Москва и Московия

Глава 45. Пруссия

Про то, что для перекрытия пути из моря в Неву идеально подходит сильная артиллерийская позиция на острове Котлин и ближних к нему небольших островках, я знал давно. Грунты здесь каменистые, местами вообще скальные, так что с топкостью брегов Невы столкнуться не придётся. Ну, так мне почему-то казалось. Что-то когда-то слышал или читал. Поэтому бригаду топографов и гидрологов Софи отправила туда немедля.

Шведы тоже послали вестника в Неву по своим крепостям и на Ладожскую флотилию. Гарнизонное воинство возвращалось частично в столицу – это я про старшее поколение. Карл сообразил, что Стокгольм нуждается в более серьёзной защите, чем имела место до нашего набега. Часть же солдат – тех, что ещё не стали ветеранами – отправляли на польский театр военных действий.

По Неве туда-сюда сновали корабли обеих недавно воевавших между собой держав. Шведов мы не торопили: нам пока не хотелось заполнять освобождаемые ими крепости, потому что, хотя сил было накоплено не только для занятия Нотебурга, для них теперь наметились иные цели. Да нам ещё следовало собрать казаков, продолжающих «шалить» по Ингерманландии. Боевые части стягивались к Ивангороду для похода на Пруссию.

Пока стратеги составляли планы, а дипломаты вели беседы с пруссаками, Софи с удовольствием обняла прибывшего с Ладоги рекой и Маркизовой лужей сынулю. Чарлик весь в маменьку – долговязый. Но всё равно пацан, у него даже голос ещё не ломается. Уверенно водит деревянный бронекатер, на котором работает старшим помощником командира, побывал не в одной сшибке и неплохо себя зарекомендовал. Сейчас его начальника перевели на другой корабль, отчего сынок исполняет обязанности командира и ожидает прибытия нового руководителя. Но сам бронекатер от этого не перестал нести службу. Да и вообще с командным составом у военных моряков и речников нынче напряжёнка. Как ни спешили Софи и Мэри с ковкой кадров, но построить посудину всяко быстрее, чем выучить капитана.

Так Чарльз Ричардович вполне в авторитете. Притащил на буксире барку со шведами из Нотебурга и высадил их в Нарве – на другом берегу реки. Ну и явился пред оченьки адмирала-мэм. И ещё привёз он очень своевременный груз – триста нарезных магазинных мушкетов пятилинейного калибра, сделанных на тульской оружейной мануфактуре Демидова. Патроны для них в гильзах от переломок, но порох бездымный. Это уже очень серьёзное дальнобойное оружие.

И кому их выдать? Тут и сомневаться не в чем. Самый понятливый из нынешних полковников – тот самый Михаил Матюшкин, что был комнатным стольником у младшего царя Петра. Он, как и многие ближники государя, ездил в Европу учиться мореходным премудростям, но служить стал по пехотной части. Полк ему доверили вовсе не гвардейский, где старше майорской должности парню ничего не светило, а самый обычный, Калужский. Но нового строя – наёмнический, стало быть. Это я для того проясняю, чтобы понимать, о чём речь, потому что основу войск, как и раньше, составляют стрельцы – привилегированное сословие, – но не казаки.

Мы с Михаилом Афанасьевичем не раз обсуждали тактику моих сермяжников, которые на рукопашное взаимодействие с противником совершенно не заточены, и на залповую стрельбу тоже. Они стрелки-одиночки, приученные к совместным действиям с коллегами, скрытным действиям с крепкими навыками драпа в напряжённых ситуациях, к стрельбе из положения «на пузе» и окапыванию, когда есть хоть немного времени до открытия огня. Хотя основное их назначение – разведка. Они грамотны, умеют пользоваться флажковым семафором и перемаргиваться морзянкой, фонарём Ратьера или солнечными зайчиками. Слишком ценные парни, чтобы бросать их в рубку или штыковую.

У Матюшкина народ попроще, но бойцы, грамоту разумеющие, встречаются. Тем не менее он со своими призовыми стрелками, вооружёнными штуцерами, отрабатывал приёмы заряжания лёжа. А это уже признак вменяемости. Да и ротного своих сермяжников о многом расспрашивал. Этот ротный – сверхсрочник, отслуживший по уговору, получивший в уплату переломку и отнёсший её родне. А сам вернулся записываться на ещё один срок в ряды «армяков», как их иногда насмешливо называют. Конечно, его приняли и сразу поставили наставником над новобранцами.

Он не один такой, подобные парни сейчас служат на командных постах или по снабжению – ротными старшинами. А те, кто подвозит еду и патроны на полковом уровне, называются прапорщиками. Именно сверхсрочники командуют взводами или ротами, батальонами или полками, которых теперь четыре. Серое воинство само куёт себе кадры. Матюшкин этих бойцов ценит и не стесняется перенимать у них разные полезности: он своими глазами видел, как «трусливо», но организованно отступая, они одной ротой выкосили батальон шведов, у которых батальон эквивалентен нашему полку.

Этот самый Михаил Афанасьевич происходит из людей родовитых и не чересчур бедных, отчего не раз позволял себе на собственные средства покупать порох и свинец для учебных стрельб. Так что солдаты у него далеко не мазилы. И вот теперь волей адмирала-мэм эта группа лиц военной национальности получила вооружение уровня примерно третьей четверти девятнадцатого века. Если кто-то опасается насчёт инструкторов для них, так полусотня тех же сермяжников в этом полку имеется. А они вооружены таким же конструктивно, но менее мощным огнестрелом. Словом, прогресс в технологиях лишения жизни братьев по разуму приготовился сделать очередной шаг.