом. Как только зашли туда, все вокруг запылало. Только я и вырвался. — Леший захныкал. — Все мое войско погорело. Без остатка.

— Да бог с ними с твоими деревяшками! — разозлился воевода. — Других насадишь. Дурное дело нехитрое. С моими то что?

— Эх, воевода, — Леший утер своей деревянной рукой нос. — Пока нас там палили, на твоих рогатые с тылу напали. Незаметно. Из засады. Всех положили.

Воевода зарычал.

— Ух! Из засады значит? Ну Кощей, ну змей подколодный. Ждет тебя расплата. Война, так война!

— Война войной, — подал, наконец, голос инквизитор. — Но без войска нам с Кощеем не сладить. А его теперь нет. Не больше половины осталось. Да и та… — он посмотрел на суетящихся у костра дружинников. — Не самая одаренная. Договариваться с Кощеем придется.

— Договариваться? — зарычал воевода. Его свирепый взгляд упал на Прошку. Лицо стало мягче. Губы тронула легкая улыбка. — А некромант нам на что? А ну? — крикнул он дружинникам. — Тащите этого сюда. И развяжите. Куда он денется?

Воины отбросили в сторону лестницы и взялись за веревки, стягивающие руки и ноги Прошки. Он с большим удовольствием высвободил ладони. Пока вели, массировал запястья и не верил в свое чудесное избавление. Обрадовался, как выяснилось, рано.

— Дружину мою оживить сможешь? — поинтересовался воевода, уставившись на некроманта. Тот решил промолчать. Не знал, что отвечать. Любое слово, произнесенное здесь и сейчас, могло стать роковым.

— Может! — ответил за него инквизитор. — Так ведь? — Володя уставился на Прошку, дав понять, что в этом месте нужно кивнуть. Некромант кивнул.

— Вот и славно! — произнес воевода. — Если справишься, я тебя пятеркой сделаю, — пообещал он. — И в дружину определю. А если не справишься… — в голосе появились стальные нотки, глаза налились кровью. — То пеняй на себя. Вник?

Вопрос был риторическим, но Прошка кивнул вторично. На этот раз без Володиного наставления.

— Только это… — спохватился он. — Мне бы жезл мой забрать. Без него никак.

— Бери! — согласился воевода. — Но через час чтобы был у конюшни. Готовимся к походу!

С тем, чтобы забрать из сундука в своей бывшей комнате полосатую палку, вышла незадача. В помещение уже заселили нового жильца. Низкорослого, Прошке до пупка, но крепкого мужика с бородой чуть не до земли и выдающимся носом. Он сидел на кровати, болтая короткими ногами в воздухе и грыз орехи.

— Чего надо? — воззрившись снизу вверх поинтересовался коротыш.

— Я тут жил, — вежливо стал объяснять Прошка. — И забыл в сундуке одну вещь. Очень важную вещь.

Мужик хмыкнул.

— Забыл и забыл. Кто тебе виноват?

Коротыш взял в руки знакомую полосатую палку. Соскочил с кровати, подбежал к сундуку. Выставив на его поверхности четыре грецких ореха, стал методично их долбить.

Раз, два, три, четыре…

От такого зрелища у Прошки прихватило сердце.

— Ты что делаешь, сволота? — завопил он, подскакивая к коротышу и выхватывая из его рук инструмент.

— А ну! — завопил тот, отмахиваясь от незваного гостя. Несмотря на габариты малыш оказался физически крепким. Палку вырвать не удалось.

Прошка хоть и не слыл бойцом от бога, но стерпеть такого от лилипута не мог. Зарычав, он бросился на обидчика, размахнулся и залепил тому кулаком куда-то в район лба. Неизвестно, кому от этого стало больнее. Прошка ощутил, как пальцы перестали его слушаться. Ошалелый от такой наглости коротыш потер лоб, который стремительно наливался синевой. Затем зло улыбнулся, стиснул зубы и выудил из-за пояса кинжал.

— Молись жиртрест!

— До крови драться нельзя… — только и смог выдавить из себя Прошка, пятясь назад. — Из общежития выгонят.

— А я за собой подотру, — осклабился коротыш. — Хана тебе!

С этими словами он бросился вперед, замахнулся…

Прошка засеменил ногами, силясь нащупать спиной выход из комнаты, но споткнулся обо что-то твердое и стал заваливаться назад. Пока падал представлял, как его будут резать на кусочки, потом упакуют в какой-нибудь мешок, вынесут на улицу и там скормят… Например, медведям. Судя по всему, здесь так было принято. Потом стало интересно, обо что это он споткнулся. Краем глаза заметил вылетающее из-под ног ведро. Сам оставил его здесь пару дней назад. Напоследок удивился тому, как медленно идет время, когда тебя убивают… И…

Крепкие закованные в сталь руки подхватили Прошку, не дав тому треснуться головой о деревянный пол. Раздался звук вынимаемого из ножен меча. На лице коротыша ярость сменилась испугом. Он отбросил кинжал в сторону и упал на колени.

— Не губите, господа дружинники. Я не знал, что он с вами.

— То-то же, — буркнул Агафон. — Кто таков?

— Зюзя Живчик. Из гномов, — пролепетал коротыш, у которого вся отвага куда-то улетучилась. — Ну повздорили. С кем не бывает?

— Жезл где? — поинтересовался Яшка, поднимая Прошку на ноги.

— Вот он! Вот! — сообразив, о чем идет речь, гном засуетился, подскочил, забегал по комнате, наконец добрался до черно-белой палки, заваленной ореховой скорлупой. Схватил, протянул дружиннику.

— Не мне… Ему давай! — буркнул Агафон.

Стараясь не смотреть в глаза Прошке, гном сунул жезл.

— На!

— Спасибо! — автоматически выпалил не до конца отошедший от шока Прошка. Хотя благодарить мерзавца было не за что. Шутка ли? Чуть на тот свет не отправил.

— А что с этим гномом теперь будет? — поинтересовался Прошка, когда они втроем с Агафоном и Яшкой топали в сторону конюшни, где собиралось для похода войско.

— Да ничего, — пожал плечами Агафон. — Он правильно сказал: повздорили. С кем не бывает?

— Вот если бы он тебя порубил… — заметил Яшка. — Другое дело. Оштрафовали бы.

— Оштрафовали? — возмутился некромант. — Да как так? Это же убийство…

— На убийство у всех разные причины бывают, — мудро заметил Агафон. — А казну пополнять надо. Вот если бы у него денег не нашлось, тогда…

— Башку бы срубили? — предположил Прошка.

— Держи карман шире, — ухмыльнулся Яшка. — Превратили бы в зверя какого. Гномы они в красной книге у нас. Их рубить нельзя. Исчезающий вид. Плодятся плохо…

За разговорами дошли до площади перед конюшней. Завидев бывшего помощника, Евкарпий весело замахал ему рукой.

— Иуда! — разозлился Прошка. — Сам меня чуть со света не сжил, теперь руками машет.

— Это как? — поинтересовался Яшка.

— Когда воевода лютовать начал и орать, кто его лошадку запрягал, этот слабоумный в меня пальцем ткнул.

— Ну так ты же и запрягал, — заметил Агафон. — Что не так-то?

— А то… — надул щеки Прошка. — Мог бы сказать, что само отвязалось. Заводской брак там, деформация, мыши ремни сгрызли…

— Так это же брехня! — удивился Яшка. — У нас так не положено. За брехню сразу на кол.

— Ух ты! — Прошка озадаченно почесал затылок. — Это хорошо, что ты мне сейчас об этом сказал.

Он на секунду замолчал, потом посмотрел на зажатую в руках палку и обмер.

«Мать моя» — пронеслось в голове. — «Это когда выяснится, что я людей оживлять не умею меня…»

Сознание бойко нарисовало живописную картину водружения Прошки на высокий заточенный кол. Анальный сфинктер непроизвольно сжался.

— Ты чего? — произнес Яшка, заметив, как некромант выгнул спину и выпучил глаза.

— Да так, — он заставил себя вернуть на лицо беззаботное выражение. — Видение было.

— Видение? — восхитился Агафон. — У тебя и так бывает?

— Бывает, — кивнул липовый некромант.

— А не врешь? — поинтересовался Яшка.

— Нет!!! — заорал чуть не на всю конюшню Прошка. Меньше всего ему хотелось, чтобы его уличили во лжи.

Тем временем к ним подошел воевода. Окинул взглядом некроманта. Скорчил недовольную мину.

— Как же ты разожрался так? — покачал он головой. — Где мы на твою тушку доспех найдем?

— А зачем мне доспех? — поинтересовался Прошка. — Мне что, и драться придется?

Дружинники и воевода хором заржали.

— С тебя в бою толку, как от тузика подзаборного, — заметил воевода. — Ты хоть меч то в руках держал?

— Не держал, — обиделся Прошка. — Но драться могу…

— Видели мы, как ты драться можешь, — подхватил Агафон. — Его в общаге гном чуть на тот свет не отправил.

— Гном? — пуще прежнего разошелся воевода. — Ой, не могу, ой умора…

Вдоволь отсмеявшись, дружинники снова окинули некроманта взглядом. Памятуя о своем путешествии через лес, Агафон и Яшка предложили не сажать некроманта на бедных лошадок сверху, а зацепить телегу. Так оно сподручней будет. Воевода согласился. К тому же, ему самому передвижение верхом было противопоказано. Знахарка, должно быть Баба Яга, советовала поберечь копчик. А потому в телеге сидели двое.

Сказал бы кто, что воевода, чиновник восьмого разряда, который несколько часов назад намеревался порубить Прошку на куски, будет сидеть рядом и беззаботно болтать с ним, ни за что бы не поверил. А вон оно как вышло. Воевода, время от времени заливая себе в рот содержимое походной фляжки становился все более и более общительным. Прошка старался лишний раз рта не раскрывать, чтобы не наговорить лишнего.

— Вот и не знаю, — говорил вояка. — Благодарить тебя, или казнить. С одной стороны, ежели бы ты меня не травмировал, глядишь лежало бы мое тело удалое где-нибудь на лесной полянке. С другой стороны — а ну как под моим мудрым руководством отбились бы, да покарали иродов…