Пройти по Краю Мира

Три

В первой галерее Музея азиатского искусства Рут увидела, как мистер Тан целует ее мать в щеку. Лу Лин рассмеялась, как смущенная девочка, и они, рука в руке, пошли дальше, в следующую галерею.

Арт подтолкнул Рут и предложил свою руку, согнутую в локте.

— Ну же, а то эти ребята меня обойдут.

Они догнали Лу Лин и ее спутника, когда те уселись на скамью перед бронзовыми колокольчиками, вывешенными едва ряда в огромной рамке, около двенадцати футов в высоту и двадцати пяти футов в длину.

— Похоже на ксилофон богов, — прошептала Рут, присев радом с мистером Таном.

— Каждый колокольчик издает два четких тона. — Голос мистера Тана был тих, но внушителен. — Молоточки ударяют по колокольчику снизу и справа. И, когда играют сразу несколько музыкантов, получается сложное и многослойное музыкальное полотно. Я имел удовольствие послушать игру китайских музыкантов на недавнем важном событии. — Он улыбнулся, вспоминая его. — Мое воображение унесло меня на тысячу лет назад. Я слышал то, что мог слышать человек того времени, и испытывал то же благоговение. Я даже представлял себе, кем был тот древний человек, слушавший эту музыку. Это была женщина, да, очень красивая женщина. — Он сжал руку Лу Лин. — А потом я подумал, что, может быть, еще через три тысячи лет их услышит другая женщина и подумает обо мне как о красивом мужчине. Пусть мы не знаем друг друга, но нас объединяет музыка. Вы согласны? — И он посмотрел на Лу Лин.

— Наполненный Буддой, — проговорила она.

— Мы с вашей матерью думаем одинаково, — сказал он Рут.

Она улыбнулась ему в ответ и поняла, что теперь мистер Тан переводил для Лу Лин, как некогда это делала она сама. С той только разницей, что он не гнался за буквальным значением слов. Он просто говорил о том, что было в сердце Лу Лин, что касалось ее лучших намерений, ее надежды.

Весь последний месяц Лу Лин жила в Мира Мар, и мистер Тан навещал ее по несколько раз в неделю. По субботам он выводил ее в свет: на дневные концерты, на бесплатные публичные репетиции симфонического оркестра, на прогулки по дендропарку. Сегодня это была выставка китайской археологии, и он пригласил Рут и Арта присоединиться к ним.

— У меня есть кое-что интересное, что я хотел бы вам показать, — таинственно сказал он по телефону. — Вы определенно не пожалеете.

Рут уже не жалела, видя, как счастлива ее мать. Счастлива. Рут вдумалась в значение этого слова. До недавнего времени она не знала, как может выглядеть счастье Лу Лин. Да, ее мать все еще жаловалась при каждом удобном случае. Еда в Мира Мар предсказуемо была «слишком соленый», ресторанное обслуживание «слишком медленный, блюда холодный, когда придет на стол». И она возненавидела кожаное кресло, которое купила ей Рут. Ей пришлось заменить его старым креслом из искусственной кожи. Но Лу Лин избавилась от большей части того, что ее раздражало и беспокоило: от мыслей о квартиросъемщиках на первом этаже, от страхов быть обворованной, о нависающем проклятии, которое обрушится на нее, если она не будет все время настороже. Или она просто обо всем этом забыла? А может быть, все это из-за того, что она влюблена? Или смена обстановки избавила ее от напоминаний о болезненном прошлом? Хотя сейчас она еще чаще о нем вспоминала, но теперь оно представало другим — более счастливым. Например, оно включало мистера Тана. Лу Лин вела себя так, будто они были знакомы с ним еще в прошлой жизни, а не около месяца.

— То же самое он и я видеть давно, — громко сказала Лу Лин, любуясь колокольчиками. — Только теперь мы стать старше.

Мистер Тан помог Лу Лин встать, и вместе с Рут и Артом они пошли к другой экспозиции, расположенной посередине зала.

— Следующий экспонат — настоящее сокровище китайских ученых, — сказал мистер Тан. — Большая часть посетителей желают взглянуть на ритуальные сосуды для вина и нефритовые погребальные наряды. Но для настоящего ученого этот предмет будет истинной ценностью.

Рут начала рассматривать экспонаты. На ее взгляд, ритуальный сосуд больше походил на большой котел с надписями.

— Этот бронзовый шедевр уже сам по себе бесценен, — продолжал мистер Тан. — Но на нем видны письмена. Это эпическая поэма, написанная великими учеными о великих правителях, живших с ними в одно время. Одного из императоров, которого они прославляют, звали Чжоу, да, тот самый Чжоу, в честь которого назван Чжоукоудянь, где когда-то жила ваша мать и где нашли «Пекинского человека».

— Это Рот Горы? — спросила Рут.

— Именно. Правда, Чжоу там не жил. Множество мест названы его именем, как в каждом городе в США есть улица Вашингтона. А теперь пройдемте дальше. Причина, по которой я вас сюда пригласил, ожидает в следующем зале.

Вскоре они стояли перед новой витриной.

— Не смотрите на подпись на английском, пока еще рано, — сказал мистер Тан. — Как вы думаете, что это?

Рут смотрела на лопатообразный предмет цвета слоновой кости. Он был покрыт трещинами и темными дырами. Может, это дощечка для старинной игры го? Кухонная утварь? Рядом с ним лежал еще один предмет, поменьше, светло коричневый, овальной формы, с кромкой по краям и без дырок. На нем были только письмена. Она тут же поняла, что было перед ее глазами, но Лу Лин первой дала ответ на китайском:

— Гадательная кость.

Рут поразилась тому, что мать еще помнит это. Она уже знала, что не стоит ожидать от Лу Лин способности запоминать события недавнего прошлого: кто где был и что когда случилось. Но мать часто удивляла ее свежестью чувств, когда говорила о юности, и ее воспоминания совпадали с тем, что было в ее записях. Способность матери помнить отдаленные события была для Рут своеобразным свидетельством того, что дороги в прошлое Лу Лин все еще открыты, хоть на них уже кое-где появились ямы и разбитая колея. Иногда она смешивала воспоминания из мемуаров с другими своими воспоминаниями, но та часть ее памяти была неиссякаемым источником, из которого она черпала силы и которым делилась с другими. И даже если она и путала какие-то детали, это не имело значения, потому что прошлое, даже переосмысленное, было очень важно.

За последние недели Лу Лин несколько раз рассказывала о том, как она получила нефритовое кольцо, которое Рут достала из тайника в кресле.

— Мы пошли в танцевальный зал, ты и я, — говорила она на китайском. — Спустились вниз по лестнице, и ты представила меня Эдвину. Его глаза посмотрели в мои, и он долго их не отводил. Я видела, как ты улыбаешься, а потом исчезаешь. Какая шалунья! Я знала, о чем ты думаешь! Когда он предложил мне выйти за него, он дал мне это кольцо.

Рут поняла, что представляла их друг другу тетушка Гал.

От воспоминаний Рут отвлек голос матери, которая говорила на мандаринском Арту:

Моя мать нашла одну такую. На ней были вырезаны слова о красоте. Она отдала ее мне, когда была уверена, что я не забуду о том, насколько она важна.

Я ее очень берегла, никогда не теряла.

Арт кивал, словно понимал, что она говорит, а потом Лу Лин перевела свои слова на английский для мистера Тана:

— Я говорить ему, эта кость, моя мать дать мне такой. Это очень важно, — сказал тот. — Тем более что ваша мать была дочерью костоправа.

— Известный, — сказала Лу Лин.

Мистер Тан закивал так, словно и он об этом помнил.

К нему все приходили из окрестных деревень.

И ваш отец тоже пришел со сломанной ногой. На нее наступила лошадь. Вот так он познакомился с вашей матерью. Благодаря этой лошади.

Лицо Лу Лин внезапно лишилось выражения, и Рут испугалась, что та сейчас расплачется. Но вместо этого мать заулыбалась.

— Лю Син, — сказала она. — Он звать ее так. Моя мать сказать, он писать стихотворение про это.

Арт посмотрел на Рут, ожидая от нее подтверждения правдивости этой истории. Он прочел часть перевода мемуаров Лу Лин, но не мог связать китайское имя и того, к кому оно относится.

— Это значит «падающая звезда», — прошептала Рут. — Я объясню позже.

— А какая фамилия была у вашей матери?

Рут знала, что трогать эту тему рискованно, но сейчас, похоже, память матери вернулась на территорию имен. Может быть, они терпеливо ждали, когда она обратит на них внимание. Лу Лин задумалась лишь на мгновение.

— Фамилия Гу. — Она бросила строгий взгляд на Рут. — Я так часто тебе говорить, и ты не помнить? Ее отец Доктор Гу. Она дочь Доктор Гу.

Рут захотелось закричать от радости, но в следующую секунду она поняла, что ее мать произнесла китайское слово, обозначающее «кость». Доктор Гу — это доктор Кость, костоправ. У Арта все еще были подняты брови, он думал, что давно потерянное имя предков было наконец найдено.

— Я объясню позже, — снова повторила Рут, но на этот раз ее голос был безжизненным.

— А, хорошо.

Мистер Тан рисовал в воздухе иероглифы.

— Гу? Вот так? Или так?

На лице Лу Лин отразилась обеспокоенность.

— Я не помню.

— Я тоже, — быстро отозвался мистер Тан.

— Ну что же, не страшно. — Арт попытался сменить тему. — А что за надписи на гадательной кости?

— Это вопросы, которые императоры задавали богам, — ответил мистер Тан. — Какая погода будет завтра? Кто победит в войне? Когда сажать рис? Что-то вроде шестичасовых новостей, только с досрочным оповещением.

— И что, ответы были правильными?

— Кто знает? Рядом с темными пятнами есть трещины. Предсказатели использовали раскаленные гвозди, чтобы раскалывать эти кости. И они издавали звук: щелк). А потом предсказатели толковали трещины, представляя их как ответы небес. Я думаю, что успешные предсказатели вполне успешно угадывали, что именно хотели услышать императоры.

— Какая замечательная лингвистическая загадка, — сказал Арт.

Рут вспомнила о подносе с песком, которым они с матерью пользовались несколько лет. Она тоже пыталась угадать, что именно могло успокоить мать и что при всем умиротворении не могло быть сразу распознано как обман. Иногда она придумывала ответы, которые были нужны ей самой. Но в остальное время она действительно пыталась написать именно то, что нужно было слышать матери: что ее муж по ней скучает, а Драгоценная Тетушка больше не сердится.

— Кстати, о загадках, — сказала Рут. — Ты недавно говорила, что кости «Пекинского человека» так и не нашли.

Лу Лин оживилась:

— Не только мужчина, женщина тоже.

— Да, мам, ты права, «Пекинской женщины». Интересно, что с ней стало? Неужели кости были раздавлены на дороге в Тяньцзинь? Или утонули вместе с судном?

— Если кости все еще существуют, — ответил мистер Тан, — то о них все помалкивают. Да, раз в несколько лет в газетах мелькают статьи. Когда кто-то умирает: жена американского солдата, бывший японский офицер, археолог из Тайваня или Гонконга. Вот тогда и начинается: были найдены кости в деревянном сундуке, похожем на те, что использовались в тысяча девятьсот сорок первом. Потом появляются слухи, что это кости «Пекинского человека». Начинают заключаться договоры, оплачиваются затраты и вносятся залоги. Только потом кости оказываются частью бычьего хвоста или слепками настоящих, или они вообще исчезают до того, как их успевают исследовать. А в одной статье говорилось, что человек, укравший кости, собирался везти их на остров, чтобы продать торговцу, но самолет не долетел, упав в океан.