Измена. Ненавистная любовь

Глава 24

Не сразу я понимаю, что этот приказ звучит от самого Эвиана. Медленно оборачиваюсь и смотрю на дракона. С таким же недоумением смотрит на него и жрец, но все его внимание принадлежи мне.

— Ты так красива, Леонора — вдруг начинает говорить герцог и от его фразы жрец возмущенно фыркает, но дракон продолжает — Сейчас исполняется моя мечта. Ты здесь, в белом платье, держишь меня за руку и приносишь клятвы верности, любви и почитания. Это будет самым прекрасным воспоминанием…

Что он хотел сказать дальше я так и не услышала.

— Эвиан! Что происходит?! Почему она здесь?! — визгливый женский голос вместе со стуком закрывающейся двери отвлек герцога от его странной речи.

Мы оба обернулись и с недоумением уставились на…. Корделию облаченную в белое платье и с букетом желтых цветов. Эммм, что происходит?

— Корделия? Какого черта ты здесь делаешь? Я же сказал не появляться мне на глаза! — гнев герцога был просто осязаем.

— Но, Эвиан, ты же сам прислал мне уведомление о бракосочетании из храма! Я была так счастлива, когда поняла, что ты передумал! И я приехала сразу же…

Не дослушав лепет бывшей любовницы разозленный герцог обернулся к сникшему и сдувшемуся жрецу, что усиленно поправлял воротник своего одеяния, который резко стал удушающим.

— Как это понимать? — рык дракона разлился под сводами храма и кажется жрецу стало плохо. Но все же смертельно побелев ему удалось проблеять.

— Простите, Ваша светлость… Не мы… Реестр… Автоматически!

Сделав вывод из всего услышанного я поняла, что Корделию так и не удалили из списков храма как невесту герцога Росса. И когда дракон заговорил о свадьбе естественно, что служка сделал неправильный вывод. Но я не возражала, напротив, я с удовольствием поменяюсь местом с Корделией. Которая стоит сейчас красная и униженная в который раз.

Эх, крыска, крыска, ну почему, почему ты не делаешь правильных выводов в тысячный раз наступая на грабли по имени Эвиан.

— Ты! — вдруг тихо говорит она впиваясь в меня жгучим взглядом — Это все ты виновата!

Эвиан занят, распекая жреца и в этом поединке взглядов мы остаемся один на один с Корделией.

— И что ты сделаешь? — спрашиваю я, воскресая в памяти очень старую и далекую сцену — Вцепишся мне в волосы, Корделия? Как девка из таверны?

Не знаю, что на меня нашло. Для меня ошибка жреца и появление отверженной невесты было подарком с неба. Каждая оттянутая минута приближала мое спасение, но вдруг это все стало не важным.

Я будто вернулась в тот день и час, когда все началось. Вот преданная возлюбленная, вот счастливая соперница, а вот мужчина… Яблоко раздора для обеих. Только теперь все поменялось. Мужчина полюбил, другую, ей он не нужен, а униженная соперница…

— Ненавижу! — шепчет Корделия и падает на колени, содрогаясь в рыдании — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Продолжает шептать она как заведенная опуская голову себе на грудь. Рядом живописно рассыпается букет из оранжевых роз. Нежные головки цветов смотрясь как капли огня на сером мраморе.

Слабачка! Я презрительно поджимаю губы. Никакого характера и вообще…

— Леонора! Нет!

Эвиан резко тянет в свои объятия и поворачивается спиной к Корделии пряча меня от нее. Но я все же успеваю увидеть, как заторможено поднимается ее голова и как дико на фоне бледного лица смотрятся ярко-ярко желтые глаза.

Маленький храм содрогается от ветра и хлопающих снаружи драконьих крыльев, но уже слишком поздно.

Крыса загнанная в угол очень дорого продает свою жизнь, Леонора. Как ты могла забыть такое простое правило.

Это девушка из таверны, Доротея Лорус Маккейн могла вцепиться сопернице в волосы и повыдирать жидкое богатство любовницы истинного. А вот драконица…

Пусть даже такая никчемная мамля как Корделия будет действовать по другому. В самых отчаянных моментах жизни, когда враги обступили тебя и спасения нет, драконы могут совершить акт самосожжения уничтожая все живое в радиусе мили. Все, помимо своих сильных сородичей.

Браво, Корделия, браво! И пусть сегодня ты сама отправишься в горячие объятия смерти и уже никогда не попадешь на перерождение, но меня ты утащишь за собой. Счет один-два и явно не в мою пользу.

Окружающее пространство озарила яркая вспышка невыносимого желтого цвета. Адская волна заливает все вокруг. Я утыкаюсь носом в груди Эвиана что, смешно сказать, стал моим прибежищем и оплотом в последние мгновения жизни. Но ни невыносимо крепкие объятия, ни непробиваемая чешуя, что лихорадочно наращивает дракон на своем теле не способна уберечь меня от гибели. Неизбежность, рок…

Почему смерть постоянно ходит со мной за ручку, когда ты рядом, Эвиан?

Жар! Невыносимый жар, яростно пожирает мои волосы, ресницы сгрызает кожу, добирается до костей. Боли нет, еще нет… А может ее вообще не будет? После такого взрыва от меня должен остаться только пепел и все. Но я все еще думаю и с трудом, со свистом, дышу.

— Отойди от нее!

— Нет, не отпускай!

— Моя малышка!!!

— Я знаю что делаю!

Голоса, голоса звучат далеко-далеко, мои уши опалены и я практически их не слышу. Да это уже и не важно. Сознание тухнет, свист, что с трудом заменяет дыхание, звучит все тише, а вместо него уже слышны вдалеке отголоски адской боли, что приближается. Она неизмерима! О, боги, я хочу умереть! Дайте мне уйти и не мучится.

— Леонора! — это голос Дамиана рядом, но его перебивает другой шепот.

— Малышка! Я люблю тебя больше жизни!

С этим шепотом и через объятия, что так и не разомкнулись, в мое тело поступает благословенная прохлада. Она, как ледяная волна, с громким ревом набрасывается на жар и боль поглощая их в неравной борьбе.

Я ощущаю облегчение и неожиданные силы. Мои глаза…. О, боги, мои глаза вернулись! Ведь жар сжег их до этого!

Мои глаза начинают слезиться, а уши расправляются. Я чувствую как волосы пышной копной падают на спину щекоча кожу шеи. КОЖУ!!!!

Путы сдерживающие меня опадают и я чувствую свободу, но не долго.

— Солнышко! — папа хватает меня на руки прижимая к себе. Родной голос и запах заставляют меня сморгнуть слезы и поднять тяжелые ресницы.

— Папа! — Дистер Крофтон держит меня на руках и не скрываясь плачет. Рядом мелькает черное и я с трудом различаю обеспокоенное лицо Дамиана.

— Лео! — где-то на задворках кричит Дерек.

Другие, не знакомые голоса наполняют окружающее пространство.

Но это все не то! Не то и не так!

— Папа? — спрашиваю его не понимая сама чего прошу.

— Все в порядке, солнышко! Пойдем! Тебе лучше этого не видеть!

Что не видеть?

— Чудо! Это чудо! Настоящее чудо! — кричит за нашими спинами жрец — Отец Дракон снизошел до нас и показал силу истинной пары и истинной любви!

— Отец?! — мои глаза уже совершенно прояснились и я вижу весь тот ужас разрушения, что ворится вокруг.

Все черно! Абсолютно! Ничего не осталось! Ни лавок, ни алтаря. Все что было сделано не из камня просто распалось на пыль и даже сами каменные стены были обезображены огнем умирающей драконицы.

— Леонора, тебе не стоит…

— Папа! — с нажимом говорю я и он со вздохом поворачивается.

Не сразу я понимаю, что тот почерневший огарок человеческого тела и есть Эвиан. Лишь незаметное дыхание, вырывающееся со свистом, говорит, что оно еще живое.

— Эвиан! — с ужасом прикрываю рот не в силах поверить, что вижу это на самом деле.

— Леонора, мы уходим! — голос отца строг и суров, но я не слушаю.

Выпутываюсь из его объятий не отводя взгляда от того, что было когда-то Эвианом, герцогом Россом. Папа пытается как то меня удержать, но после вздыхает и отпускает.

Я подбегаю к телу и бухаюсь рядом на колени поднимая черную пыль. Эвиан что-то шепчет и я с трудом могу различить.

— Леонора, Леонора, Леонора!

О, боги! Как же так! Ну почему мы должны были дойти до этого?

— Эвиан! — тяну руки к нему, чтобы взяться за что-то и помочь приподняться, но бессильно их опускаю, понимая, что браться уже не за что. Он полностью обгорел! Рук практически не осталось, ног тоже… Только торс и голова! Вид ужасен и помочь ему никто не в силах. Но как? Почему?

Ведь это же моя судьба!

— Прости — вдруг шепчет он и мне кажется, что делает вполне осознано.

Подбирая свои волосы я наклоняюсь ближе и слышу слабое.

— Шанс…

Мне не нужно больше слов, чтобы понять о чем он. На секунду я мешкаю с ответом, но его последний вздох заставляет меня выкрикнуть.

— Да!

И пусть это не совсем правда. Пусть это лукавство человека находящегося у смертного одра умирающего. Но несмотря ни на что, я хочу, чтобы Эвиан ушел с миром. Пожертвовав собой он разорвал порочный круг наших обид, измен и преступлений. Я могу простить его и отпустить к лучшей, но уже совершенно другой жизни.

— Леонора, пойдем! — на этот раз на мои плечи опускаются не папины руки. Дамиан поддерживает меня под локоть и помогает подняться — Герцог умер. Тебе нужно позаботиться о себе.