Москва и Московия

* * *

Тысяча семисотый год начался с первого января – в действие вступил григорианский календарь. Подчёркиваю, не юлианский, который по старому стилю и по которому святые отцы высчитывают Пасху, отчего стало в России «как у всех», пусть и как у католиков с протестантами. В этот раз государь не позволил богословским соображениям внести путаницу в исчисление дат.

Нынче он хоть и не рубит боярам бороды и не правит всепьянейшим собором, но на расправу крут и быстр. Он только для того, чтобы обвенчаться со своей Лизаветой, объявил наследником престола Фёдора I, а за ним ещё троих в очередь выстроил. Так и идут мальчишки по номерам, потому что все – Фёдоры Петровичи Романовы, признанные государем сыновья, получающие равное образование на казарменном положении в Котласе.

Дети в эту эпоху взрослеют рано, отчего нынешнюю навигацию начали в чинах лейтенантов, помощников командиров двухбашенных деревянных броненосцев на Ладоге – винтовых корабликов, снабжённых косым парусом на единственной мачте. На таких Кэти гоняла турок от Азова. Но эти чуть глубже сидят в воде, потому что волнение на Ладожском озере серьёзное. Да и пятый Фёдор в таком же положении, и Чарльз Ричардович Жданов, считающийся по фамилии отчима. Ему не стыдно быть сыном адмирала и капитан-командора.

Боевые действия в акватории Ладожского озера развернулись, едва сошёл лёд. Правильные русские линкоры, построенные заморскими мастерами из правильного дуба, сходились с аналогичными кораблями шведов и избивали друг друга из пушек в полном согласии с правильной линейной тактикой. Малые же броненосцы стайкой наваливались на корабли поменьше, загоняя те под прикрытие артиллерии крепости Нотебург. Или сами удирали, унося повреждения. Фатальных потерь не несла ни одна из сторон: наши, едва становилось жарко, уносили ноги, пользуясь моторами, шведы же подтягивали подкрепления.

В это же время донские казаки «шалили», прочёсывая местность в Ингерманландии – будущей Ленинградской области. Под их охранением шла и прокладка дорог общим направлением на Нарву. Одновременно саксонцы осадили Ригу. Шведы в это время высадились под Копенгагеном и вынудили Данию выйти из войны. Потом они же «переехали» под Ригу, где разгромили саксонцев и поляков, сняв осаду.

Как раз в это время нагруженные войсками корабли, вышедшие в конце мая из Архангельска, обогнули Скандинавию, подошли к Стокгольму и высадили там большой десант – практически все лучшие полки. Понятно, что пассажиры это путешествие провели в тесноте, но оно было относительно кратким: почти всю дорогу парусам помогали моторами.

Нет, сразу брать столицу вражеского государства мы в момент отплытия из Архангельска не намеревались и направлялись к Риге, чтобы соединиться с саксонцами и поляками, создать численный перевес и расколошматить Карла, когда он примчится выручать рижан. Но не поспели, о чём узнали от шкипера встреченного в море галиота: Балтика всё-таки далеко не пустынна, несмотря на ведущуюся сейчас войну. Получилось, что мы опоздали со своими осадными орудиями. А тут мне вспомнилось, что в той прошлой Северной войне будто бы наша армия приходила к Стокгольму по льду Ботнического залива, вот Софи и предложила Петру Алексеевичу сразу повернуть налево.

Берега Балтийского моря во многих местах прикрыты большими скоплениями островов, образующих извилистые лабиринты – шхеры, где без лоцмана крупному кораблю легко напороться на камни. Около Стокгольма присутствует именно эта картина – лабиринт из островов всех форм и размеров. Поэтому к столице Швеции пошла армада шлюпок с десантом. Нам некогда было канителиться, теряя фактор внезапности.

Внезапность получилась отменная: нас не ждали. Вернее, гонцы с береговых постов наблюдения как раз докладывали о появлении в поле зрения большого флота, а следующие – о высадке десанта со шлюпок. И как раз в этот момент полки тут как тут. Посыльных, направленных для поднятия гарнизона по тревоге, перехватили ещё в пути, потому что сколь-нибудь серьёзных препятствий не встретили и нигде не замешкались. Где-то стреляли, кто-то бежал, звон клинков тоже прозвучал пару-тройку раз, но организованного сопротивления оказано не было.

Оно и понятно: король с армией на войне, подкрепления в Нотебург и к Нарве высланы, а население Швеции против российского раз в десять меньше – шибко большое войско ей собрать непросто. Эта нация побеждала не числом, а умением. Так все самые умелые теперь далече. Вот как мы их запутали своими отвлекающими манёврами! Но и сами озадачились: короля нет, следовательно, капитуляцию подписывать некому. Потому что монархия здесь и сейчас абсолютная.

Есть какой-то риксдаг, но он реальной власти не имеет, может только ходатайствовать перед королём, лелея надежду быть услышанным. Это как бы представительный орган. Или представительский – то есть состоит из представителей разных земель. А ещё имеется риксрод – совет при короле. Но короля нынче в Стокгольме нет, поэтому советов он у своих советников не спросит. Да и право у этого совещательного органа одно – советовать. Городская же власть попросила не грабить население и не жечь жильё, а мирно встать на квартиры и кормиться за счёт города. А что они ещё могли предложить? Тут даже стен городских не видно. Есть старинная крепость – очень красивая и даже каменная, но несерьёзная какая-то. Я бы сказал, лубочная.

Вскоре шлюпки доставили вторую волну десанта. К этому моменту риксдаг с риксродом собрались в одну кучу и постановили отправить сообщение Карлу XII. Это они правильно сообразили, потому что Пётр Алексеевич напряжённо размышлял над тем, что ему потребовать: вот не готов он был к столь быстрому взятию неприятельской столицы. А на совет пригласил свою походно-полевую законную царицу с подружкой ея Софьей Джонатановной.

Лиза посмотрела на нас с Софи лукавым глазом и сама ничего говорить не стала, потому что она – ночная кукушка, её час наступит после захода солнца. А сейчас ей важно, чтобы обед вовремя подали, да кушанья должны быть любимы её Петрушей. То есть мы устроились за столом и более никого не позвали. Даже стольников отправили прочь: сами справимся с обслуживанием, потому что в походе, то есть находимся в спартанской обстановке и не должны роскошествовать.

– Проси мало, Пётр Алексеевич, – молвил я Сонькиными устами. – Ингерманландию с восточной Карелией и Неву с берегами Финского залива от Невского устья до Нарвы. А ещё мира крепкого и сердечной дружбы со взаимной беспошлинной и беспрепятственной торговлей. И кондиции сии лучше поскорее отправить, чтобы Карл не отвлекался на хлопоты о столице своего королевства, а получил подкрепления из Нотебурга и иных крепостей, которым мы больше не угрожаем, потому что они стали нашими. Лучше, чтобы он поляками занимался.

– Подлая ты, англичанка. Но я на Августа за действия людишек его во время Карловицких переговоров обижен крепко. Опять же, если замиримся со шведами, то выходим из этой войны. – Пётр отложил вилку. – А Карла мы тоже переторгуем? – спросил он, вспоминая аргументацию, применявшуюся при обсуждении джунгарского вопроса.

– Доброй стали нам много надобно, – кивнул я головой своей хозяйки. – И ещё потребен незамерзающий порт на Балтике – Кёнигсберг. Рига бы тоже сгодилась, но Карл за неё удавится, а он силён и при армии, а ещё молод, решителен и амбициозен. Как бы так договориться, чтобы отдать ему под руку Польшу с Вислой? Пусть он развлекается перекраиванием европейских границ. А самим проглотить Восточную Пруссию. Там хорошо – тепло и сыро. Гавань удобная для зимовки флота. Да, придётся прокладывать дорогу посуху, так это для тебя не диковинка. К той же Ладоге через озёра Онежское и Белое водный путь благоустраивать понадобится, а то там на реках много сложных участков.

Петру тоже нравится двигать границы на картах:

– Если в Вислу войдёт шведский флот, – забормотал он, – то Бранденбург окажется отсечён. Гогенцоллерны утрутся, и Фридрих останется без Пруссии. А мы её десантом с моря возьмём.

– Только чтобы университет в горячке боя не снесли, – спохватилась Софи.

– Потом Вильно возьмём и уйдём на Смоленск, – продолжил мечтать государь. – Или от Вильно принять на юг? А Карл тем временем, действительно, пускай поляков нагибает.

– С ним ещё договориться надо. А то с него станется собственную столицу штурмовать, – остудила государя Софи.

– Тебя бы с посольством на Ригу послать, – вернулся в реальность Пётр. – Но невместно: ты баба.

– Толстой Пётр Андреевич с нами нынче, – неожиданно молвила до сей поры молчавшая Лиза. – Полно уже ему на поле брани служить. Пусть потрудится на посольском поприще.

Государь прояснившимся взглядом посмотрел на супругу – ум её он тоже ценил. Особенно за то, что выказывала его она редко.

– Пожалуй, – ухмыльнулся он в свои кошачьи усики. – Этот сообразит, где настоять, а где уступить. Главное, чтобы Неву выторговал. А то мы ведь можем и сами взять.

Опрятно промокнув рот салфеткой, царь встал из-за стола и направился к трудам своим. А я был несколько озадачен: сам не ожидал столь великой успешности этого похода. В принципе, подгребать всю Прибалтику не хотелось: памятны были центробежные настроения среди её населения три века спустя. Невольно опасался, что и в новой реальности повторится нечто подобное. С другой стороны, не хотелось допускать образования Пруссии на столь малой дистанции от российских пределов – пусть Германия объединяется подальше от нас. Да и Польша с её шляхетством и могущественными землевладельцами-магнатами тоже как-то не привлекала, не вызывала желания обладать столь беспокойной территорией.

Это у монархов заведено хватать всё подряд и обкладывать данью, но я-то знаю, сколько головной боли доставили некоторые территориальные приобретения. Пока же нам необходим водный путь с Волги на Балтику и незамерзающий порт на этой самой Балтике. В одном пункте эта задача не решается: такая уж здесь география. Но со временем, подтянув к Кёнигсбергу настоящую, а не игрушечную железную дорогу, мы получим удобный путь на Запад. А столицу я предложу устроить в Сверловске. Помню, сколь напряжённый транспортный узел там образовался.

Что же до Питера с его болотами и наводнениями… Нынешний Пётр более уравновешен, чем давешний. Знаю, что одно время он болел мыслью устроить брусовку от Вологды до самого Мурмана, но, получив отчёт о местах, через которые её предстоит тянуть, уселся за расчёты и пришёл к правильному выводу. То есть зимний путь по снегу себя оправдывает, а капитальное строительство полутора тысяч вёрст дороги, которая почти всю свою пропускную способность затратит на собственное поддержание – бред сивой кобылы. От кого я про это знаю? От одной очень высокопоставленной дамы, помогавшей супругу с расчётами.

Странное чувство нереальности происходящего вызвало взятие Стокгольма. Местная знать уже сговаривается насчёт бала для дорогих гостей – милых и обходительных русских дикарей. При этом неизвестно, посчитает ли Карл войну проигранной в связи с потерей столицы: он об этой потере пока не знает.