Сень

— Но один вопрос я все же задам сейчас. Вы сказали, что… простыми словами, ваша душа вселилась в тело девочки. А сколько лет было этой душе? Или на этот вопрос вы тоже ответите через три недели?

— Отвечу сейчас, и вы поймете, почему на остальные я пока не отвечаю. Когда я отправилась в последнее путешествие, мой биологический возраст — то есть возраст того моего тела — был в районе семидесяти двух лет.

— То есть вы даже старше меня…

— Намного старше, на порядок: еще я с Драконом совершила тридцать семь коротких путешествий, примерно по двадцать с небольшим лет каждое. Если посчитать все вместе, то душе, как вы говорите, получается около восьмисот пятидесяти лет, но так считать тоже неправильно. Объем памяти в мозгу человека ограничен. Он очень большой, но все же не безграничен, и мозг, когда объемы поступающей информации подходят к пределу накопления, очень ловко забывает то, что считает не то чтобы бесполезным, но не абсолютно необходимым прямо сейчас. По мнению Дракона, удерживаемый объем памяти составляет что-то в районе двух сотен лет, лично я думаю, что побольше, но не сильно больше. Так что можно считать, что душе лет так двести — двести пятьдесят. Сейчас у вас возникли новые вопросы, ответы на которые породят кучу следующих — но это как раз тот самый информационный мусор, о котором я предупреждала.

— Да… вопросов появилось много…

— И ответы на них помешают задать впоследствии действительно важные вопросы, так что перейдем к делам более важным. Я принесла новую микстуру, ее вам стоит принимать примерно грамм по двадцать пять утром и вечером. Желательно в одно и то же время, но если пропустите прием больше чем на пару часов от вчерашнего расписания, то лучше его пропустите. Два приема пропускать крайне нежелательно, если так выйдет в силу каких-то обстоятельств, вызывайте меня, я буду вечерами в общежитии университета. Пришлите кого-нибудь из охраны, только не Власика, его могут там узнать, пусть посыльный скажет, что товарищ Иванов хочет получить консультацию…

— То есть вашу историю я сегодня не услышу.

— Услышите, но лишь в кратком изложении, детали сейчас будут лишними. Когда-то, очень нескоро, родилась девочка по имени Таня Ашфаль. Ее по результатам тестирования направили учиться на врача, и спустя двадцать лет она стала не самым плохим врачом.

— Через двадцать лет?

— Да, у нас первоначальный курс обучения врачей составляет примерно двадцать лет. Потом еще пять лет примерно того, что здесь именуют интернатурой, затем общая практика и повышение квалификации… окончательно врач получает право лечить людей самостоятельно после тридцати лет обучения. Но речь не об этом.

— То есть врачом человек становится в пятьдесят…

— Квалифицированным врачом. Так вот, уже врач Таня Ашфаль по причинам сугубо личным решила стать террористкой, всерьез так решила — и целых семь лет к этому готовилась. Очень хорошо готовилась, и стала кем хотела. А так как системы наблюдения ее не видели и на записях она изображалась как смутная тень, в документах службы безопасности ее так и записывали: бледная тень. Первое слово в поле фамилии, а второе — в поле имени. Так появилась Шэдоу Бласс, записанная под этим именем во всех официальных документах.

— Шэдоу… это по-английски?

— Ну, язык, который применялся в Системе, основан, как я позднее узнала, на английском и немецком. Но это ненужные пока детали. Шэд резвилась долго, но как-то ей не повезло… в конечном итоге она попала в лапы Дракона. Дракон — это псевдоним… А еще Дракон мечтал уничтожить Систему гораздо сильнее, чем я тогда. Он мне рассказал и доказал, что мои личные причины — это лишь слабое проявление сути самой Системы. Ну и я тоже Систему возненавидела в должной степени. А потом Дракон переправил меня сюда… не спрашивайте, как он это сделал: я всего лишь врач. Впрочем, и сам Дракон не понимал, как все это работает: он-то был лишь инженером обучающих машин, но ему повезло…

— И как вы собирались уничтожить вашу систему отсюда?

— Путем изменения истории. Она уже изменилась, как только появилась я, но для гарантированного изменения нужно в историю вмешиваться по-крупному. Решатель посчитал, что самым крупным будет сохранение вам жизни — и я этим сейчас и занимаюсь. Ну и всем остальным понемножку…

— Берия думает, что документы по ядерной бомбе подготовили именно вы, это так?

— Некоторые, мы это учили в школе… в возрасте лет одиннадцати. И я да, могу самостоятельно изготовить бомбу, но как она действует — все равно не понимаю. Я у Дракона в основном учила химию, немного технологию. Еще он меня обучал… он мне очень подробно излагал свои идеи о том, как должен выглядеть правильный мир. Но я далеко не со всеми его мыслями согласна, хотя в целом… Думаю, что на сегодня вам сказок хватит. А насчет Владимирской области попросите Струмилина отчет составить, в его отчеты вы уж точно поверите. Да, кстати, он не пытался уклониться от моих оздоровительных процедур, и ему я уже точно лет десять добавила… А с вами мы встретимся здесь же через неделю, и я буду ждать предложений по организации дальнейших встреч. До свидания…

Сталин встал, чтобы проводить удивительную гостью… но так и не понял, куда она исчезла. Наверное, у них в будущем так принято, — с усмешкой подумал он, и вдруг осознал, что уже не считает то, что ему рассказала эта белобрысая девица, полный бредом…

Октябрь сменился ноябрем, прошли «октябрьские праздники». Страна трудилась, в основном не покладая рук. У Иосифа Виссарионовича появилось много вопросов к Тане, но девушка, их выслушивая, лишь улыбалась, говорила «рано еще» и продолжала пичкать товарища Сталина разными препаратами. Но на один вопрос она ответила: когда Иосиф Виссарионович поинтересовался, почему «зелья долголетия» еще не производятся для всего населения страны, она, с явно читаемой грустью на лице, сказала:

— Если бы это было возможно, то давно бы уже они делались. Проблема в том, что вручную их изготовить практически невозможно. Я училась их делать, как у вас говорят, «на коленке», семнадцать циклов: там сложные зависимости от нескольких десятков факторов, включая давление атмосферы и температуру воды в водопроводе… я эти зависимости научилась просто чувствовать. Нужна специальная и очень непростая автоматика, и, думаю, лет через десять-пятнадцать ее получится сделать. Тогда — да, все население страны препаратами обеспечим, а пока остается лишь сожалеть о тех, кто не сможет их вовремя получить. Но люди все равно все когда-нибудь умрут, так что пока нужно просто сделать их жизнь более счастливой.

— А вы знаете, как?

— Для начала достаточно обеспечить всех продуктами. На основе современных технологий.

— То есть, например, увеличить выпуск удобрений?

— И это тоже. Но что мне нравится, об обеспечении людей продуктами думает здесь очень много хороших людей, причем они не просто думают, а действуют. Я прочитала в газете, что ГЭС у Новосибирска строить начали, а потом планируют построить на Оби еще одну, Каменскую. Если обеспечить орошение Кулундинской степи, то насколько же люди станут счастливее! Десять миллионов гектаров плодороднейших полей!

Станислав Густавович по этому поводу высказался куда как конкретнее:

— Да все уже подсчитали сто раз! Мало того, что страна получит гарантированные двенадцать миллионов тонн зерна, так еще соломы пятнадцать миллионов тонн.

— Наверное, это хорошо. Из соломы будем шляпы плести?

— Можно и шляпы. Но если эти шляпы пропустить через грануляторы, то получится эквивалент примерно восьми миллионов тонн угля. В Краснодаре и на Ставрополье в котлах ТЭЦ сейчас сгорает почти пять миллионов тонн гранулированной соломы, в миллиарды киловатт-часов сам переведешь или мне посчитать? Даю подсказку: кило соломы — это киловатт-час электричества. На колхозных электростанциях столько, на больших — уже почти полтора киловатта. Это с учетом расхода на грануляторы…

— Слава, а что мешает эту Каменскую ГЭС уже сейчас начинать строить?

— В общем-то ничего не мешает. Кроме трех мелких недостатков: недостаток людей, недостаток техники, недостаток материалов. На самом деле еще один недостаток есть, но про деньги-то ты, наверное, и сам догадался?

— И как ты угадал? Но все это, конечно, лишь следствие войны… двадцать миллионов человек…

— Раз уж о людях разговор зашел… Я, когда статистику по Владимирщине готовил, обратил внимание на одну интересную вещь. То есть тогда заметил, посмеялся… а потом подумал, посчитал кое-что, постарался все поподробнее разузнать.

— Ну, делись.

— В стране мужчин очень мало осталось. По России конкретно на сотню женщин детородного возраста — шестьдесят мужчин. В Ярославской и Костромской областях — вообще жуткий провал, там один мужчина на четырех женщин. Ну так вот: на Владимирщине местные власти организовали… я даже не знаю, как назвать. Матерей-одиночек на уровне области всячески поддерживают: жилье вне очереди комфортабельное предоставляют, детей до десяти лет полностью обеспечивают продуктами, обувью, одеждой… вообще всем необходимым. Но и замужним тоже помощь предоставляют просто невероятную. Но что меня всерьез удивило, так они женщинам, которые мужа найти не могут, оказывают услуги… специфические. Помогают забеременеть, но не от мужиков, все же многие женщины с кем угодно… не будут, а… они это называют «искусственное оплодотворение». Сейчас в области уже четыре таких центра организовали, и, хотя ажиотажа в них не наблюдается, но уже довольно многие женщины их услугами воспользовались.

— Это как коров, что ли? А мужиков они для… где берут?

— Вот это меня больше всего и удивило: мужиков они берут большей частью не в области. И даже не в СССР: в Германии, например, открыто несколько центров, где мужчина за приличную плату сдают… биоматериал, в Австрии еще.

— А как…

— А потом этот биоматериал замораживают, причем всерьез так замораживают, в жидком азоте. Говорят, что в таком виде этот… материал может много лет храниться. Я к чему: в таких центрах они гарантируют, что если женщина захочет не одного ребенка родить, то все ее дети будут от одного отца.

— Я даже догадываюсь, кто все это придумал… Но где в области на это средства-то нашли?

— В основном это делается на средства, предоставляемые артелями инвалидов. Хотя — я отдельно это проверил — собственно инвалидов в артелях заметно меньше половины. Зато очень много как раз одиноких женщин…

— У тебя подробная схема функционирования и финансирования этих… центров есть?

— Пока нет, но мне самому интересно стало, как они все это проделывают, не залезая в республиканский бюджет. Все же в области только одиноких женщин, способных рожать, но не имеющих мужа, слегка за сто тысяч… восемь процентов общего населения. Я с товарищем Егоровым поговорил на эту тему, у него сейчас главной проблемой становится то, что одинокие тетки в область со всей страны переехать мечтают…

— Слава, я тебе говорил о подготовке средств на всякий случай?

— Да, миллиардов не обещаю, но уже миллионов на триста можно рассчитывать.