Москва и Московия

* * *

Государь мало интересовался проблемами пополнения и содержания войск. Есть у него для этого люди: Меншиков, Шеин, Головин, Головкин, Куракин, Шафиров, Шереметев, Лефорт… Да много он наковал себе кадров за годы упражнений в потешном войске и позднее, в походах по Дону и в поездках за границу и по собственным землям. Нынче он сконцентрировался на прусской проблеме, которая ещё не вышла за рамки дел посольских.

Флот наш между тем пополнился крупными артиллерийскими кораблями, пришедшими с Ладоги, и целой флотилией стреляющей мелочи, способной тем не менее совершить переход по Балтике – бронекатера строились в расчёте на волнение. Собрались и казаки-донцы, организованные в сотни. Подошли полки стрелецкие, и стало нас под Ивангородом много.

А тут примчался гонец с грамоткой, прочитав которую Пётр Алексеевич спешно взошёл на палубу Чарлиного бронекатера и в сопровождении дюжины однотипных бронекатеров отправился всей этой мелкотравчатой эскадрой прямиком в Кёнигсберг. А тут и нам доставили приказ о том, в каком порядке должно следовать за ним остальное войско. Как на мой взгляд, рейса за три всех перевезём.

Передовой отряд транспортов достиг Кёнигсберга одновременно с государем: бронекатера не слишком быстроходны. Спокойно миновав цитадель Пиллау, мы вошли в порт и мирно ошвартовались, приступив к выгрузке войск абсолютно беспрепятственно. Полк за полком расходились назначенными им маршрутами, а местные жители даже не думали разбегаться или препятствовать. Не имея новых распоряжений, флот вернулся в Ивангород за второй волной, встретив наши линкоры, фрегаты и корветы уже в Вислинском заливе: они несколько отстали. «Богини» по нынешним временам – отличные ходоки.

За три коротких рейса в Кёнигсберг доставили более тридцати тысяч пехоты, и ещё около двенадцати тысяч казаков подошли по суше через земли нашего друга Карла XII. Какие-то боевые действия велись в глубине Пруссии, но о великих битвах слухов не было. Поговаривали, что для коронации курфюрста Бранденбурга Фридриха III в короля Пруссии Фридриха I, надо собрать шесть миллионов талеров. Столь значительная сумма ввела местных бюргеров в великое уныние и напрягла тутошних баронов, озадачила магистраты и сделала обстановку унылой и сумрачной.

Прознав про это, наш посланник (а это был Толстой), предложил не собирать столь великих средств, а тихо и мирно продать города, крепости и земли государю Петру Алексеевичу, который непременно защитит обираемых пруссаков от злых бранденбуржцев. Принципиальное согласие было достигнуто быстро, но уточнялись детали относительно цен и размеров налогов, которые станут собирать русские.

Немцы легко сообразили, что вместо того, чтобы стать беднее, им предложили стать богаче. От бурной приветственной встречи русских освободителей горожане воздержались, зато показывали дорогу к поместьям или замкам тех своих соотечественников, которые с таким положением дел не согласились. Большой войны не получилось: оккупантов встретили как освободителей. Оно и понятно, самый чувствительный орган торговца – его кошелёк. А народец здесь проживает меркантильный.

Откуда взялись деньги? Вообще-то, Россия нынче очень богата. Производство и торговля настолько оживились благодаря налаженному транспорту, что даже простой двадцатины оказалось довольно для накопления приличных сумм. Но запад об этом даже не подозревает, поскольку скромный в потребностях и аскетичный в быту государь не производит впечатления состоятельного человека. И владелец огромной страны, не носящий на одежде ни шитья, ни кружев производит впечатление небогатого правителя бедной окраины. Да, он такой.

К тому же средства копились государем для другого дела – устройства связи по рекам и озёрам между Волгой и Ладогой. Путь этот известен с древности, но во избежание перетаскивания кораблей и грузов волоком мимо порогов требует строительства плотин и шлюзов. Софи пока не готова браться за столь масштабный проект за свои средства: она не располагает ресурсами государства, а свои у неё вертятся без продыху вдоль транспортных артерий бескрайней страны.

Карл XII между тем высадился в Польше и принялся там воевать. Напряжение в Европе, вызванное предстоящей войной за испанское наследство, не помешало саксонцам поддержать своего курфюрста Августа, являющегося одновременно и королём Польши. Но шведы, не дожидаясь, пока польские магнаты и прочие маршалки соберутся на битву за собственного короля, поодиночке расколотили всех.

Тем временем к Пруссии подступили войска Бранденбурга, и начался замес уже с нашим участием. Так, к этому моменту не ставшая ещё вполне русской Пруссия тоже собрала своих воинов, которые вступили под знамёна нашего государя. Такая вот нежданная демонстрация получилась.

Когда, постояв друг напротив друга, войска двинулись навстречу неприятелю, Калужский полк залёг на дистанции метров двести до вражеских шеренг и за минуту проредил их настолько, что уцелевшие растерялись и остановились, а парни полковника Матюшкина перенесли огонь частично правее, а частично левее. Пятилинейная пуля может и двоих пробить: она ведь выпущена из нарезного ствола и разогнана бездымным порохом.

Так что ещё два батальона бранденбуржцев бежали, кто остался жив. В прореху быстро ввели казаков, превративших сражение в избиение и преследование, всё-таки военачальники у Петра Алексеевича вполне опытные. Взяли обоз и прочие трофеи, захватили много пленных. Огнестрел, кроме элитного, упаковали в телеги и отправили домой конечным адресом на продажу ойратам, которые джунгары.

Дальше начались вопросы хозяйственного направления и налаживание взаимодействия с уже существующими органами управления. Пётр не велел ничего ломать, только таможню взять под контроль и разобраться с порядком сбора податей. Он и без того получил намного больше, чем рассчитывал, отчего несколько озадачился.