Княжий сын. Отцовский меч

Глава 11

Брянское княжество. Васильево село. Поздняя осень 54-го года от Последней Войны.

К полудню мы были полностью и окончательно вымотаны. Зато в одном из сараев стояло четыре бочки с готовящейся солониной, а в избе аппетитно пахло пекущейся свинкой. Поросенка было решено не вялить, а попросту запечь прямо на костре, после чего мы сытно пообедали его нежным мясом в прикуску с овощами.

Да и, если уж совсем честно, то часть добычи и почти весь ливер пришлось продать Оксане, которая с радостью согласилась его приобрести. Ну не было у меня дома столько соли, чтобы приготовить почти десять пудов мяса. Да и зачем нам? Куда его столько с собой возьмешь?

Шкуры Игнат продал главе семейства Шорников – Илье. Почему их называли Шорниками, я понятия не имел, потому что конской упряжью и седлами они не занимались. Зато сам Илья был отменным сапожником, а его жена – Наталия – отличной швеей. Я предложил старику продать им и заячьи шкурки, которых в сарае накопилась уже изрядная куча, но тот отказался, резонно возразив, что в Брянске мы выручим за них гораздо больше.

Заодно он ответил и на мой вопрос, куда мы отправимся, когда распутица сменится первыми заморозками. В Брянск – ближайший крупный город, и заодно столицу Брянского наместничества, которое многие про себя уже начинают звать княжеством. В город, которому родное Васильевское село платит дань.

Сейчас же парни улеглись спать, а Игнат, несмотря на усталость, остался на улице. Взяв самый большой котел, что у нас был, он вываривал в нем голову секача, чтобы вытащить клыки. А заодно сунул туда и головы матки, поросенка, и все двенадцать отрубленных ножек. Видимо, собирался варить холодец.

Я вышел во двор, поискал более-менее широкий чурбак, прикатил его к костру и уселся на срез. Посмотрел на то, как в уже начинающей закипать воде плавают куски свинины и наткнулся на внимательный взгляд старика.

– Чего, Олег, не спишь? – спросил он. – Не устал что ли.

– Да устал, – пожал я плечами. – Поговорить хочу просто.

– Поговорить? – повторил за мной последнее слово Игнат, будто на вкус его попробовал, покивал головой и добавил. – Ну, давай поговорим. О чем разговаривать будем?

– Да, – я огляделся, убедившись в отсутствии лишних ушей, и только после этого продолжил. – Вот ты вроде говоришь, что я князь… Ну, не князь, точнее, а княжий сын. А получается, что не знаю ничего. Ни куда мы пойдем, ни когда. Ни даже чем завтра заниматься будем.

– Что, Олежа, любопытно стало? – в голосе старого солдата звучала насмешка, сам он смотрел на меня, чуть прищурившись.

– Да причем тут любопытство, – я нахмурился. – Идем мы вчетвером, так? И идем в Брянск, ты сам об этом сказал. Зачем – тоже хочу спросить, но сейчас речь не о том. Броней у нас нет на четверых, мечей тоже. Не с тренировочным же железом нам идти.

– Правильно, – кивнул старик. – Тем более, что большая часть этого железа вообще не моя, а Виталькина.

– С тем, что сами есть будем, вроде разобрались, солонины мы наготовили. Крупы там, овощей каких-то тоже взять можно. Но много не получится: ни повозки, ни саней у нас нет. Да и лошади всего две, и обе твои. И кормить их тоже надо. То есть, хотя бы овес нужно взять, травы-то она сама себе найдет.

– Тут тоже правильно, – теперь уже в голосе старика было слышно одобрение. – И что, есть у тебя какие-то соображения, как эти проблемы решить?

Вот тут я крепко задумался. Где взять три комплекта доспехов, хотя бы обычных стеганых поддоспешников с нашитыми стальными пластинами? А шлемы? Да и про мечи, и тем более коней, уж говорить нечего. Такие вещи, если где-то купить и можно, то только в Брянске. И за очень большие деньги, у нас столько нет. Хотя, если уж совсем честно, я даже цен не знаю.

Сколько у меня вообще есть? Тридцать рублей серебром, да мелочевки всякой еще рубля на три? Да, для Васильевского села сумма внушительная – полгода можно жить, если особо не гулять и не пить. Ну а если себя ограничивать, то, наверное, и на год растянуть можно.

У парней тоже наверняка сколько-нибудь наберется. Но вряд ли больше двух-трех рублей на двоих, так что это в расчет можно не брать. Еще есть деньги за мясо от тетки Оксаны и надежда на барыши с продажи заячих шкурок. Хотя, нам еще и тут какое-то время жить, так что они, возможно, быстро утекут.

Можно продать запасы лекарств и трав, за исключением самого необходимого в походе. Но отдавать их придется по бросовой цене, потому что никто их все равно по достоинству не оценит. Лекаря же у нас больше нет, помимо жреца Красного Тельца. А ему не продашь ничего, все задарма норовит получить…

Что еще? Подворье продать? Оно не очень старое, да и ладное вполне: крыши не текут, стенки крепкие, заборы стоят ровно. Но в отдалении от большинства домов, зато источник поблизости. Вот только кому оно понадобиться может?

– Ну так что, придумал что-нибудь, – отвлек меня от мыслей Игнат.

– В деревне точно ничего не достать, – помотал я головой. – Такого товара попросту нет ни у кого. А у кого есть, не продадут. Если только в Брянске закупиться, но у нас денег нет. Сколько меч стоит, если примерно?

– Смотря какой, – ответил старик. – Если не совсем барахло брать, что от одного удара сломается, то рублей сорок, а то и пятьдесят. Это местной ковки, конечно, за те, что из прочих земель возят, цена другая. Гораздо дороже.

– Да, хоть на эти заработать бы, – отмахнулся я. – Еще шлемы и доспех. Подшлемники и поддоспешники у нас есть, они ведь твои?

– Мои. Шлемы и доспехи надо на месте смотреть, они разные все, так что и стоят по-разному. Если так, примерно прикинуть, то еще рублей по сто пятьдесят выйдет на то, чтобы полностью воина снарядить. Да и про поддоспешники ты зря так – запасной всегда иметь нужно. Пропотеешь или в воду попадешь, и что тогда? Мокрым ходить?

– Значит, три меча, – я принялся считать, загибая пальцы. – Хотя, Пашке лучше топор, конечно, у него с ним лучше выходит. Все равно, это где-то полторы сотни. Потом три доспеха, это, – тут я замешкался, складывать такие большие числа мне приходилось нечасто. – Четыреста пятьдесят… То есть все вместе шестьсот рублей… Еще поддоспешники запасные, подшлемники, щиты… Щитов тоже хотя бы по два на брата…

– Щиты, если с железной оковкой, то рубля по три. Поддоспешники, подшлемники, я, если честно, сам не помню. Давно такого покупать не приходилось.

– То есть по два щита, да на троих, это шесть… Восемнадцать рублей. И поддоспешники, ну пусть даже рублей по пять они, еще пятнадцать… Кони?

– Обычная тягловая лошадь рублей пятнадцать стоит. Хороший боевой конь – от шестидесяти до сотни. Но, надо смотреть по времени, иногда, когда наместники из набега приходят или наоборот, набег отбивают, то дешевле. Но из-под чужого седла конь – не лучшее приобретение. Настоящим другом он никогда не станет.

– Боевые кони нам ни к месту пока, мы на них даже взобраться не сможем, – сказал я и заметил одобрительный кивок старика. – Но пусть даже по два коня на брата – один под седло, второй вьючный… Это еще девяносто… Возок, наверное, дешевле будет взять, он на санях рублей пять стоит. И увезти можно больше, хоть ту же самую солонину… Но если брать все же по две лошади…

Я сбился и принялся пересчитывать все в уме, и с каждым действием сумма получалась все более внушительная. А настроение мое быстро улетучивалось…

– Семьсот двадцать три рубля!? – чуть не закричал я.

– Самострелы забыл, – напомнил мне старый солдат. – Это еще рублей по десять, если такие же, как я привез. И рубля по три за колчаны, тетивы и болты. На первое время, болты докупать придется, ясное дело.

– Так это что, почти тысяча рублей нужна на то, чтобы троих воинов снарядить? – я схватился за голову. – А ты же говорил, что мы ватагу собирать будем! Так это сколько стоить-то будет?

– Война дело дорогое, – согласился со мной Игнат и тут же продолжил, но уже другим тоном. – Только вот не ватагу, а дружину. Набирать мы будем уже оружных воинов. Но и они бесплатно за тебя сражаться не станут, им нужно будет платить. И долю с добычи, конечно.

– Ты же сам говорил, что оружные за мной не пойдут, и что селян придется набирать.

– Будет бой – будут и трофеи. Если победим. Если нет – тебе об этом уже не волноваться, сам понимаешь.

– Так ведь, если крестьян, наберем, то перережут всех. Пусть даже мы их обучим копьями драться, строй держать…Все равно перебьют…

– Ты – князь! – выкрикнул Игнат и ударил кулаком по лавке, на которой сидел. – И дело этих людей – за тебя в бой идти. И умирать. А твое – сделать так, чтобы как можно больше из них живыми осталось. Войском управлять нужно правильно, чтобы сыты были и готовы к бою. В сече – командовать. Понимаешь?

Я опустил голову и уставился на носки сапог. Нет, я никогда не представлял себя впереди верной дружины на белом коне. Даже если в самом начале такие мысли возникали, то Игнат старательно выбил их из моей головы своей учебой. Но свыкнуться с этим все равно было трудно.

– А вообще я рад, что ты этот разговор начал, – вдруг сказал старый солдат, снова привлекая мое внимание. – Давно ждал, если честно.

– Почему? – не понял я.

– Потому что ты не теленок, которого за собой на веревке ведут, а княжий сын, – неожиданно жестко ответил старик. – И должен знать, что и зачем делаешь. Да, ты можешь сказать, что я тебя сейчас учу, да и до конца этой учебы далеко еще. Но знать ты должен, понял?

– Понял, – подтвердил я и тут же задал следующий вопрос. – Так зачем мы в Брянск едем? Рискованно же.

– Рискованно. Но мы затем туда и едем, чтобы все нужное для продолжения учебы добыть. Да и вообще на первое время, – он посмотрел в котел, видимо, удостоверившись, что вода все еще прикрывает куски мяса, встал. – Раз уж ты начал правильные вопросы задавать… Пойдем, покажу кое-что.

Он двинулся в сторону избы. Мне не оставалось ничего другого, кроме как отправиться за ним.

Убедившись в том, что парни после бессонной ночи дрыхнут без задних ног, Игнат подошел к собственной кровати, запустил под нее руки, вытащил большой сверток, положил на постель и развернул. Внутри было еще два свертка и меч. Не спрашивая разрешения, я схватился за рукоять, удивившись, насколько же она приятна ладони, и наполовину высвободил лезвие из украшенных серебром ножен.

По всей длине гарда была украшена ровными фигурами в ряд, которые чем-то напоминали наши буквы, но прочесть я их не мог, потому что не знал этого языка. На навершии же с обеих сторон был изображен равносторонний крест в окружении вычеканенных звеньев цепи.

Не выдержав, я вытащил меч из ножен. Лезвие, снабженное узким долом почти на всю длину, было настолько хорошо заточенным, что им, кажется, можно было бриться. Все, кроме части у самой гарды, рассчитанной на то, чтобы принимать удары. Или схватиться второй рукой.

– Ты спрашивал, как люди тебя признают, – сказал Игнат. – Этот меч ковали не здесь, а где-то на закате, он из самой лучшей стали. И твой отец с ним в руках был непобедим.

– Это меч моего отца? – чуть не задохнулся я от восторга.

– Да, – кивнул старик. – А теперь посмотри, что в остальных свертках.