Сень

— Но если правители, как вы говорите, вымерли, почему система не изменилась?

— Гаверны. Они представляли из себя реальную силу, и силой заставили всех оставшихся старый порядок сохранить. Просто убивая всех тех, кто был против. А тех, кто был не против, продолжали кормить, ведь за тысячи лет были созданы механизмы, обеспечивающие довольно безбедное существование для ограниченной по численности человеческой популяции. Плюс к этому в руках гавернов оказались и медицинские достижения, позволяющие существенно продлить срок человеческой жизни. А жить все хотят, это биологический императив. Так что система консолидировалась, перебралась на новое место — и застыла. На два тысячелетия застыла. Развитие практически прекратилось, ведь теперь сервам никто не ставил задачи создать что-то новое: гавернам такое даже в голову придти не могло. А если кто-то из сервов из простого человеческого любопытства что-то и создавал, то созданное никем не использовалось.

— Но ведь потребности человека растут… — недоуменно произнес Сталин.

— Когда человек сыт, одет-обут и имеет крышу над головой, то ему больше ничего и не надо. Разве что любопытство удовлетворить… Кстати, машина, осуществившая перенос моего сознания сюда, как раз и была недоделанным творением какого-то любопытного серва. Причем сотворили ее, по словам Дракона, примерно за полторы тысячи лет до моего рождения.

— И она не сломалась? — удивился Станислав Густавович.

— Она постоянно чинилась. Давно, причем еще на Проклятых континентах, были разработаны саморемонтирующиеся роботизированные комплексы. Они обеспечивали все нужные людям товары, обслуживали медицину — в том числе постоянно мониторя здоровье каждого человека. А если в них что-то ломалось, другие роботы все быстро чинили. Вот только за прошедшие столетия все крепко забыли о том, как они функционируют и какими алгоритмами управляются… и я, найдя мелкую дыру в безопасности, стала самой неуловимой террористкой. Дракон говорил, что на его памяти меня не могли поймать… самое большое, по его словам, семьдесят два года — потом ему просто ждать надоело и он вернулся. Затем он чуть ли не пять десятков циклов разрабатывал способ, чтобы меня поймать, а позже — больше двух десятков, чтобы заполучить меня к себе.

— Зачем? — с явным любопытством спросил Сталин. — Зачем ему потребовалась именно террористка?

— Это когда он разобрался как Система функционирует. Точнее, когда Решатель вычислил, что с Системой человеческая цивилизация попросту исчезнет через пару сотен лет, и даже люди как биологический вид исчезнут. Все эти роботизированные самовосстанавливающиеся системы иногда делают крошечные ошибки — просто потому, что любой материал всегда хоть немного, да неоднороден. И эти ошибки накапливаются. Его это заинтересовало после того, как в результате сбоя на мясной ферме в мучениях от дикого отравления умерло чуть меньше полумиллиона гавернов. Ему было плевать на гавернов, он сам сервом был — но его просто удивило то, как гаверны на это отреагировали.

— И как?

— Просто убили всех сервов в том секторе. Решили, что сервы это специально сделали… а потом сектор просто закрыли. Решатель подсчитал, что за сто лет таким образом будет закрыто больше четверти всех секторов, и не ошибся: всего за двадцать лет из-за подобных сбоев гаверны закрыли девять секторов, хотя там никто и не умер. А потом они додумались до того, что все их неприятности именно из-за сервов происходят… даже подвели под это что-то вроде научной базы: потомки неандертальцев якобы биологически склонны к убийствам гавернов. Но сразу просто вычистить сервов не решились, ведь у сервов в руках было управление машинами… решили просто запретить сервам размножаться. Что меня к терроризму и склонило, но о реальных причинах я слишком поздно узнала.

— А Дракон этот вам рассказал и вы ему поверили.

— Дракон, когда я с ним встретилась, уже был практически сумасшедшим, и верить ему было бы страшной глупостью. Но пока он еще не спятил, он запрограммировал Решателя на то, что Решатель ему перед каждый путешествием в голову вкладывал все обновленные знания, которые Дракон передавал Решателю в первые же буквально минуты после возвращения. А у Решателя нет мозгов, нет эмоций, сомнений или пристрастий, он все сообщает как есть. И все, что я узнала об этом, я узнала от Решателя. Вот только здесь уже Решателя нет, и выкачать информацию напрямую из моей памяти было невозможно, так что пришлось… здесь говорят, «по старинке», ручками на бумажке. Но я говорю об информации именно загруженной, а остальное я сама запоминала. Почти восемьсот лет запоминала.

— Так, про недостатки… скажем, недостатки капиталистической системы мы услышали. А что насчет коммунизма?

— С коммунизмом мы спешить не будем. Для нас… для вас сейчас важнее разобраться с текущим воплощением социализма. Который — по расчетам Решателя — является единственной по-настоящему устойчивой моделью развития человечества. И которую мы… вы старательно ломаете.

— Я же уже отстранил Василия от командования ВВС МВО, — недовольно прокомментировал Танину реплику Сталин.

— Я знаю. Но нужно сделать так, чтобы подобное вообще исключить в обозримом будущем. Полностью исключить, а почему — я вам расскажу в следующий раз.

— Через восемнадцать суток? — с нескрываемым ехидством поинтересовался Берия.

— Уж точно не раньше. Но если у вас появятся вопросы по тому, что я рассказала сегодня, задавайте их в любое время. Просто внутренних мозговых фильтров для адекватного запоминания всего этого может не хватить.

— А где тебя искать? — спросил Струмилин. — Тебя же никогда на месте нет.

— Я теперь сижу в Коврове в госпитале, готовлю нашу олимпийскую сборную. Не знаю уж кто ему подсказал, но Андрианов очень настойчиво меня попросил за их здоровьем проследить.

И Лаврентий Павлович очень успешно сделал вид, что об этом вообще впервые слышит…