Александра

Глава 23

Все те, кто Руси присягнёт

И в волю царскую войдёт

Получит кров, деньгу и землю.

Всех примет Русь.

Утешит всех и исцелит

И службу править им велит.

За то крепчать их будет род

Коль в блуд измены не впадёт.

Zay…

Конец ноября 1512 года от Р. Х. или 918 год Хиджры. Отто манская империя. Константинополь. Резиденция султана.

Султан всех осман, Селим I по прозвищу Явуз, что значит Грозный, смотрел на своего Великого Визиря. Весной он стал наконец-то султаном, заставив своего отца уступить ему власть. От природы жёсткий и подозрительный, Селим, не собирался проявлять милосердия к своим родственникам мужчинам и чтобы обезопасить себя от конкурентов, приказал убить собственного отца, ибо помнил хорошо историю своей семьи и особенно такой пример когда Мехмеду II Фатиху, завоевателю Константинополя, пришлось дважды становится султаном. Первый раз, будучи уже султаном, ему пришлось отказаться от власти в пользу своего отца под давлением янычар. Это случилось ещё до взятия Константинополя. И повторно взошёл на трон османов после смерти своего отца Мурада II, за два года до осады столицы ромеев. Селим не хотел такого и поэтому его отец Баязид, отказавшийся от власти в пользу сына был обречён. Всё обставили так, будто Баязид умер сам. Но правду знал сам Селим. Те, кто умертвил бывшего султана, тоже уже упокоились на дне Босфора в мешках и с камнями на ногах. Даже Великий Визирь не знал. Хотя… Селим внимательно смотрел в глаза визиря. Те, кроме преданности и покорности ничего не выражали. Кроме отца, под нож попали все представители династии османов мужского пола. Селим не останавливался на полумерах.

— Что хочет Менгли Герай? — Спросил он визиря.

— Крымский хан просит пушки и янычар с сипахами.

— Зачем?

— Идти в поход на урусов.

— А что они не ходили в набеги на урусов до сего дня без пушек и моих янычар? Зачем им янычары и моя тяжёлая конница, да ещё и пушки?

— Принцесса Александра, Великий Султан.

— Что принцесса Александра?

— Она стала поддерживать казаков Дона, порохом и оружием. Под её руку стали собираться эти разбойники и нечестивцы, не только с Дона. С Сечи тоже подходят. Менгли Герай жалуется, что многие татарские рода терпят урон от набегов казаков.

— Визирь, ты что, издеваешься надо мной, вместе с этим крымским псом? Я должен двинуть свою армию для того, чтобы изловить каких-то разбойников? Зачем он мне тогда вообще нужен, если сам не может справится с кучкой оборванцев?

— Там не всё так просто, мой султан. Если раньше казаки действовали разрозненно, то сейчас Комниной удалось их объединить. Не всех, но процесс идёт. Как я сказал, она снабжает их оружием, продовольствием и порохом. Те, кто встал под её руку называют себя Войском Донским. А это уже серьёзная сила.

— Сколько их?

— Менгли Герай пишет о пяти тысячах.

— Герай соврёт и дорого не возьмёт. У страха глаза велики, визирь. Уверен, там гораздо меньше. Вопрос в другом. Я поднял вдвое награду за эту девку. Что, никак не найдётся тот, кто привезёт мне её, бросив поперёк седла?

— Мои шпионы докладывают, что её хорошо охраняют. Комнину-старшую окружают полностью преданные ей люди. Их не подкупишь.

— Враньё. Купить можно всех. Кого нельзя купить за золото, того можно купить за много золота. Или запугать. Взять в заложники родичей. Мне что, учить надо? В Москве перевелись алчные гяуры? Не поверю.

— Наша шпионская сеть в Москве очень сильно пострадала. Увы, мы теперь не знаем, что происходит в покоях московского князя Василия. У нас были там союзники, князья Шуйские. Но их род разгромлен. Многие поплатились головой. Даже не смотря на родство с великокняжеской семьёй.

— Правильно, что поплатились. В этом я согласен с Василием. Таких родственников нужно уничтожать.

— Господин мой, но нельзя сбрасывать со счетов младшую Комнину. Елену. Она не на виду, в отличии от старшей. Но несёт не меньшую угрозу, чем Александра.

— Её тоже охраняют?

— Да. Причём даже лучше, чем старшую. Она редко показывается на людях. А если и показывается, то в плотном кольце охраны. Настоящих волкодавов. А ведь именно младшая, Елена создаёт порох, которого нет ни у кого.

— Женщина. — Селим скривился. Визирь кивнул.

— Женщина, мой султан. Обе сестры имеют прекрасное образование. Младшая занимается алхимией. И во многом преуспела лучше, чем алхимики Востока и Запада. И, мой господин, не забываем, что Александра Комнина готовит армию.

— Мне докладывали. Набрала сопляков и учит их.

— Она называет их Корпусом. Это будущие командиры и офицеры.

— Чушь. Вся эта Европа дрожит перед мощью османов. Мои янычары и сипахи громят все эти европейские армии так, что только кровавые брызги летят в разные стороны.

— Никто не сомневается, Великий Султан, в мощи и непобедимости твоих армий.

— Тогда что ты мне тут рассказываешь страшилки про этот Корпус?

— Великое, мой султан, рождается из малого. Пока это только ростки чего-то. Но если упустить время, эти ростки могут вырасти в мощное древо угрозы. Поэтому угрозу нужно давить ещё в зародыше.

— У меня нет сейчас лишних войск. В Анатолии слишком много врагов, сочувствующих Сефевидам Персии. Там слишком много шиитов. Надо очистить Анатолию от них. Чтобы они не ударили мне в спину.

— Великий Султан хочет воевать с Персией?

— Да.

— Шахиншах Исмаил имеет сильную армию, мой господин.

— И что? У него нет главного. Нет артиллерии. А у меня есть. И хорошей пехоты у него нет. И я соберу армию не меньшую, чем у персов. Но сначала надо разобраться с шиитами в Анатолии. Я не хочу повторения того, что случилось в прошлом году, когда шииты подняли мятеж под предводительством этого шакала Текели. И ещё решить окончательно вопрос с Египтом. Святыни мусульман, Мекка и Медина должны стать моими. А мамлюки покорятся или будут уничтожены. Вот куда мне нужны все мои воины. А не бегать по степи, ловить оборванцев-разбойников. Вот когда я утвержусь во всём Ближнем Востоке, так, что никто больше не посмеет бросить мне вызов, тогда можно и обратить свой взор на север, на холодную Московию урусов.

— Что мне ответить Менгли Гераю, мой господин?

— Пусть справляется сам. И не разочаровывает меня или я пошлю ему шёлковый шнурок, чтобы он удавился.

— Слушаюсь, мой господин. — Визир поклонился прижав скрещенные руки к груди и попятился спиной на выход. Когда он уже готов был покинуть апартаменты султана, Селим, стоявший спиной к визирю, окликнул его.

— Подожди. Хорошо, в память того, что Герай укрыл меня от отца в своё время, я дам ему отряд в десять тысяч. Три тысяч янычар и пять тысяч сипахов. И артиллерию. Немного. Две тысячи пехоты он может взять из гарнизона в Кафе. Итого 10 000. И всё. Думаю, этого будет достаточно, навести ужас на урусов. И мне привезут Комнину в клетке?

— Я всё отпишу Гераю, мой султан.

— Иди.

Султан потерял интерес к визирю и склонился над картой Персии. Через три месяца, в 1513 году от Р. Х. по христианскому летоисчислению, Селим, зачищая Анатолию от шиитов, устроил массовую резню анатолийцев, в которой по разным оценкам было убито 40–45 тысяч человек. Убивали мужчин в возрасте от 7 до 70 лет. Да, Селим не даром имел прозвище Явуз, что значит Грозный, а ещё Свирепый. Но он допустил стратегическую ошибку, не приняв в серьёз опасения Менгли Герая. И это откликнулось ему очень болезненно и большой кровью в таком недалёком будущем…