Александра

— Это часы, хронометр. Отсчитывает время. Показывают, когда полночь, когда полдень. Показывают стороны света — север, юг, запад, восток. — Вспомнила фильм, который любил папа про «Неуловимых мстителей». Я сама его смотрела с удовольствием в детстве. В последних сериях «Корона Российской империи», один из претендентов на российский престол имел карманные золотые часы, которые до Революции принадлежали Николаю Второму. Он всем их демонстрировал и таким образом доказывал право на престол и корону. Я улыбнулась. Почему бы и нет? — Эти часы были сделаны для моего прадедушки. Видишь, на них герб Византии. Их имел право носить только император. Прадедушка отдал их своему старшему сыну, как наследнику. А он отдал их своей жене, нашей бабушке. От неё часы получил наш папа. А когда его убили, я сумела забрать их. Теперь они мои, так как я осталась старшей из всей семьи Комниных. И по наследству, они перейдут к моему сыну, если он у меня будет. А если не будет, то к сыну Елены.

— Двухглавый орёл, это герб Великого князя Московского. — Сказал Вяземский-старший.

— Я знаю. — Мне была известна история российского герба. — Двухглавого византийского орла Московский князь Иоан Третий получил от своей невесты, византийской принцессы Зои Палеолог, которая в Риме при крещении в католичество получила имя Софья, в качестве её приданного. Считается, что двухглавый орёл — это личный герб династии Палеологов. Но это не совсем так. Двухглавого орла впервые как герб Византии стали применять именно мы Комнины, ещё четыре столетия назад. Палеологи, переняли орла от нас, а заняв имперский трон, просто объявили о двухглавом орле, как о гербе империи официально.

— Княгиня, ты говоришь, что вы с княжной Еленой Вознесенские. Так Вы Комнины или Вознесенские?

— Я по мужу Вознесенская. Но при этом я осталась Комниной. А так как я вдова, намерена вернуть себе фамилию своих предков. Елена изначально Комнина. Она не была замужем, хотя жених у неё имелся, они были помолвлены. Но его тоже нет в живых.

Да, Саша, врать не кули ворочать. И как ты далеко во вранье зайдёшь? Так ведь можно и голову потерять! Но судя по виду братьев Вяземских, они впечатлены. Как же, целых две царевны! Они то никогда девиц царских, да императорских кровей не видели. Максимум княжон. Могли видеть Софью Палеолог, она умерла совсем недавно, несколько лет назад. Когда точно, я не знала, но в начале 16 века. Главное, чтобы она сейчас не была жива.

— Боярин, — обратилась к Ивану, — скажи, мы вестей из Руси не получали давно, Великий князь Иоан Третий правит до сих пор или нет?

— Что ты царевна! Великий государь представился пять лет назад. Царство ему небесное. — Оба брата Вяземских перекрестились. Я взглянула на Елену и тоже перекрестилась. Она последовала моему примеру. И только перекрестившись поняла, что допустила ошибку. Бояре Вяземские крестились двумя перстами, мы же с Еленой тремя, как принято у нас. Но оба молодых боярина спокойно к этому отнеслись. Иван даже кивнул мне.

— Сразу видно ромейки вы с Еленой. Тремя перстами креститесь.

— Конечно, мы этого и не скрываем. — Всё верно, в это время на Руси православные крестились двумя перстами. Так повелось с самого крещения Руси. Реформа русского православия прошла только в 17 веке. Уже при Романовых. С того времени и произошёл раскол в русской православной вере, на официальную православную веру и староверов или старообрядцев, которые реформу не приняли. Староверы подвергались гонениям со стороны официальной церкви и власти, вплоть до 1917 года. Но до реформы ещё более ста лет. Это хорошо, что мы представились ромейками, вернее наполовину гречанки, на половину русинки. Поэтому если будем ошибаться в чём-то, можно просто всё списать, как на иностранок.

Постепенно нас с Еленой сморил сон, хотя я спала вполглаза, реагируя на малейший шорох. Елена прижалась ко мне и тихо посапывала. Вяземские оказались тёртыми калачами. Дежурили по переменке. Бдили хорошо. Иногда бодрствующий уходил куда-то в ночную темноту и появлялся спустя некоторое время.

Утром, наскоро позавтракали тем, что ещё оставалось. Раненый пока не умер. Но был без сознания. Опять двинулись на восток, смещаясь севернее. В какой-то момент заметила, что оба молодых мужчины расслабились. Стали больше улыбаться. Я посмотрела вопросительно на Ивана. Он пояснил, что мы уже на своей земле. Вскоре нам встретился вооружённый отряд. Их было два десятка конных воинов. Вяземские радостно поприветствовали воинов. Те их. Стали смеяться на Яном.

— Что лях, попался? — Спросил старший отряда, муж, убелённый сединами, с густой бородой и в хорошем доспехе. Ян только высокомерно скривился. На нас смотрели любопытно, особенно на нашу с Еленой одёжку. Елена была испуганна, я же смотрела на всех с высока. Надо было держать статус.

— Иван, это что за девицы в мужских портах, да ещё драных? — Спросил тот же мужчина. — И почему оружные? — Это он увидел мою шашку и наши с Еленой луки с колчанами.

— Это гостьи наши, Матвей. — Ответил Иван. — Если бы не они, вернее не старшая, не были мы тут сейчас. Помогла она нам. А то головы бы сложили свои или в полон к литвинам попали.

— А чего в портах? Срам же. Девки в платье должны быть.

— Девки у тебя дома! — Не выдержала я. — Как ты смеешь с нами так разговаривать?

— Что?

Лук оказался у меня в руках мгновенно, как и стрела. Правая рука отошла с натянутой тетивой к правому уху. Бронебойный наконечник смотрел бородатому прямо в лицо.

— Стойте! — Рявкнул Иван, вклиниваясь между мной и старшим отряда.

— Мамочка! — Тихо всхлипнула позади меня Елена.

— Александра Вячеславовна, опусти тетиву, убери стрелу свою.

Все замолчали. Иван на коне развернулся к боярину.

— Боярин Матвей, то не простые гостьи. Поверь. Не нужно. Лучше сопроводите нас к родителям нашим.

Мы с боярином Матвеем смотрели друг другу в глаза. Я чувствовала его внимательный, колючий взгляд. Но сама глаза не отводила. Смотрела прямо и даже вызывающе-холодно.

— Вячеславовна значит? — Переспросил он

— Да. — Кивнул Иван.

— И правда, не простые. Ты дева из лука то стрелять умеешь? — Он усмехнулся.

— Хочешь проверить?

— Матвей, не надо. Она хорошо стреляет, поверь.

— Ладно. Но всё же не гоже бабе, пусть и не простой, оружие в руках иметь. — Отступил назад боярин.

— Это уже я буду решать, что мне гоже, а что нет. — Спокойно ответила ему, убирая стрелу в колчан. Он хотел что-то ответить, но Иван покачал отрицательно головой. И Матвей промолчал, только кивнув головой.

Двигались ещё часа три по лесу, перелескам, взбираясь на холмы. Пересекая ручьи и небольшие речки. Наконец, достигли укрепленного поселения. На берегу небольшой речки на возвышенности стояла деревянная крепость. Частокол из толстых брёвен. Сторожевые башенки. Рядом с крепостью деревня, дворов на тридцать-сорок. Серьёзно так. Так же увидела поля засеянные зерновыми. Только не могла понять, что именно — пшеница, рожь или ещё что? Тут же был паром. Мы подъехали к реке. В ширину она была метров двадцать-двадцать пять. Берега, заросшие камышом. Мы подъехали к деревянной пристани, вернее к тому, что с натяжкой можно было назвать пристанью. Подошёл паром, который управлялся четырьмя мужиками. На него зашли бояре Вяземские, коней вели под уздцы. Мы с Еленой, тоже пешком. Связанный Ян. Две лошади с носилками и Матвей с парой человек. Остальной отряд остался на этом берегу. Я стояла и поглаживала своего коня. У меня ещё оставалась горбушка хлеба. Посыпала её солью, скормила коню.

На том берегу нас ждали. Как я поняла, из укреплённого поселения прискакал сам боярин, Вяземский-старший со своими воинами. Когда паром ткнулся в пристань, начали выводить коней на берег. Первыми пошли молодые бояре Вяземские. Потом вывели коней с раненым.

— Евсей! — Боярин подбежал к носилкам. — Что же ты, друг мой! — было видно, что вид товарища доставил боярину душевную боль. Он переживал. Густая борода с проседью. Сильные плечи, в кольчужной рубахе. Довольно высок. Оба молодых Вяземских были на него очень похожи.

Он провёл ладонью по лицу побратима. Посмотрел на своих сыновей.

— В засаду попали, батюшка. — Ответил Иван, склонив голову. — Людей потеряли. Кто сгинул, кто в полон попал. Сами еле ушли.

— Здрав будь Фёдор. — Поздоровался Матвей, подходя к боярину.

— И ты будь здрав, Матвей. Видишь горе какое.

— Сыновья живы, это главное. А за людей своих поквитаешься с литвинами.

И тут старый боярин увидел нас. Я спокойна вывела коня на берег. Елена держалась позади меня. Фёдор внимательно и с удивлением разглядывал меня. Задержал взгляд на шашке, висевшей у меня на левом боку. На нож в ножнах на правой. На лук в чехле и колчан. потом посмотрел на Елену. Я тоже смотрела ему в глаза. Смотрела спокойно. Ему это не понравилось.

— И что это за девы такие у тебя, Иван?

— Гостьи, батюшка. Если бы не они, нас бы положили люди Яна Собесского. А так, сами живы остались, да ляха самого в полон захватили.

— А почто гостьи в портах мужских?

— В портах удобнее им конными передвигаться, да по лесу бегать. Батюшка, не простые они гостьи. Пойдём домой, я там всё расскажу.

Мы сели все на коней. Елене помогли устроится у меня за спиной. Двинулись в крепость. Народа прибавилось. На нас с Еленой смотрели с любопытством, как на чудо. Слышались смешки. И опять разговоры про порты мужские, правда на прямую у нас никто больше ничего не спрашивал. Я продолжала сохранять невозмутимое и даже немного высокомерное выражение лица. А вот Елена, судя по её шёпоту мне, смотрела на всё с жадным любопытством и удивлением. Ну а что она хотела? Это ведь было самое настоящее средневековое русское поселение. Заехали в крепость. Я оглядывала всё вокруг. В центре был большой терем, двухэтажный или как тут говорят — в два поверха. Довольно красивый, с резными наличниками, окнами, коньком на крыше. Самое что интересное, крыша была покрыта черепицей, что не совсем характерно для русских поселений 16 века. Кроме терема, были ещё много разных построек. Баня, конюшня, кузня, ещё постройки. В том числе жилые. Довольно богатый боярский род. Подъехали к крыльцу. Там стояла женщина в годах. На голове твёрдая шапка с плоским верхом, по бокам имелись треугольные вставки, которые закрывали уши. Шапочка была с богатой вышивкой и украшена жемчугом. Сзади волосы закрыты материей, так называемым подзатыльником, а лоб был украшен очельем. Кика, вспомнила я этот головной убор, который носили замужние женщины. На женщине была длинная до пола рубаха, причём их было две, одна нижняя и вторая верхняя, так называемая горничная. Нижняя светлого цвета, богато украшенная вышивкой и вторая красного. Почему это поняла? Обе рубахи имели длинные тонкие рукава с прорезями для рук. А поверх них был надет длинный сарафан, так называемый шушун. Он был распашной и был так же богато расшит вышивкой и украшен жемчугом. Сверху сарафана у неё на плечах была накинута шуба. Я ещё удивилась. Лето же, жарко. Но женщина была именно в шубе. Правда шуба была только на плечах и распахнутая. Шуба так же имели длинные накладные рукава, но я поняла, что они просто декор, так как руки продевались так же в специальные вырезы на груди. Кроме этого, на шее, свешиваясь на грудь в несколько рядов, имелись разноцветные бусы. На пальцах перстни и кольца. Она держала коржец, серебряные ковш с каким-то питиём. Это была боярыня, хозяйка и мать молодых боярычей. Мужчины соскочили с коней. Поклонились ей в пояс. Потом подошли по очереди, сначала старший — Иван, потом младший, Василий. Иван, отпив половину и ковша, передал его брату. Допив всё, что там было, Василий перевернул ковш, показывая, что там ничего не осталось.