Александра

Глава 14

И как рождается дитя

Средь неустройство бытия.

Под причитание кликуш,

Под страх и боль родимых душ.

Так Русь рождается в крови.

В усобицах и войнах, без любви.

Судьбы такой не избежал никто.

И скоро представленье в нашем Шапито.

Zay…

Слово, данное молодой княгине Анне Воротынской, надо было сдержать. А то не хорошо могло получится. Отправили с Иваном гонца к Воротынским, что прибудем к ним с визитом. Спросила своего свёкра насчёт князя Воротынского.

— Ты кого именно из Воротынских имеешь ввиду? — Спросил меня Фёдор Мстиславович.

— А сколько их?

— Трое. Дмитрий Фёдорович и Семён Фёдорович. Это братья. А так же их племянник Иван Михайлович.

— Ой, а я не знаю. Жена у него молоденькая. Анной зовут.

— Тогда это Дмитрий. Супружница то его Анна, дочь князя Константина Ивановича Бабич-Друцкого. А что ты про Дмитрия спрашиваешь?

— Так, когда ездила в Кремль, к пушкарям договариваться, по дороге встретила её возок. Беременная она. Просила у меня благословения. В гости пригласила. Я пообещала к ней и её мужу с Ваней приехать. Надо слово своё держать. А то не хорошо получиться.

— Не хорошо. Это верно дочка. Воротынские они Рюриковичи в 20 поколении. Род свой ведут от черниговских Рюриковичей. В своё время, как и мы, Вяземские, служили Литовскому Великому князю. Да тоже, ещё при батюшке Государя нашего отъехали к Великому Князю Московскому. Ты съезди к ним, дочка, съезди. Воротынские знатный род и воины добрые.

Предупредив князя Дмитрия Воротынского и его супругу Анну, мы выехали с Иваном, в сопровождении моих гвардейцев и ещё десятка конных воев. Я ехала в крытом возке. На мне было платье, на голове платок с диадемой, шуба. Конечно же шаровары и сапоги. Анне я выбрала тяжёлые серьги из золота с изумрудами, под цвет её зелёных глаз. Дмитрию везли с Иваном хорошую саблю из дамасской стали, захваченную у одного из ногайских мурз, которых положили на Дону. Хорошего оружия было тогда захвачено мало и свёкр недовольно посмотрел, когда я решила подарить саблю Воротынскому, но промолчал. Я сделала вид, что не заметила. Не гоже ехать в гости без подарка. Дмитрий Фёдорович Воротынский, младший из братьев Воротынских имел в Москве своё подворье и терем. Нас уже ждали. На крыльце стоял сам князь в богатых одеждах. На нём была пара шуб. Я, конечно, уже привыкла к этому, но всё равно, для меня это было смешно, хотя я вида не показывала. Почему надевали на себя не одну, а несколько шуб, так это так показывали достаток. Кроме того, одна из шуб была дарована ему самим Государем Иваном Третьим со своего плеча. Рядом с ним стояла Анна. Её большой живот выпирал. И просторные, многочисленные одежды на могли скрыть этого. Она была взволнована. В руках держала серебряный коржец со сбитнем.

Иван соскочил со своего коня. На нём был богатый кафтан с полушубком, штаны, красные сапоги. Красавец. На боку сабля в украшенных золотом и серебром ножнах. Он открыл дверцу повозки, подал мне руку. Мои гвардейцы и десяток конных воев Вяземских оставались в сёдлах. Поддерживая мужа под руку, мы подошли к крыльцу. Воротынские спустились. Анна протянула коржец моему мужу. Он взял почти всё выпил. Оставил мне немного. Я взяла посудину из его рук и тоже отпила. Передала коржец назад Ивану. Он перевернул его, показывая хозяевам, что их угощение всё выпито. Мы слегка поклонились Воротынским, они тоже. Всё, все приличия были соблюдены. Глаза Анны радостно сверкали. На губах улыбка. Я сделала к ней шаг. Взяла её голову в руки и поцеловала её в лоб.

— Здравствуй, Аннушка. Как ты себя чувствуешь?

— Благодарствую, царевна Александра.

Князю Дмитрию было далеко за 30. Фактически он был старше своей жены на 20 лет. И, судя по тому, как на неё смотрел, он очень любил свою молодую жену и во многом потакал ей.

— Прошу в дом, дорогие гости. — Проговорил он, приглашая нас к себе в терем. Там в приличной зале был уже накрыт стол. Я удивилась, так как в это время на Руси принято было, что мужчины едят отдельно, а женщины отдельно. Хотя такое положение не было строго регламентировано. Но в основном так и было. Исключение, если трапезничали только члены семьи. Но здесь чета Воротынских приглашала нас обоих с мужем за стол. Так же за стол с нами сел ещё один мужчина, очень похожий на Дмитрия. Мне его представили, это оказался племянник князя, князь Иван Михайлович Воротынский. Довольно известный военачальник Московской Руси. Я его видела второй раз в жизни. Первый раз видела на приёме у Великого Князя, в Боярской Думе. Причём племянник был чуть младше своего дяди. Я преподнесла Анне серьги. Она очень обрадовалась. Покраснела. Поблагодарила и даже поцеловала мне тыльную сторону правой руки, которая была в белой перчатке с перстнем Великого Князя. Дмитрию была преподнесена сабля. Иван рассказал при каких обстоятельствах она была добыта. Мужчины оживились. Задавали вопросы — как и что⁈ Очень внимательно выслушали моего мужа, когда он им рассказывал о том бое на берегах Дона с пятью сотнями ногаев.

Потом шли расспросы и Ивана, и меня как удалось взять замок фон Деница? Особенно дотошно расспрашивал Иван Воротынский. Бой во время отхода с засадой слушали так же внимательно, но особо они были впечатлены боем у брода, где я потеряла два десятка своих воев. Сама я вспоминать об этом не любила. Почему-то чувствовала себя виноватой. Но оба Воротынские, когда я сказала им об этом, были удивлены. Потом стали уверять меня, что потери двух десятков воинов в бою с вдвое или даже втрое превосходящими силами ливонцев, это очень малые потери. Я не согласилась.

— Мне каждого своего ратника жаль. И моя задача сохранить, как можно больше их жизней. А врагов положить как можно больше. Считаю, что этот поход я провалила, так как понесла очень сильные потери, несмотря ни на что.

Дмитрий Воротынский и его племянник Иван смотрели на меня шокировано. Потом увидела в их глазах уважение и даже восхищение.

— Тебе бы, царевна Александра, мужем родиться. — Проговорил Иван.

— Мои матушка с батюшкой тоже сына ждали, но бог дал им меня. Потом вторую дочь. А сына они не дождались, погибли оба. — Ответила я. Михаил, Дмитрий, Анна и мой муж перекрестились. Я тоже.

— Царствие им небесное, царевна. — Сказал Дмитрий.

— Благодарствую, князь.

— Царевна Александра, — обратилась ко мне молчавшая до этого Анна, — скажи, а ты вкушала из чаши Христа?

— Из Грааля?

— Да.

— Я причащалась из неё.

— И что ты чувствовала?

— Просветление, княгиня. Словно душа заново рождается у тебя.

Бедная девочка, так верит мне. А я так её бессовестно обманываю. Но этого я, по известным причинам, не озвучила. Потом она спрашивала меня о жизни моей. Пришлось выкручиваться. Врать только в путь. Народ слушал, развесив уши. Уже не знала, как соскользнуть с темы, как Анна побледнела.

— Ох! — Она схватилась за низ живота.

— Что такое, Анна? — Я забеспокоилась. Неужели у неё роды начались⁈

— Больно! — Простонала она и из её глаз полились слёзы. Мужчины повскакивали с мест. Дмитрий засуетился, подскочил к жене.

— Аннушка, что делать? Повитух?

У Анны начали отходить воды. Она стонала, продолжая держаться за живот.

— Князь, повели, чтобы в мою повозку принесли перину и подушки.

— Зачем? — Он смотрел на меня ошалелыми глазами. Анна продолжала стонать.

— За тем, что повезём её к нам. У меня там госпиталь. Будет рожать под моим присмотром. И давай быстрее, у неё воды отходят.

Дмитрий крикнул дворовых. В трапезную заглянули сразу двое холопов.

— Перину и подушки в повозку царевны. Живо! — Последнее рявкнул. Оба мужика исчезли. По терему началась беготня, охи и причитания.

В трапезную заскочила какая-то дама в годах. Одетая как матрёшка. Начала причитать.

— Ох ты лебёдушка моя, несчастная. Да куда же тебя увозят? Князь, почему не здесь рожать? Повитухи давно ждут.

— Молчать! — Крикнула я. Женщина заткнулась. — Тебя ещё забыли спросить. Подушку схватила и бегом в повозку! — Надо было очень жёстко прекратить саботаж. Она вытаращилась на меня. Глаза стали выкатываться из орбит, рот открылся для возмущения. Я сделала шаг к ней. Не знаю какое у меня было лицо, наверное, до ужаса свирепое. — Мне повторить, матрёшка? — она словно стала меньше ростом. Повернулась и припустила из комнаты.

— Это тётушка Анны, царевна. — Пояснил вспотевший Дмитрий.

— Мне плевать кто она такая. Ей повелели, пусть исполняет. Иначе плетей отхватит на конюшне.

В комнату заглянул один из дворовых.

— Всё сделали, княже. — Доложил он.

— Князь, жену бери на руки, неси в мою повозку. Быстрее. — Дмитрий поднял жену на руки и быстро понёс её на улицу. Возле крыльца, нас нагнала какая-то девушка с шубой и накрыла Анну. Я сказала девушке. — Срочно приведи сюда повитуху. Бегом! — Она куда-то убежала.

Дмитрий поместил жену аккуратно, со всей бережностью в повозку, на перины и подушки.

К нам прибежала давешняя матрёшка с подушкой в руках. Я покачала головой.

— В повозку садись. — Оглянулась на терем. Потом посмотрела на своих гвардейцев. Этих сорвали с трапезного стола для прислуги и конвоя. Но они молодцы, успели уже всё прожевать, теперь сидели в сёдлах с лицами египетских сфинксов.

— Стёпа, скачи срочно к нам на подворье. Скажи Дарёне и Фросе, что везём роженицу. Пусть готовят операционную. Быстрее.

Степан с ходу сорвал коня в галоп и вылетел с княжеского подворья. Наконец, притащили какую-то бабку. Она тряслась, глядя на меня и вооружённых ратников.

— Ты повитуха? — Спросила её.

— Я, госпожа. Не губи.

— Не собиралась. В повозку полезай. С нами поедешь.

Потом ехали к нам из Китай-города, где находилась резиденция Дмитрия Воротынского в Белый город, на подворье Вяземских. За счёт перины и кучи подушек, Анну не так трясло. Я держала её за руку.

— Аня, терпи. Бог терпел и нам велел. Сейчас приедем и разрешишься от бремени. Деток своих на руках подержишь. — Почему я сказала деток, сама не поняла. Но больно уж у Анны живот был большой, это меня несколько смущало. М-да, жаль здесь нет УЗИ. Тётка княгини странно на меня посмотрела.

— Царевна Александра, а почему ты сказала деток, а не дитя?

— Не знаю я, Аннушка. Но больно живот у тебя большой. Как бы не двойня была.

Княгиня, глядя на меня с надеждой, слабо улыбнулась.

Наконец доехали. Княгиня совсем была бледная. Нас уже ждали. Но Дмитрий, прискакавший с нами, никому жену не доверил. Сам её взял на руки, посмотрел на меня вопросительно.

— Вон туда неси, князь. — Указала ему на свой госпиталь. Увидела на крыльце Евпраксию Гордеевну. Она наблюдала за всем с олимпийским спокойствием.

— Здравствуй боярыня Евпраксия Гордеевна. — Поздоровался с ней Воротынский, неся супругу на руках.

— Здравствуй и ты князь, Дмитрий Фёдорович. Никак Анну привёз?

— Привёз, боярыня. Царевна Анна сказала сюда её к вам везти.

— Неси, неси. С божьей помощью разродиться. А мы помолимся за неё.

— Благодарствую, боярыня.

Занесли Анну бегом. Вода горячая уже была готова. Она всегда у меня имелась. Операционная тоже. Фрося успела всё протереть спиртом. И она, и Дарёна уже были в белых халатах, шапочках, специально по моему указанию пошитых, и в медицинских масках. Князь Дмитрий, увидев мою операционную бригаду застыл на месте, крепко прижимая стонущую жену к себе.