Конунг

Там

— Куда ты смотришь? — спросил я.

— Да вот там интересно, — сказал мой друг. — Смотри!

Я посмотрел.

Черный след на асфальте. И на земле — тоже. Содранный дерн.

— Вот отсюда, — сказал мой приятель. — Вот отсюда он шел. Сел сюда, на краешек, посидел немного, перемогся. Видишь, лужица натекла, под скамейкой. И здесь, на дереве… — Он скребнул ножом по крашеной древесине, пригляделся к бурому натеку. — В живот, — сказал он. — Судя по цвету. Посмотри…

— Я в этом не разбираюсь, — я покачал головой. — А дальше?

— Дальше? Посидел он здесь, немного и вон туда пошел, к той подворотне…

В подворотне было темно и пахло мочой. За подворотней была улица. Конюшенная.

— Здесь он тоже постоял, — сказал мой приятель. — Плохая рана. Трудная.

— Угу, — я ему не очень-то верил, хотя знал, что он — специалист. В таких делах.

— Плохая рана. А там — люди. Надо выйти. Может, машину ловить. Так что здесь он постоял… Ну-ка! — Мой приятель щелкнул зажигалкой. — Ну точно! Гляди!

На грязной стене отпечатался еще более грязный след ладони…

И тогда я понял: это не игра. Он действительно стоял здесь. И собирался с силами, чтобы выйти из сумрака арки на улицу…

— А когда это было? — спросил я.

— Ночью. Или ранним утром. Часов восемь-двенадцать назад.

— А крови почти нет… — пробормотал я.

— Она внутрь уходит. Да он и ладонью зажимал. Ладно, пошли. Еще по двести.

И мы пошли. На улице я оглянулся. Представил: вот он стоит у края арки, зажимая ладонью дыру, из которой сочится вязкая кровь… Что он думал? Надеюсь, этого я никогда не узнаю.

— Валер, как ты думаешь, что он думал, когда там стоял? — все-таки спросил я, не удержался.

— Что? А… Ничего он не думал, — сказал друг. — Не до думанья, знаешь ли… Я таких огнестрелов навидался. Там.

— Так то там, а то — здесь, — пробормотал я.

Но тихо. Он не услышал.