Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация

27 июля 3-го года Миссии. Суббота. Утро. Порт-Тарифа - Аквилония.

А утром от контейнеровоза прискакал лейб-гусар - он привез майору Агееву радиограмму с указанием немедленно прибыть в Аквилонию, радист которой поймал обрывок радиограммы, скорее всего, отправленной с борта пропавшего самолета Сигизмунда Леваневского. Никаких координат, только позывные и сообщение: «Совершили посадку». Конечно, челноку было безразлично, из какой точки вылетать в спасательную экспедицию, но Сергей Петрович и Андрей Викторович, помня, что 1937 год был не самым приятным в нашей истории, беспокоились о безопасности команды челнока. Мало ли что придет в головы вооруженным советским военлетам при виде темных эйджел. Поэтому, дабы избежать негативных нюансов, в Аквилонии на борт челнока следовало принять капитана Гаврилова и одно отделение советской морской пехоты. В присутствии этих угрюмых оружных парней даже самые ярые ортодоксы, с пеной у рта требовавшие крови врагов народа10, будут вести себя в рамках приличия. Задача спасательной команды - найти и спасти экипаж потерявшегося и претерпевшего заброссамолета ДБ-А, а что с этими людьми станет потом, будут решать уже в Ак-вилонии.

- Но как мы их будем искать? - спросил майор Агеев, когда шаттл снова взмыл в небо с площадки у старой пристани. - Ведь Арктика - это чертовски большое пространство.

- Их найдет наш психосканер, - ответила госпожа Азалиэн. - Местные дикие хумансы еще не распространились на те очень холодные края, поэтому любая разумная мыслительная деятельность на пустом пространстве будет выглядеть как сигнал светового маяка в полной темноте.

Так и получилось. Выйдя на антигравитаторах на высоту низкой орбиты, команда челнока получила обзор по полторы тысячи километров во все стороны. На фоне молочно-белых ледниковых полей восточной части Арктики самой заметной деталью планетарного пейзажа было лежащее прямо по курсу ярко-зеленое пятно Берингии11, где в это время заканчивался полярный день. Северная часть сухопутной перемычки между Чукоткой и Аляской была еще довольно ярко освещена, а вот на серповидный Алеутский полуостров уже легла тень вечерних сумерек. Если в Аквилонии (лежащей почти на меридиане Гринвича) в это время было позднее утро, то на месте бывшего Берингова пролива стоял, соответственно, поздний вечер. Если и начинать поиски пропавшего экипажа, то именно из этого района, правее его генерального курса.

Госпожа Азалиэн подключилась к психосканеру, и через некоторое время сказала:

- Они там, я их слышу: маленькая группа - больше трех особей, но меньше десяти. И вокруг больше никого на тысячи ваших километров. Это точно они, больше некому. Снижаемся.

Динал Аз пошла на снижение, а матрона-тактик подправляла ее курс. С высоты трех километров ярко-красный силуэт четырехмоторного самолета хорошо выделялся на фоне зеленеющей летней тундростепи. Очевидно, кроме отказа крайнего правого двигателя в полете возникли еще какие-то неисправности, поэтому ДБ-А приземлился километрах в двухстах от береговой линии примерно на широте острова Врангеля. Ровная, почти как стол, тундростепь благоприятствовала успешной посадке, хотя при ближайшем рассмотрении стало понятно, что не все прошло так гладко, как хотелось бы. Видимо, в конце пробега левое колесо угодило в промоину - и теперь самолет стоял с перекосом на подломившееся крыло, из-за чего летать эта стальная птица уже не будет ни при каких обстоятельствах. А неподалеку от места посадки паслось небольшое стадо мамонтов, так что экипаж товарища Леваневского уже наверняка осведомлен о том, что его занесло куда-то не туда.

Мамонтов товарищи советские военлеты, разумеется, заметили, и успели по этому поводу немало удивиться. А еще познакомиться с ними приходила дикая полосатая кошка - покрупнее ягуара, помельче тигра - и отбиться от нее получилось только с помощью мосинского карабина, входящего в комплект снаряжения на случай такой вот вынужденной посадки в дикой местности.

И вот еще одно явление природы. В небе над разбившимся самолетом с надписью «СССР Н-209», игнорируя законы гравитации, бесшумно кружит похожая на рыбу-ската эдакая здоровая штука черного цвета без опознавательных знаков. Жуть такая, что даже у бывалых людей волосы встают дыбом под шлемофоном. Сначала мамонты, потом этот ягуаро-тигр, а теперь еще и уэллсовские марсиане прилетели на огонек...

Покружив в воздухе минут пятнадцать, «марсианский аппарат», видимо, увидев все, что ему было интересно, почти вертикально пошел на посадку рядом с потерпевшим крушение самолетом. И вот тут-то герои-пилоты-полярники напряглись по-настоящему, не понимая, что им делать дальше: бежать сломя голову, отстреливаться из табельных ТТ до последнего патрона или не делать вообще ничего и надеяться, что намерения у прибывших вполне мирные - «помочь и спасти», а не «убить и съесть».

И вот когда из-за приземлившегося «ската» (размерами оказавшегося ничуть не меньше ДБ-А) вышли вооруженные люди в черной форме советских моряков (но почему-то в беретах, а не бескозырках) и со знаками различия РККА, кукушка в голове у Леваневского не выдержала и закукарекала.

Выкрикнув: «Товарищи, это не настоящие люди, а подделка!», он выхватил пистолет и произвел выстрел. Но пуля ушла в небеса, потому что второй пилот Николай Кастанаев успел ударить своего командира под локоть. Отскочив назад, обезумевший от стресса Леваневский, при полном ошеломлении прочих членов экипажа, направил свой пистолет на второго пилота. И быть бы трагедии, но Динал Аз, оторвав челнок на пару метров от грунта, узким импульсом на минимальной мощности парализовала весь экипаж ДБ-А. При этом морские пехотинцы, находившиеся снаружи, ощутили пробежавшее по коже морозное оцепенение.

- Ну, вот и поговорили... - сказал капитан Гаврилов, снимая с головы берет и вытирая ладонью неожиданно вспотевшие волосы. - А ну, товарищи бойцы, берем товарищей летчиков за руки, за ноги и заносим в аппарат. А тому буйному, который начал стрелять, не забудьте связать руки. А то мало ли что - очнется и начнет буянить. Люди все, а вещи ничто, потому больше ничего не берем и взлетаем как можно скорее. Быстрее, быстрее, быстрее!

И вот, когда челнок, выполнив, пусть и с накладками, основную миссию по спасению экипажа товарища Леваневского, оторвался от земли, майор Агеев вдруг сказал:

- Товарищи, а почему бы нам не проверить еще один адрес? Примерно в тоже время, когда над Арктикой бесследно пропал самолет товарища Леваневского, в центральной части Тихого океана, на том же меридиане, где мы сейчас находимся, и почти точно на экваторе таким же необъяснимым образом исчез самолет американской женщины-летчицы Амелии Эрхарт. Кто его знает, быть может, эти два случая между собой как-то связаны...

Темные эйджел, услышав про «женщину-летчицу», тут же насторожили свои острые уши, а капитан Гаврилов сказал:

- Если исчезновение было бесследным и концов не нашли, то это, скорее всего, наш случай. С товарищем Леваневским мы обернулись быстро, по его же собственной глупости, так что я тоже за то, чтобы проверить еще и этот вариант. Товарищ Азалиэн, курс на юг.

Суборбитальный прыжок на семь с половиной тысяч километров занимает не больше двадцати минут. Сначала ввысь, в бездонный мрак космоса, а потом оттуда обратно, в плотные слои атмосферы.

Тихий океан в эти времена, с точки зрения плотности народонаселения, так же пустынен, как и арктические просторы, и госпожа Азалиэн, снова включившаяся в психосканер еще на этапе спуска, без дополнительного поиска сказала:

- Я ее слышу. Один человек, и больше никого на очень большом расстоянии. Ей страшно и больно. А еще ей очень хочется жить.

На самом деле прямо сейчас жизни Амелии Эрхарт ничего не угрожало. Ее самолет «Локхид-электра» рухнул в воду, не дотянув до берега острова Хауленд каких-то пятисот метров. Банально закончилось горючее. Штурман Фред Нунан получил при посадке на воду травму и утонул, зато самой Амелии через верхний люк удалось благополучно выбраться из кабины и вплавь добраться до берега, вместе с содержимым непромокаемых карманов своего пилотского комбинезона. Складной швейцарский нож, коробка спичек, моток лески и набор крючков, на случай такой вот аварийной посадки в безлюдной местности - вот и весь набор Робинзона-одиночки.

И все бы ничего, только тут, на этом поросшем пальмами острове, она сидит уже больше десяти дней. Амелия знает, что ее обязательно должны искать. Президент Рузвельт лично следил за перелетом. На острове Хауленд специально для этого случая была построена взлетно-посадочная полоса и завезены запасы горючего. Там же самолет ожидали журналисты и официальные лица, а поблизости дежурил сторожевой корабль американской береговой охраны «Итаска», почти до самого последнего момента поддерживавший с самолетом связь. И вот, после всего это ажиотажа, связанного с кругосветным почти одиночным перелетом отважной американской летчицы, целых десять дней вокруг не видно никаких признаков лихорадочных поисков! В небе не пролетают самолеты, а на морской глади не видно ни одного корабля. И это сводит Амелию с ума. Неужели о ней забыли и махнули на все рукой, как только перелет окончился неудачей? И этот большой, поросший пальмами остров... Его здесь просто не может быть, ведь остров Хауленд возвышался над водой всего на десять футов, а тут из океана торчит целая подводная гора12 высотой не менее трехсот футов.

И вот, когда Амалия Эрхарт была уже готова сойти с ума от отчаяния, в ночном небе над злосчастным островом появилась мигающая огоньками штука, очень мало напоминающая обычный самолет. Увидев это явление, женщина не стала прятаться под пальмами, а выбежала на узкую полоску песчаного пляжа и замахала руками в отчаянной надежде на спасение. Страх и дальше остаться в одиночестве оказался сильнее всего прочего. Без единого звука совершив над островом круг, неизвестный аппарат опустился на землю в десятке шагов от потерпевшей крушение, так же бесшумно раскрылся кормовой люк, и из открывшегося слабо освещенного проема ее жестами позвали к себе люди европейской внешности, одетые во вполне европейские одежды.

Сломя голову женщина побежала на этот зов, и, оказавшись внутри, остановилась в недоумении. Полутемное помещение, освещенное тусклыми темно-красными лампами, вооруженные люди в военной форме неизвестного образца, несколько тел в полярной пилотской экипировке небрежно сдвинуты к стенам (то ли трупы, то ли просто так спят), а один из них связан по рукам и ногам...

Летчица оборачивается, но люк за ее спиной уже закрыт: возможность к бегству отрезана.

И тут один человек - находящийся впереди, там, где должна располагаться кабина пилотов -с сильным акцентом спрашивает у нее:

- Вы Амелия Эрхарт?

- Да-да! - отвечает она, разом встрепенувшись. - Я Амелия Эрхарт!

- Это очень хорошо, - отвечает тот человек совершенно спокойным тоном, - потому что мы как раз прилетели за вами. Расслабьтесь и успокойтесь, вы среди друзей. Совсем скоро мы прибудем туда, где вам все объяснят. На самом деле это не такой простой разговор, чтобы вести его здесь и сейчас.