Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация

Полчаса спустя, там же.

- Ну что, Сигизмунд Александрович, рассказывай, как ты дошел до жизни такой? - спросил Андрей Викторович, когда Леваневский наконец-то открыл глаза.

- Э-а-о-ы... - ответил тот непослушными от проходящего паралича губами.

- Что, тяжко? - участливо спросил главный военный вождь и, обернувшись, добавил: - Доктор, сделайте, пожалуйста, пациенту обезболивающий укол, а то он так страдает, что даже на простой вопрос ответить не может.

Доктор Блохин пожал плечами, присел рядом с Леваневским на корточки и кольнул того в плечо патентованным югоросским обезболивающим прямо через рукав пилотской униформы (как раз к такому полевому применению шприц-туба с лекарством и была предназначена). Кстати, всем остальным товарищам военлетам инъекция была произведена еще до пробуждения, а потому и пришли в себя они раньше, и для них это приключение обошлось без неприятных последствий. И теперь, они все пятеро, после разговора с товарищем Давыдовым принятые как свои, тихо ждали в сторонке исхода разговора местного начальства с командиром их экипажа.

Лекарство на Леваневского подействовало быстро, и уже через пару минут он довольно внятно сказал:

- Развяжите мне руки...

- Руки развязать, говоришь? - удивленно переспросил Андрей Викторович. - Так ты же, сучий хвост, пытался стрелять из пистолета по нашим бойцам, а потом чуть не застрелил своего собственного товарища! Нет, руки тебе при таких обстоятельствах мы развязать никак не можем. А вдруг ты буйный псих и опять на кого-нибудь кинешься? Нет, такого мы допустить никак не можем.

- Товарищ Орлов, - сказал старшина Давыдов, - развяжите руки товарищу Леваневскому. Как председатель объединенной партячейки, я ручаюсь, что с его стороны не будет никаких провокаций.

- Слышь, Сигизмунд Александрович, наш председатель партийной ячейки товарищ Давыдов за тебя ручается, как один коммунист за другого коммуниста, - сказал главный военный вождь. -Но можешь ли ты поручиться за себя сам?

- Могу, товарищ Орлов, - после некоторых раздумий сказал тот, - да и пистолет вы у меня, как я понимаю, отобрали...

- Ишь ты, - сказал Андрей Викторович, - пистолет ему вернуть... А ключи от квартиры, где деньги лежат, тебе не надо?

После этой фразы в голове у Леваневского щелкнуло, и он совсем другими глазами посмотрел на стоящих над ним людей. Этой любимой присказки Остапа Бендера из романа «Двенадцать стульев» не могли знать никакие «марсиане».

- Товарищ Орлов, - сказал он, - скажите... автомобиль - это...

- ...не роскошь, а средство передвижения, - закончил фразу главный военный вождь. - Космический челнок, который за вами прилетел, это тоже средство передвижения, но увидев его, ты почему-то впал в неумеренную панику.

- Космический челнок... - повторил Леваневский, когда морской пехотинец развязывал ему руки. - Но откуда он у вас, и вообще где мы находимся? Последнее, что я помню - мы были в тундре возле своего самолета... Потом что-то происходит, и я прихожу в себя уже здесь, на травке под деревьями.

- А о том, что ты пытался застрелить своего второго пилота товарища Кастанаева, ты тоже помнишь? - спросил Андрей Викторович. - Вижу, что помнишь. Так вот, когда ты там начал бузить, пилот-лейтенант Динал Аз, во избежание негативных нюансов, приняла решение парализовать вас всех из штатного вооружения челнока. Иначе дело могло дойти и до похорон. Потом ваши бесчувственные тушки за руки, за ноги, загрузили в челнок, что уже было проще пареной репы, и доставили сюда, разбираться. Теперь пара слов по поводу всего прочего. Для начала надо сказать, что в тот момент, когда над полюсом у вас вышел из строя крайне правый двигатель, ваш самолет из-за асимметрии тяги повело вправо, но все продолжали считать, что полет выполняется по прямой. Гирокомпас в районе полюса бесполезен, магнитный тоже, полет в сплошных облаках не давал ориентироваться по солнцу, поэтому когда ваш самолет удалился от полюса и гирокомпас снова заработал, то вы полетели прямо на юг - но не к Большому Медвежьему озеру, как предполагалось, а в направлении Берингова пролива, после чего вас больше никто не видел и не слышал. Все поиски происходили слева от генерального курса, а вас отнесло вправо.

- Вот дерьмо! - поднимаясь на ноги, выругался Леваневский. - Виктор Иванович, что же ты так обмишулился?

- Товарищи правы, - на упрек своего командира ответил штурман Левченко, - в облаках возле полюса, при отказе одного из крайних двигателей удержать направление полета, можно было только чудом, но чуда-то и не произошло.

- В наши времена, - сказал главный военный вождь, - для решения таких сложных навигационных задач существовала спутниковая орбитальная система глобального позиционирования, приемники которой стояли не то что на каждом самолете, а чуть ли не на каждом автомобиле... Но вам до такого пердячим паром было еще более полувека.

- Так значит, товарищ Орлов, нас занесло в светлое коммунистическое будущее? - спросил Леваневский. - Тогда, собственно, все становится понятно: космический челнок, это самое глобальное позиционирование, оружие, что не убивает, а только парализует...

- Сигизмунд Александрович, ты ошибаешься, - мрачно хмыкнул Андрей Викторович. - Вас занесло не в ближайшее будущее, а в глубокое прошлое примерно за сорок тысяч лет до нашей эры, во времена ледников, мамонтов и древних людей, что одеты в шкуры и вооружены каменными топорами. Наша Народная Республика Аквилония тут единственный очаг цивилизации и развитого социализма, а на остальной территории планеты Земля царствует коммунизм с эпитетом «первобытный».

- Но, простите, товарищ Орлов... - пробормотал сбитый с толку Леваневский, - ни вы, ни ваши товарищи никак не похожи на людей каменного века... И к тому это этот челнок и прочие космические чудеса...

- Мы, Основатели Аквилонии, тоже люди не местные, а выходцы из начала двадцать первого века, - заговорил верховный шаман Петрович. - После того как один лысый придурок с погонялом Клоун после смерти товарища Сталина отменил светлое коммунистическое будущее, Советский Союз смог просуществовать только тридцать пять лет, после чего случилась реставрация капитализма в самом диком его изводе. Сами знаете: после того, как мотор на самолете выключается, следует планирующий полет до неизбежного столкновения с землей. Можно сказать, что это была величайшая геополитическая катастрофа в истории современного нам человечества. И в тот момент, когда жить стало совсем невмоготу, нам, простым советским людям, оказавшимся в самой середине этой вакханалии, показали возможность уйти в этот девственный и нетронутый мир, чтобы прожить остаток жизни среди диких, но наивных и честных людей. У нас даже было время на сборы, приобретение всего необходимого и улаживание личных дел. И только уже здесь, когда мы начали врастать в местную действительность, нам дали понять, что это не туристическая поездка, а ответственное задание по созданию с нуля новой цивилизации социалистического типа. Сначала случился одни заброс, подобный вашему, когда прямо нам на голову упал автобус с современными нам французскими школьниками. Потом подобные бедолаги пошли к нам косяком, по одному и целыми группами. Первое время мы думали, что все это случайности, а поняли, что дело не так просто, только когда нашли в лесу у берега моря обломки парохода времен Первой Мировой Войны, битком набитые американским оружием. И почти сразу же после этого завоевывать нас явилась сразу тысяча легионеров времен Цезаря. Станковый пулемет «Браунинга» на открытом месте по стоящей в рост пехоте творит просто чудеса...

- И тогда вы решили стать господами этого мира? - иронично скривив губы, спросил Леваневский.

- Нет здесь господ, - сурово ответил главный военный вождь, - есть только учителя, защитники и медики.

- Да, товарищ Леваневский, - подтвердил старшина Давыдов, - товарищ Орлов и товарищ Трубин в этих, можно сказать, суровых и невозможных условиях сумели построить кристально чистое социалистическое государство, без всяких пережитков капитализма, ибо делить твое и мое, когда для выживания и развития все должно быть общее, было бы смерти подобно. Тут все - и вожди, и народная масса - трудятся ради общего блага изо всех сил, а бездельников и лентяев местное общество извергает из себя прочь, ибо они могут стать причиной больших несчастий для всех. Местные товарищи готовы принять к себе любого человека, из какого бы времени он ни пришел и к какому бы социальному слою ни принадлежал, лишь бы тот выразил согласие соблюдать ее законы и обычаи. И даже инопланетянок, по национальности темных эйджел, чей челнок вас так напугал, тут приняли как своих, едва те принесли Аквилонии все положенные в их народе клятвы верности. Но особенно тут ценят советских людей, для которых такой образ жизни естественен.

- Если это инопланетянки, тогда понятно... - произнес Сигизмунд Леваневский, еще раз с любопытством оглядываясь на команду шаттла. - А я-то подумал, что они попали сюда из очень отдаленных будущих времен, когда люди изменились не только внутренне, но и внешне.

- Нет, - ответил верховный шаман Петрович, - темные эйджел в этом времени местные, просто обитают они от нашей Земли очень далеко, даже по меркам космической цивилизации. Это искусственная раса, созданная неким Древним из еще более ранних первобытных людей, наших общих предков. Земля у них считается планетой-прародительницей, и примерно раз в сто лет они прилетают на нее проверить, не устроил ли кто-нибудь тут поселения, незаконного с их точки зрения. В силу этого они наши враги, с которыми нам через некоторое время предстоит воевать насмерть, несмотря на все их техническое превосходство.

- Враги? - переспросил Леваневский. - Но товарищ Давыдов сказал, что вы приняли их как своих...

- Они напали на нас, были побеждены в силу неодолимых обстоятельств и капитулировали, -ответил главный военный вождь. - А потом, узнав, что мы не убиваем побежденных и не обращаем их в рабов, согласились на добровольное присоединение к Аквилонии и принесли ей положенные в их народе клятвы верности. С этого момента все плохое между нами было забыто, и их жизнь началась с чистого листа. У темных эйджел есть какая-никакая космическая цивилизация, но нет никакого государства. Все их общество разделено на семьи-кланы, отношения между которыми в большинстве случаев безразличные, а зачастую и враждебные. Все строго по Марксу и Энгельсу, когда внутри кланов отношения вполне коммунистические, когда матрона ест то же и живет в таких же условиях, как и прочие члены клана, а между собой у них идет самая лютая конкуренция. Это-то и вселяет в нас надежду на победу, ибо нам никогда не придется иметь дела со всеми эйджел сразу, потому что их корабли будут прилетать сюда по одному. Так же, поодиночке, мы будем их громить, предлагая выжившим присоединиться к нашему социалистическому государству, которое не делит людей по сортам, ибо эйджел - это тоже, несомненно, люди. Начало этому делу уже положено, осталось довести его до конца.

- Ну что же, товарищи, поборемся, раз уж так вышло... - сказал приободрившийся Леваневский. - Нам, советским коммунистам, не привыкать стоять в одиночку против всего мира. А еще я хочу попросить прощения у ваших товарищей, в которых я начал стрелять по незнанию, а также поблагодарить пилота-инопланетянку, не запомнил ее имени, которая пресекла это безобразие самым решительным и гуманным образом. Мир товарищи?