Не драконь меня!

Отправив меня поймать рыбы для ужина, Ларисалинда выпила яд и умерла

Эл’хард Дженгернард, средний сын императора драконов

Владыка провинции Дзэгрон

Повелитель сумеречных драконов

- Ты уверен в том, что делаешь? – раздался хриплый голос из темноты.

- А ты по-прежнему бесцеремонна.

Она подняла бровь. Ладно, завалил девушку на родительской кровати перед их

приходом. Весь лес – глаза и уши Лари. Но я больше не мог сдерживаться. Разве это вообще

возможно рядом с Брианой?

- Так будет лучше для нее.

Ларисалинда рассмеялась.

- Дракон испугался чувств! Ошеломительно. И что дальше? Сбежишь? У тебя в этом богатый опыт.

Снова упрекает. Да откуда мне было знать вообще тогда?

- Я выполню то, о чем ты меня просила. А потом мы улетим, не дожидаясь рассвета.

- Решать, конечно, тебе, но, Эл’хард, это не простая девушка, - она посмотрела на Бриану,

свернувшуюся калачиком и укутанную моей рубашкой. Я инстинктивно закрыл свою женщину

спиной.

- Я знаю.

- Нет. Не знаешь. Она не простая девушка. Я чувствую в ней огромную мощь. Настолько

разрушительную, что способна пробить миры.

Ларисалинда изменилась в лице. Быстро сообразила. Вся в мать.

- Так ты нашел врата…

- Это не твое дело. Раз уж ты здесь, прикажи своим слугам охранять Бриану и проведи к разрыву.

Я залатаю его. Темные твари тебя больше не потревожат.

С дерева тут же спрыгнула черная кошка с гибким телом и сияющими желтыми глазами. Она спружинила от земли и изящно выпрямилась

- Охранять. Ценой жизни.

Кивнув, животное обошло Бриану по кругу, принюхалось, подняло вопросительный взгляд.

- Можно, - ответил я.

Животное опустилось на лапы и аккуратно завалилось на бок. Почувствовав тепло и мягкость,

Бриана повернулась к пантере и тут же обвила ее руками, как мягкую игрушку, с удовольствием

зарываясь носом в гладкую шерсть. Пантера недовольно заурчала.

- Сама виновата. Первая же предложила, – усмехнулась Лари, и мы двинулись к разрыву.

В свое время я прожигал жизнь, как мог. Экспериментировал с магией, испытывал грани своих

возможностей и однажды осознал, что мне подвластны жизнь и смерть.

С Ларисалиндой мы впервые встретились на этом острове. Дочь известного торговца морепродуктами. Богатая. Красивая. Умная. Но это не помогло ей во время кораблекрушения.

Каким-то чудом ее, вместе с обломками корабля, прибило к берегу. Несколько недель она

скиталась по острову, пыталась выжить. Под угрозой жизни у нее раскрылись магические каналы, что и помогло отбиться от диких зверей. Впрочем, вскоре она поняла, что звери тянутся к ней не как к добыче, они тянутся к ней как к хозяйке.

Так началось рождение новой, уникальной формы магии. Такое возможно в одном случае: если в роду был союз дракона и человека.

На остров меня занесло случайно. Я напился вдрызг, в очередной раз разругавшись с отцом и братьями, и летел так долго, пока не выбился из сил. Закончились они как раз на острове, и я рухнул на пляж.

Утром проснулся голый, без памяти, а рядом сидела она…

Накормила, напоила, выслушала, без страха заявила, какой я придурок, не ценю то, что имею. А через несколько дней, когда мы познакомились ближе, дала мне ракушку с выцарапанным на ней рисунком и попросила отнести на континент. Это был портрет женщины. Ее портрет.

Энергетические поля этого мира и хитросплетение сил до сих пор не поддаются логике.

Получив магию, девушка потеряла свободу. Она не могла и до сих пор не может покинуть остров. Ее последней надеждой был кто-то, кто передаст родителям весточку, что она их прощает. Прощает за то, что не рассказали ей тайну рождения, о которой она узнала случайно, из документов, прибитых к берегу вместе с обломками корабля. Настоящие родители отказались от нее во младенчестве. Мать умерла в родах, а отец даже не пожелал взглянуть на малышку. Я подумал тогда, что за мерзавец! Неужели сложно взять на себя ответственность…

Отправив меня поймать рыбы для ужина, Ларисалинда выпила яд и умерла.

Тогда я и решил, что вправе вмешаться в мировой баланс и исправить то, что мне казалось несправедливым. Мои эксперименты с жизнью и смертью шли успешно, но я никогда не пробовал воскрешать людей.

У меня получилось. Я был полон триумфа и чувствовал себя всемогущим.

Ларисалинда вернулась, но вместе с ней вернулось множество душ, успевших проскочить в разрыв. А еще вместе с ней вернулось какое-то знание…

Зачистка острова заняла неделю. Ещё столько же ушло, чтобы прикрыть разрывы.

Спасибо мне никто не сказал. Куда там, она попыталась снова уйти, но не получилось. Лари обрела бессмертие и стала вечной хранительницей острова. А сам остров теперь – аномальная зона, и ее тюрьма.

Стоит применить здесь магию, как всё идёт не по плану. Разрывы между мирами преломляют

магические потоки. Пытаясь зажечь костер, ты можешь спалить дерево или себя. И отчасти вина

за это лежит на мне. Теперь Ларисалинда единственная, чья странная лесная магия работает как по учебнику, если бы тот, конечно, существовал.

Разрыв я залатал, но грань между мирами на острове настолько тонкая, что долго моя латка не

продержится. Он образуется снова, тени и сущности продолжат рваться на свободу. Магия Лари

удерживает их в рамках острова, но жить в каждодневной борьбе, сотни раз переживать собственную смерть по моей вине — удовольствие ниже среднего.

Женщина молча и бесстрастно наблюдала как я закрываю грань между мирами, как вливаю силу. Не сказала ни слова осуждения, хотя я ожидал всего, вплоть до побоев, и был к этому готов. Женщины существа эмоциональные, но за десятилетия одиночества на острове она сильно изменилась.

Наверное, смирилась со своей участью.

Мы чем-то похожи. Я тоже хочу уйти, но, в отличие от нее, могу.

— Я приеду через месяц, проверю как у тебя дела.

— Кого ты обманываешь, дракон? Через месяц ты сольёшься с вечностью. Или ты уже изменил свои планы? — она оттолкнулась от дерева и плутовато глянула на меня.

— Не изменил. Но я постараюсь решить проблему острова до того, как уйду.

— Не думаю, что ты с этим справишься. Не думаю, что в этом мире существует кто-то, кто может

справиться. Разве что Дракон Смерти, но его власть не распространяется на мир живых.

Мелькнула мысль что распространяется власть его дочери, но использовать Алфирею в своих планах почти безумие.

Хм. Безумие – мое второе имя.

— Я сказал, что постараюсь, и я сдержу свое слово.

— Потому что ты обещал или потому, что ты мой отец?