Гарпунер

Глава 16

В отглаженном и чистом черном кителе, в фуражке с блестящим "крабом" и с биноклем в руках я стою возле своей гарпунной пушки, в которую заряжен добойный гарпун и вглядываюсь вдаль. Лицо моё суровое и серьёзно — я ищу кита, которого хотел бы завалить. Только вот не водятся тут киты, да и как им тут водится, если бухта забита снующими туда-сюда буксирами, лодочками и судами разного тоннажа, а на поверхности моря плавают многочисленнее масленые пятна и мусор. Да и не бывает так в жизни, обычно возле своей пушки я стою в промысловых сапогах, в ватнике с ушанкой и штормовке, а на вечно ходящим ходуном баке не очень-то и в бинокль посмотришь, нужно всё время за что-то держаться, иначе можно организовать себе незапланированное купание в холодном море. Я позирую фотографу. Это уже десятая локация, возле которой меня снимают.

«Алеут» сегодня, вместе с китобойцами встаёт на ремонт, и пока на палубах не начал твориться бардак, корреспонденты пытаются снять как можно больше удачных кадров. Задолбали уже, если честно. Радует одно, я так мучаюсь не один. Тут и капитан-директор «Алеута», и капитаны всех трёх китобойцев за фотомодели выступают, и куча передовиков с отличившимися работниками флотилии. Из гарпунёров я один, норвежцев наших особо не светят, работали мол одни советские граждане, зато раздельщиков, жироваров, технологов, инженеров и всякого рода других работников плавучего завода на палубе собралось прилично. Сразу три газеты готовят статьи про «Алеут», а это значит и три фотографа со своей примитивной аппаратурой, и три журналюги, которые по очереди пытают наш коллектив. Ну особое внимание конечно к капитанам и… ко мне.

— Так, отлично Виктор! А теперь прошу взять в руки вот эту острую палку и перейти к шлюпке! — папарацци горят энтузиазмом. История о том, как мы охотились за китами со шлюпок их, очень заинтересовала — только в руках его красиво держите, на пол не ставьте.

— Гарпун это, ручной, палки под деревьями обычно валяется! — устало и зло поправляю я. Нашли тоже клоуна! — мы на судне, тут пол — палубой называют! Тут вообще всё по-другому называется, тот же порог — комингсом, верхний притолок бимсом, например!

— Да-да, конечно, возьмите тогда вот эту, как её там, палку-гарпун и пойдёмте уже к шлюпкам! — покладисто соглашаются со мной акулы пера.

— Хрен с вами, черти полосатые… — я плетусь к штормтрапу, чтобы пересесть в шлюпку. Её специально для такого случая спустили на воду.

Фотосессия закончилась не скоро, всё же нас не на современный цифровой фотоаппарат снимали, тут надо было кучу факторов учесть. Тот же свет, выдержки всякие, диафрагмы какие-то — сам чёрт ногу сломит! Но всё рано или поздно заканчивается, закончилось и эта пытка. Настала пора интервью. Перед тем, как сесть за стол с журналистами, я целую лекцию от замполита выслушал, на тему идеологически правильного поведения! Если вкратце, то сказал мне он только одно — следи за своими словами Жохов, мы мол к тебе уже привыкли, но таких дураков как ты на улицу без социальной адаптации выпускать вредно и для дурака, и для общества!

— Скажите Виктор, что двигало вами, когда вы предложили идти на добычу китов с ручными гарпунами, как в старину китобои ходили? — очкастый, тщедушный мужик что-то без перерыва строчит в своём блокноте.

— Двигало нами конечно же желание выполнить задание Родины и не подвести нашу партию и лично товарища Сталина! — воодушевлённо отвечаю я, придерживаясь ранее выданных инструкций — Под руководством заместителя по политической работе флотилии и нашей партийной ячейки, который лично возглавил ту знаменательную охоту, в море вышли добровольно только комсомольцы и большевики и с честью справились с поставленной задачей! Нет таких задач, которые не смогут решить коммунисты!

— Но именно вы лично убили двух китов?

— Эта была командная работа, сам гарпунёр не в состоянии поразить цель, если не будет слаженной работы всего экипажа, будь то стальной современный китобоец или деревянная шлюпка! Гребцы и рулевой, состоящие из коммунистов и комсомолец, подвели шлюпку на точный бросок гарпун и удар пики, а я уже просто не мог подвести своих товарищей и посрамить высокое звание советского коммуниста! Все отработали на отлично! — коллективная безответственность наше всё! Не стоит только на себя всё валить, можно и не вывести…

— Не страшно было? — равнодушно спрашивает корреспондент.

— Страшно было подвести всех тех, кто оказал нам высокое доверие! А вот когда идёт охота, нет времени бояться — дело надо делать! Хочу отметить руководство флотилии, особенно политическое, которое умело руководило действиями плавбазы всей остальной флотилии! Даже в самые трудные времена, когда не было угля, валился план, комиссар не впадал в горячку, спокойно и требовательно вел политическую работу, умело руководил соревнованием на флотилии. Очень хорошо показал себя в рейсе и капитан-директор. Вынужденные простои хотя и беспокоили его чрезвычайно, однако не выбивали из колеи. Он по своему усмотрению создал на «Алеуте» школу, где наладил обучение рабочих и бригадиров основам технологии обработки китов, добился заметного роста профессионализма, особенно среди молодежи!

— Отлично сказано Виктор! Спасибо! Пожалуй, мы закончим интервью…

Домой, после встречи с корреспондентами я не пошёл. И честно говоря не очень-то и хотелось. Предстояла работа по перегону судов на ремонт, а я всё же помощник капитана. Строгонов не просил меня ни о чём, но я знал, что ему одному будет справиться с этим сложно. Больше половины команды на берегу, третий помощник тоже, а процесс постановки судна на ремонт довольно непростой.

— Ты как Витя? Как здоровье? Может домой пойдёшь? — капитан «Энтузиаста», зная, что я только оправился от болезни готов был сделать всю работу сам.

— Не переживай Илья Николаевич! Нам в порту ещё пахать и пахать и чем раньше начнём, тем раньше закончим. А я почти здоров.

— Спасибо Витёк, вместе то оно веселее будет — обрадовался капитан "Энтузиаста".

— Ну да, чувствую, что всё веселие только начинается… Мы тут судя по всему обхохочемся аж до слёз.

Я знал, о чем говорил. В судоремонтных доках Владивостока скопилось много судов, требующих срочного ремонта, и наша покоцанная флотилия была не первой в очереди. Завод и мастерские на берегу по горло увязли в невыполненных заказах. Об этом мне рассказал Костик, когда мы с ним вчера вышли покурить на балкон. Он рассказал мне, что даже курсантов училища привлекали на выполнение авральных ремонтных работ, под видом судовой практики. И со стороны было видно, что не осталось там людей, способных грамотно поставить дело, навести элементарный порядок. А ведь еще вчера эти люди там были. Никто не спрашивал, где они, уже и это было опасно. Мало чего можно было добиться и в тресте, словно паралич охватил громоздкую контору на Пекинской шесть. Мастеров и бригады кидали с судна на судно, не давая толком доделать начатое, на судах вовсю трудились и их команды, но их квалификации не хватало для производства сложных работ. По словам Костика, даже ремонт сторожевого катера, на котором они с сокурсниками время от времени работали, не могут завершить в срок. Три раза назывался срок окончания ремонта и каждый раз он срывался. Ну а нам только предстояло во всё это ввязаться…

Переход на северное побережье бухты Золотой Рог, в доки «Дальзавода» прошёл без особых проблем и в этот же день началась подготовка к постановке «Алеута» в сухой док. Всем трем китобойцам предстояло по очереди подойти к слипам для последующей установки на стапеля.

Слип представлял собой наклонную уходящую в воду площадку с рельсовыми путями, расположенными перпендикулярно к береговой черте, по которым движутся оснащенные тросами тележки с кильблоками-постелями, имеющими лекальную форму подводной части судна. На концевых тележках монтируют выходящие верхним концом из воды рейки-вехи, по которым центруется на плаву судно, предназначаемое к подъему. Тележки с посаженным на их кильблоки судном вытаскивают из воды лебедками при помощи системы тросов. Судно отводится на стапельное место и переводится на клетки. Освободившиеся тележки приготавливают для подъема следующего судна.

Всё это очень сложно и требует большого мастерства как от команды судна, так и от рабочих, которые непосредственно производят подъём. Да и перед подъёмом, на китобойце предстояла непростая работа. Спустить пар из котлов, судно должно быть полностью освобождено от груза, угля, различных материалов и воды. Трюмы, междупортовые и междудонные пространства должны быть зачищены, вода откачена. Нужно вывести на берег все боеприпасы и горючие материалы, все помещения судна должны быть закрыты на замок. А ещё мне придётся демонтировать пушку и тщательно её перебрать.

Тут и мне работёнка предстоит ещё та и капитану. Присутствие капитана на судне во время подъема обязательно! Ну а я, как исполняющий обязанности чифа, обязан удостовериться в надежности и безопасности трапа, ведущего за борт судна, убедиться в надежности лесов и подмостей при назначении людей на наружные работы по корпусу судна. Так же я, теперь должен согласовывать все работы, выполняемые судовой командой во время нахождения судна на стапеле с администрацией завода. Ну а учитывая то, что за время промысла китобоец получил довольно много мелких повреждений, которые как раз команда и будет устранять, мне придаться в кабинете у главного инженера жить!

Уже поздно вечером, когда «Энтузиаст» занял своё место на стапеле, где ему предстояло провести несколько месяцев, я вернулся домой.

— И где ты был! — с порога наехала на меня Ирка. Руки в боки, взгляд грозный, только сковородки или скалки не хватает.

— Где был — там уже нету! А сейчас меня и тут не будет, если ты свой тон не поменяешь! — терпеть такой наезд я не собирался. Всё же я целый день работал, а не по бабам шлялся!

— Мы тебя потеряли. Ушёл при параде весь на встречу к корреспондентам, а сам пропал на весь день! Я же переживаю! Тут такое твориться! Люди за хлебом уходят и домой не возвращаются! — в голосе больше не слышалось наезда, в нем звучало искреннее переживание.

— Кому я нужен? «Энтузиаста» на стапель ставили. С завтрашнего дня ремонт начинается, и я там буду каждый день и допоздна. Я же всё-таки старпома обязанности выполняю, а без старпома капитан даже жопу вытереть не сумеет! Не говоря уже о ремонте.

— Пойдём ужинать, наверное, весь день не ел — сдалась Ирка, обнимая меня.

— Коня съем! А сладкое сегодня вечером будет? — я тоже обнял жену, положив руки гораздо ниже талии.

— Будет…