Пропавшие наши сердца

Есть один человек, сказала библиотекарша.

«Астория», небольшой филиал библиотеки. Маргарет пробыла в Нью-Йорке уже две недели – обосновавшись в доме с темными окнами, заканчивала последние приготовления, начиняла крышечки. В запасе две недели. Хватит собирать истории, материала уже более чем достаточно. Но останавливаться она не желала. Ей хотелось разыскать всех до единого, пусть это и невозможно, потому что будут появляться все новые.

Библиотекарша перешла на шепот, хоть ни в зале, ни во всей библиотеке никого больше не было, они сидели одни среди полупустых полок. Это не кто-то из родителей, продолжала она. Это ребенок.

Маргарет встрепенулась. За все эти годы ей ни разу еще не довелось поговорить с ребенком, которого забрали из семьи. За детьми сжигали все мосты: другие города, другие семьи, другие имена. У родных оставалась лишь пустота и боль на их месте. Те немногие, кого удалось разыскать, были недосягаемы, их новые дома и новые жизни неприступны, словно крепости. Те, кого забрали в раннем детстве, зачастую совсем не помнили ни прошлой жизни, ни родных.

Пару месяцев назад она зашла в головное отделение библиотеки, продолжала библиотекарша. Из дома сбежала. Родом из Балтимора. Бойкая девчонка, усмехнулась она. Вломилась туда, словно полицейский. И говорит: помогите найти родителей. А сама стоит, руки в боки, будто сейчас всем устроит разнос. Говорит, сбежала от приемных родителей из Кембриджа, рядом с Гарвардом.

У Маргарет волосы на затылке зашевелились. Кембридж, отозвалась она эхом. А лет ей сколько?

Тринадцать. Мы пытаемся разузнать как можно больше. Она кочевала с места на место, а по адресу, который она назвала, никто не живет.

Можно мне с ней поговорить? У Маргарет заколотилось сердце. Где она?

Библиотекарша уставилась на Маргарет испытующе. Настала минута, которую Маргарет хорошо знала, когда решают, можно ли ей доверять, и если да, то насколько. Впустить ли ее в свою жизнь, широко ли распахнуть перед ней двери.

Одна чаша весов перевесила.

Она в одном из филиалов, сказала библиотекарша. Могу вам адрес дать. Мы прячем девочку то тут, то там, ищем для нее постоянное место.

И наконец Маргарет ее увидела. Девочка, сидит на коврике скрестив ноги, карие глазищи как две звезды.

Маргарет, повторила девочка, услышав имя, так вы та самая Маргарет Мяо?

И в наступившем неловком молчании Сэди улыбнулась.

Я стихи ваши знаю, сказала она. И Чижа знаю.

По заказу правительства провели исследование: как выяснилось, дети до двенадцати лет, разлученные с родителями, не могут найти дорогу домой самостоятельно. Детей старше двенадцати лет обычно отправляли в государственный приют, а тех, кто младше, отдавали в приемные семьи. Сэди было одиннадцать, когда ее забрали.

Ее перебрасывали из семьи в семью, с места на место: Западная Виргиния, Эри, Бостон – все дальше и дальше, будто пытались сбить с орбиты. Из первой приемной семьи она позвонила на свой старый номер – отключен. Она отправляла письмо за письмом, аккуратно выводила шариковой ручкой индекс, клеила марки, украденные у вторых приемных родителей. Ответа не было, но Сэди не теряла надежды – может быть, ответ пришел на адрес прежней приемной семьи, может быть, целая череда писем от родителей тянется за ней, словно хвост за воздушным змеем, всегда на шаг позади. Наконец в Кембридже, в третьей по счету приемной семье, одно из ее писем вернулось с пометкой: адресат выбыл.

Поехали со мной, предлагала она Чижу, но в итоге поехала одна.

На перекладных – двумя автобусами и поездом – добралась она до Балтимора на деньги, украденные из бумажника приемного отца; адрес был впечатан ей в память, хоть мамино лицо уже начало забываться. Все здесь знакомо, будто из сна: соседские тюльпаны, ярко-розовые на зеленом, неизменное жужжанье газонокосилки в летнем воздухе. Та самая картина, за которую она так крепко держалась последние два года.

Но когда Сэди взбежала на крыльцо, дверь оказалась заперта. На ее стук вышла белая женщина, незнакомая. Доброе лицо, светло-русые волосы собраны в узел. Нет, милая, такие здесь не живут.

Сюда она переехала полгода назад. Нет, она не знает, кто здесь жил до нее. Чем-нибудь помочь? Позвонить кому-нибудь?

Сэди бросилась прочь.

Сев в первый же поезд, она спряталась в уголке, задремала, а проснулась от шума Пенсильванского вокзала, одна, потерянная. Низкими, мышиного цвета коридорами выбралась из здания вокзала и побрела мимо одноногих голубей, клевавших крошки, мимо бездомных с картонными табличками и кружками для мелочи, мимо груд мусора на тротуарах. Рядом высились леса, затянутые сеткой, за которой почти не видно знака «Восстанавливаем ваш любимый Нью-Йорк». А еще выше – облака, пронзенные иглами из стекла и бетона.

И вдруг из тумана выплыли внушительные серые арки на фоне зеленого газона.

В Кембридже ей нравились тишина и покой библиотеки. Нравилось бродить среди книжных полок, открывать и закрывать уцелевшие книги. Она знала, что многих здесь не хватает, но эти – самые стойкие; Сэди брала их в руки, листала, вдыхала запах. Представляла, сколько людей читали их до нее.

Однажды ее застукала библиотекарша. Сэди глянула искоса, прячась за книгой, и увидела ее в конце прохода. Они, конечно, уже знали друг друга в лицо – сталкивались всякий раз, когда Сэди приходила, – но еще ни разу не обменялись ни словом. Читательского билета у Сэди не было, она никогда не просила помощи, никого не беспокоила. Библиотекарша ничего не сказала, а Сэди захлопнула книгу, вернула на место и улизнула. Но через несколько дней, когда Сэди решилась снова заглянуть в читальный зал, библиотекарша поманила ее к стойке. Меня зовут Карина, а тебя?

Сэди не сразу обратила внимание: она не единственная, кто сюда приходит, но книг домой не берет. Несколько раз к стойке подходили люди, о чем-то быстро шептались с библиотекарем и уходили – встревоженные, печальные, или полные надежд, или всё сразу. Иногда среди возвращенных книг попадались странные, будто заблудшие: потрепанные романы в бумажных обложках, старые учебники, давнишние журналы. Казалось, они очутились здесь по ошибке. Как-то раз Сэди, протиснувшись к ящику для возвращенных книг, выудила одну. В книге оказалась закладка: имя, возраст и приметы ребенка, разлученного, как и Сэди, с родителями. Призыв родных, который зашифруют, запомнят и передадут дальше.

Мы заполняем пробелы, объяснила библиотекарша, – по мере сил.

И когда Сэди, потеряв след родителей, очутилась в Нью-Йорке, то знала, куда идти. Библиотека оказалась сказочным дворцом, который охраняли два льва, светло-серых, невозмутимых. Взойдя на крыльцо, Сэди положила руку на массивную лапу с толстыми когтями, и на нее будто ветерком дохнуло из прошлого – вспомнилась сказка, что когда-то читала ей мама. О том, как одна девочка заблудилась и ей пришел на помощь лев, царь тех мест. Сэди огляделась: уличный фонарь, а перед нею – волшебная дверь, которая может привести ее домой. В библиотеке было почти пусто, близился час закрытия, и Сэди бродила, пока не нашла уединенный уголок – потертое кресло в детском отделе, возле опустевших полок, где до сих пор висели плакаты «Советуем прочитать». Сэди свернулась клубочком в кресле и уснула, а разбудила ее незнакомая девушка, потрепав за плечо.

Здравствуй. Ты, кажется, заблудилась?

Вы мама Чижа, да? – спросила Сэди.

Маргарет принялась ощупывать карманы, приложила руку к сердцу, ища записные книжки, которые носила при себе так долго, что они будто срослись с ней.

Была когда-то, ответила Маргарет.

Он мне про вас рассказывал, продолжала Сэди, и для Маргарет это был добрый знак.

Сэди – юная, сиротливая и бесстрашная. Прожив три месяца одна, она казалась полувзрослой-полуребенком.

Я знаю, кто мог бы ее приютить, сказала библиотекарше Маргарет.

Понадобилось время, чтобы уговорить Доми.

Ты что, издеваешься, Маргарет? – упиралась она. Что я смыслю в детях?

Они напряженно шептались, пока Сэди сидела в дальнем углу гостиной, настороженная, скрестив на груди руки. Доми искоса за ней наблюдала, а Сэди наблюдала за Доми – по-хозяйски, без робости.

Ты не хуже меня знаешь, сказала Маргарет, что в заброшенном доме ребенку не место. Да и некогда мне за ней присматривать, слишком много работы.

Чего ты от меня хочешь? – спросила Доми.

Чтобы она была в безопасности, пока я заканчиваю. А когда все будет сделано, найдем ей место получше. Может быть, удастся разыскать ее родителей. А пока что ее надо пристроить. Она неделями скиталась по библиотекам, не смогут ее там прятать до бесконечности. Просто чудо, что до сих пор удавалось.

Маргарет помолчала. Или у тебя места мало? – добавила она сухо. Обвела взглядом огромную гостиную, уставилась в потолок – там, наверху, пустуют шесть спален.

Доми медленно, устало выдохнула. Как в прежние времена, и это означало: ладно, будь по-твоему.

Хорошо, но пусть она сама о себе заботится, я ей не нянька.

Мне нужно только подгузники менять два раза в день, сказала из своего угла Сэди.

Доми рассмеялась.

Хмм, протянула она. Что ж, хотя бы чувство юмора у нее есть.

Они оглядели друг друга – высокая блондинка в деловом костюме, на шпильках, и смуглая девочка в толстовке с капюшоном и потертых джинсах, – и Маргарет почувствовала, что между ними проскочила искра, встретились родственные души.

Именно Сэди сказала Маргарет через несколько дней: но Чиж больше там не живет, разве вы этого не знали? Они теперь в общежитии живут, могу вам адрес дать.

Почему ты мне не сказала? – спрашивает Чиж. Почему она ко мне не вышла, когда я был там?

Мы ей велели никому на глаза не попадаться, объясняет Маргарет. Чтобы никто ее не увидел, не стал расспрашивать. Ты с ней скоро встретишься, обещаю. Но мне сначала нужно было с тобой вдвоем побыть. Мне нужно было…

Она замирает с бокорезами в руке.

Здесь кто-то есть, шепчет она.

Слышит и Чиж: кто-то скребется в заднюю дверь. Дождь, думает он; хоть сквозь затемненные окна ничего не видно, во внезапной тишине слышно, как капли барабанят по фанере, негромко, но настойчиво, будто тонкими пальчиками. Сквозь шум дождя слышно, как дергают дверную ручку. Потом тихие гудки, кто-то набирает код: цифра, другая, третья.

Чиж, оглянувшись на маму, ждет подсказки. Бежать или защищаться? Притаиться или готовиться к бою? Маргарет не трогается с места. В голове проносятся тысячи сценариев, один другого страшнее. Куда заберут Чижа? Куда поведут ее? Спокойно, велит она себе, думай. Но укрыться им негде, и даже если схватить Чижа за руку и выбежать через переднюю дверь, куда им идти под дождем, в чужом городе? В чьи лапы они угодят?

В темном коридоре шаги. Кто-то старается не шуметь, но не получается. Скрипит дверь гостиной. Герцогиня, в черном плаще, вытирает ноги.

Мать твою, Доми, выдыхает Маргарет. Ну и напугала же ты меня.

Она вздыхает с облегчением, и больше, чем появление нежданной гостьи и мамина ругань, Чижа пугает мысль, что и маме тоже знаком страх.

В дверь же к тебе не позвонить, отвечает Герцогиня. Как и по телефону.

Обе пожимают плечами, и Чиж понимает, в чем дело: звонки по мобильнику можно отследить.