Гарпунер

Глава 10

Беда не приходит одна. Мы ещё не успели и половины пути пройти, до плавбазы, а нам по рации сообщили, что «Алеут» попал в аварию.

Пока мы возились со снятием «Акулы» с камней, наша плавбаза решила перебазироваться. Той ночью «Алеут» проливом "Литке" переходил за уходящими на север китами в Олюторекий залив. Пролив "Литке" довольно широк, от двадцати пяти до сорока пяти миль, и только в одном месте суживается косой, далеко выступающей от середины западного берега острова "Карагинокого" и образующей северный, берег бухты "Ложных Вестей". Конечно, для любого мало-мальски грамотного судоводителя переход не представлял особой опасности. Видимо, так считал и вахтенный, второй штурман, допустивший грубейшую ошибку, он не принял во внимание дрейф судна к востоку под влиянием постоянного в этом месте течения. «Алеут» оказался в опасной близости от косы и задел днищем каменистую мель. Дело было жарким, дорогостоящую плавбазу можно было потерять, если не принять срочных мер.

От ударов и скрежета, доносившихся откуда-то снизу, на ноги вскочил весь экипаж. Заработали насосы, откачивая воду, появившуюся в междудонном пространстве. Матросы тащили доски, мешки с цементом, всё команда в авральном режиме боролось за спасение своего судна. Обо всех подробностях произошедшего, мы узнавали практически в тот же момент, так как наш радиотелеграф работал беспрерывно.

— Сглазил нас кто-то похоже — уверенно заявил Толян, когда мы стоя возле радиорубки слушали последние новости — никогда ещё такого не было, а в этом рейсе одно за другим! То мы винт потеряли, потом арест флотилии, опять нам досталось, потом «Трудфронт» и теперь это…

— Не в сглазе дело! — уверенно говорит Дед — слышал, чего в газетах пишут? Половину начальства нашего во Владивостоке пересажали! Враги народа! И флотилию нашу в разгар сезона с задержкой в месяц вывели на промысел и тоже самое по рыболовам и краболовам! Оттого и беды наши! За месяц сто китов можно было добыть! Или даже больше! Погоду упустили! Все стада ушли, а теперь мы за ними гоняемся в шторма и плохую погоду, от того и аварии! Разобрались уже, у нас невиновных не сажают!

— Полностью поддерживаю! — подозрительно глядя на Деда высказался я, парторг я и ли покурить вышел? Но разговор мне этот не понравился, полетят шапки на «Алеуте», хорошо, что, хотя бы Ирка не должна пострадать, она простая медсестра, но что-то всё же неприятно кольнуло в груди… Я живо поставил себя на место накасячевшего штурман, ещё каких-то несколько месяцев назад Витька Жохов штурманом и числился. Ну а сейчас я второй помощник, а в кораблевождении только верхов нахватался, я бы «Алеут» вообще в степи средней Азии вывел, если был бы на его месте — вы товарищ Ашуров комсомолец, а несознательные разговоры ведёте! Конечно враги, кто же ещё?! Но компетентные товарищи разберутся, будьте уверены, всё по справедливости будет!

— Не по справедливости, а по закону — поправил меня Дед.

— Именно, что по справедливости должно быть! — возразил я ему и тут же удачно ввернул пример, прочитанный мною в одном из конспектов Бивнева (не помню правда кто из классиков его приводил) — ну вот смотри Дед. Взять к примеру капиталистов, у них же тоже законы есть? Есть. Но вот справедливые ли они? Рабство было законным? Да. Колониализм был законным? Да. Угнетение рабочих и крестьян при царизме были законными? И тоже да! Законность — это признак власти, а не справедливости. Но тем и отличается наш советский строй, что мы стремимся к справедливости и равенству! Есть враги? Если есть, то их найдут и накажут, а непричастных и невиновных оправдают! Наш советский суд, самый справедливый и гуманный суд в мире!

— Ну ты выдал Витька — усмехнулся капитан, который тоже стоял с нами в ожидании вестей о судьбе плавбазы — сразу видно, парторг!

— Ну дык! Стараемся соответствовать высокому званию — ехидно ответил я — а вы товарищ капитан, шли бы… на мостик! И вообще, просветите народ, чего нам теперь то делать?

— Чего делать… Идём без задержек и остановок к базе, сказали прибыть как можно скорее и при необходимости оказать помощь — грустно ответил капитан — похоже охоты опять не будет.

— А чего там с повреждениями «Алеута»? Сезон продолжить сможем или всё, закрылась лавочка? — подключился к разговору боцман.

— Хрен его знает, они ещё даже с мели не слезли — честно отвечаю я. Насколько я помню по тому, что в моё время говорили во Владивостоке, «Алеут» вполне успешно будет работать ещё много лет, а значит утонуть не должен, хотя кто его знает.

Наш китобоец полным ходом шёл к плавбазе, и для того, чтобы к ней прибыть, нам предстояло обогнуть почти весь полуостров Камчатка.

Процесс снятия «Алеута» с мели я увидел воочию, мы как раз подоспели вовремя. Наш капитан-директор, решил снимать плавбазу с камней передним ходом. Замеры глубины показали, что мель держит «Алеут» за корму. Сзади глубины были недостаточные, а вот впереди глубина была хорошая, что позволяло «Алеуту» сразу же уйти от опасности. Для верности капитан распорядился дать ещё и дифферент на нос, что бы корма легче сошла с камней. Согласно устава, действующего на торговом флоте в этот момент, такое решение требовало согласования с замполитом, что им и было сделано. Теперь за судьбу судна отвечало два человека…

На мостике капитан-директор сам встал за машинный телеграф. Тяжко заработал винт, выталкивая из посеревшей на рассвете утробы моря мощную кильватерную струю. Судно крупно задрожало, и тотчас загромыхало под килем. Казалось, что база еще дальше наползает на каменную гряду. Но капитан знал, что делает. Под днищем еще грохотало, а все уже увидели едва ощутимую качку плавбазы с носа. В последний раз гулко грохнуло о днище, и «Алеут» вырвался из западни.

На мостике появились мастера, механики, доложили, что в трюмах пока сухо, признаков повреждения жировых и водяных танков нет, продукция, кажется, не пострадала, но в междудонном пространстве вода прибывает, несмотря на усиленную работу насосов. Палубная команда уже разворачивала на палубе тяжеленный пластырь, старпом с боцманом командовали заводской стрелой, подготовкой оснастки. Заводить пластырь вслепую — дело ненадежное, и поднырнуть под «Алеут» и поточней определить характер и место пробоин отправили водолазов. Работали быстро, но без лишней суеты, прислушиваясь к командам капитана, который, свесившись над бортом, время от времени переговаривался с водолазами.

Пластырь поставили точно по месту, он надежно перекрыл пробоины в детище, и «Алеут» взял курс на бухту «Карага». Плавбазе предстоял ремонт, и справится ли команда своими силами или нет, ещё предстояло узнать.

— Это ж как сильно корпус поломало — сокрушался стармех «Алеута», когда мы доставили его на базу — ребяты говорят, что шесть ящиков ставить надо будет! Считай на пару недель встали. Ящики то сварганить и цементом их заполнить не проблема, а вот бетону ещё прочность надо будет набрать!

— Цементировать будете? — я составил стармеху компанию, нужно было повидать Ирку, да и замполит теперь от меня не отстанет, очередное партсобрание, посвящённое аварии мне пропускать было нельзя.

— Ну а как ещё то? Под днище не проберёшься, а бетонирование — это самый надёжный способ! Ребяты у меня рукастые, сделаем так, что потом их хрен отдерут во Владивостоке! Времени только жалко. Если хочешь Витька, приходи, посмотришь, как делается, нужные это знания для моряка, а ты небось и не видел такого никогда.

— Приду конечно, интересно. Если нас на охоту не отправят. Я за эти пару недель специалистом скоро стану, по снятию судов с мели и по заделке пробоин — согласился я. Мне и правда интересно было — только вот как бетон на металле держаться будет, не размоет его?

— Сам то по себе не будет конечно — согласился опытный судовой механик — тут правильно ящик сделать надо. Закончишь свои дела, приходи, сам всё увидишь…

В тот день я свои дела закончить не успел. С женой даже не успел увидеться и был пойман в сети партсобрания, которое, несмотря на то, что нужно было аврально работать над восстановлением базы, продлилось несколько часов.

Партактив как с ума сошёл. Я слушал и только диву давался, звучали требования о немедленном возвращении во Владивосток. План выполнен только на восемьдесят семь процентов, и товарищи активно «разоблачали» виновных. На месте бедного второго штурмана, который был в злополучную ночь на вахте, я бы сразу пошёл и утопился, то, что участь его предрешена было понятно всем. В их словах конечно были искры здравого смысла, но именно что искры. Они упирали на аварийность базы, потерю одного из китобойцев, а также на то, что самому «Алеуту», требовалась бункеровка углём и водой. И если воду можно было набрать попутно, то уголь можно было достать только в бухте Проведения или Петропавловске, до которых ещё предстояло дойти, а уголь база жгла каждый день, несмотря на то, что стояла на ремонте. Длинные речи, наполненные гневными обвинениями, вызывали головную боль и изжогу, и самое главное, потрачено время было впустую, решения так принять и не удалось, собрание перенесли на завтра. Единственное, что приняли единогласно, это то, что «Энтузиаст» и «Авангард» должны выйти на промысел и усилить свою работу, если угля хватит… В этот день из всех присутствующих молчали только я и… замполит.

— Добрый вечер Марина Карловна, как поживаете? — поздоровался я с главврачём всея плавбазы, когда наконец-то смог вырваться и пришёл забирать свою жену с рабочего места. Хвать работать уже, муж вернулся, и он не накормлен, не обстиран, не обогрет и не приласкан! Пострадавших при аварии не было, но медики дежурили в лазарете, так как работы велись активно и могло случиться всякое.

— Явился не запылился, муженёк! — как всегда доброжелательно поздоровалась со мной и.о. тёщи — неужто про жену вспомнил?! Или писюн зачесался?! А мне тут доложили, что вы уже несколько часов назад прибыли! Ты что же это поганец, для жены даже минутку найти не можешь?! Как зашёл в столовую, так тебя больше и не видели! Ну ка признавайся, кобелина, где был?! С официантками шашни водишь?! Я тебе твой блудень отчекрыжу и на шею вместо амулета повешу, если хоть намёк от кого услышу!

— Несознательная вы женщина, Марина Карловна! — возмущению моему не было предела — как вы такое даже думать можете?! Не зря в народе говорят: «По себе людей не судят!». Всё у вас какие-то извращения и разврат в голове, только о писюнах и блуднях и разговоры! Мужика вам надо!

Зря я так конечно… одеревенел на своём китобойце, ловкость и быстроту потерял, вот и попал. В этот раз от летящего в мою голову толстого медицинского справочника я увернуться не сумел, а потому и момент, когда «бегемот» пошёл в атаку, я пропустил — выскакивать из кабинета уже было поздно. Ох и тяжёлая у неё рука…

Уже поздно ночью, мою шишку и разбитый нос лечила Ирка, индивидуально, можно сказать — на дому. В лазарет мне вход теперь на долго заказан, даже если мне ногу или голову оторвёт, лучше подорожник приложить и ватку, быстрее выздоровею, там же меня теперь и с занозой до смерти залечат.