Русская война. 1854

— Что ж, — Меншиков отбросил мысли, которым точно не следовало предаваться при подчиненных, и пристально уставился на поручика. — Мне уже доложили, что вы в нарушение субординации и чинов взяли на себя командование отрядом императорской армии, на что не имели никакого права. Начнем с самого главного: какие потери вы понесли? Сколько солдат, в которых империя вкладывала свои ресурсы, погибли из-за вашего самоуправства?

Поручик явно удивился. А чего он ждал, ордена? Так ордена дают за выполнение приказов, а не за самодеятельность.

— Никто не погиб, ваше высокопревосходительство, — Щербачев пришел в себя и вытянулся во фрунт.

— Никто? Мне докладывали, что вы встали перед наступающими полками англичан после падения правого аполемента. То, что смогли их задержать и сохранить часть владимирцев — хвалю! Но вот о том, что не потеряли никого — не сметь врать мне в лицо!

— Никто не погиб, — упрямо повторил поручик, продолжая тянуться.

— А если проверю? — Меншиков поднялся из-за стола. Разговор пошел совсем не так, как он рассчитывал. — Или вы скажете, что даже никого не ранили?

— Были раненые, их заранее отправили сюда с мичманом Лесовским, — у Щербачева на все был ответ.

А Меншиков вспомнил, что ему несколько раз докладывали о попытках молодого мичмана договориться о приеме, но он ему каждый раз отказывал. Не до того было… А, возможно, стоило бы выслушать.

Александр Сергеевич немного успокоился, откинулся в кресле и продолжил уже нормальным тоном.

— Ладно, рассказывайте, что вы там натворили, а я подумаю, что делать дальше.

— Есть рассказывать! — широко улыбнулся поручик, а потом вывалил на Меншикова такое, от чего у него чуть глаза на лоб не полезли.

[1] Чаще всего для изоляции в это время использовали каучук, но были и такие вот извращения.

[2] Ручка, естественно, не шариковая, их еще не изобрели. А вот перьевым на момент событий в книге уже почти пятьдесят лет.