Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация

31 июля 3-го года Миссии. Среда. Поздний вечер. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Совет вождей.

Около полудня тридцать первого июля к главному поселению Аквилонии прибыл бывший датский барк - он доставил из Порт-Тарифы первую партию груза в полторы тысячи тонн. По этой причине вечером после ужина был назначен Совет вождей. Ради такого повода в Аквилонию прибыл челнок, ибо участие в заседании матроны Азалиэн и майора Агеева было обязательным. Из новичков на Совете присутствовали Сигизмунд Леваневский (дела с которым полностью устаканились) и молодой ирландский инженер Патрик Квинн, большинством голосов избранный их законным представителем людьми, спасенными с «Сити оф Глазго».

Мужская часть этого ирландско-шотландского контингента по большей части имела специальности плотников, каменщиков, землекопов, грузчиков, докеров и прочих разнорабочих, в которых переквалифицировались разорившиеся сельскохозяйственные арендаторы. Женская половина рабочих семей в прошлой жизни привыкла подрабатывать преимущественно швеями, прачками и домашней прислугой. По сути, это и был тот самый рабочий класс - фундамент любой более-менее вменяемой экономической системы. Спасаясь от невыносимой нужды (ибо эксплуатация рабочего класса в викторианской Англии дошла до предельных параметров), это люди на последние гроши отправились за океан, надеясь если не разбогатеть, то хотя бы обрести средства к нормальному существованию, но вместо набережной Нью-Йорка после ужасной катастрофы очутились в непонятной Аквилонии...

А тут все не как у людей. Больных и раненых лечат бесплатно, кормят от пуза мясом и рыбой бесплатно, детей, чтобы те не путались у взрослых под ногами, взяли на полный государственный пансион, три больших двухэтажных дома, которые строят рабочие из бригады инженера Квинна, предназначены для их же семей, причем платить за квартиры им не придется. А дальше начинаются вопросы... даже несмотря на то, что, садясь на корабль в порту Ливерпуля, эти люди уже согласились круто порвать с прежним существованием и начать жизнь сначала, окунувшись в американский «плавильный котел».

Именно поэтому Патрик Квинн в самом начале заседания попросил слова. Переводил его речь Александр Шмидт.

- Уважаемые господа Совет, - сказал молодой ирландец, - в первую очередь я должен поблагодарить вас за то, что к нам не было проявлено ни малейшего пренебрежения, качество еды выше всяких похвал, больные и раненые получают лечение и быстро выздоравливают, да и строим мы дома не для кого-нибудь, а для себя самих. Но при этом у наших людей есть вопросы. Большинство из нас - честные католики, остальные принадлежат к конфессии пресвитериан, и для нас неприемлемы догматы церкви Шестого Дня Творения, которые проповедует нам падре Бонифаций. Мы не верим в связанный с Аквилонией Господень Замысел и грядущее воплощение среди вас Божьего Сына, потому что для нас это исключено. Священное Писание совершенно определенно говорит о том, что есть единственный Сын Божий - Иисус Христос, и никого другого, кроме него быть, не может...

Это заявление прогремело на Совете как гром среди ясного неба. Вожди собирались обсуждать практические вопросы и планы на ближайшее будущее - и вдруг на поверхность вылез и встал торчком вопрос религиозного диссидентства. До этого ничего подобного не возникало. Русские люди (неважно, из какого века), в первую очередь ищущие в Боге Правду, сопоставили наблюдаемую картину окружающего мира с проповедуемыми им догматами, и, убедившись, что одно соответствует другому, приняли новое учение на веру, тем более что оно не противоречило их мироощущению. Гребцы на пиратских галерах и прочие пленники берберских разбойников, низведенные своими поработителями до роли живого товара и тем самым полностью лишенные человеческого достоинства, при возвращении к статусу свободных людей восприняли и новое исповедание христианства, также не противоречившее их убеждениям. Живешь в Аквилонии - веруй как аквилонец, тем более что примером им послужила обращенная адмиралом Толбузиным мать-настоятельница Агнесса де Жи-ньяк.

Советские люди - или воспитанные уже при советской власти, или сознательно отряхнувшие со своих ног прах прежнего мира - восприняли веру Шестого Дня Творения как вполне материалистическое социалистическое учение, непосредственно освященное сакральным авторитетом творящего забросы Посредника, а не ссылками на труды Маркса, Энгельса и Ленина. Ссылок на классиков марксизма местная народная масса просто не поняла бы, но в Великого Духа тут веруют все, да и Посредник был дан советским людям в ощущениях.

Диссиденты же с «Сити оф Глазго» и в рабстве у своих джентльменов провели меньше суток, а потому не успели осознать трагичность своего положения, и даже собственный заброс восприняли как обычное кораблекрушение со вполне счастливым концом, а потому не узрели в нем проявления Божьей Воли. Но самое главное - они изначально веровали не в Живого Бога-Творца, любящего своих детей, а в одну лишь букву Писания, и спасения души искали не в совершении добрых дел, а в принадлежности к правильной (собственной) конфессии. Более того, добрые дела, совершенные до пришествия благодати Христовой или сотворенными иноверцем, эти люди считали неугодными Богу, а потому греховными, забывая о том, что Бог был всегда и что Он любит всех своих детей. Это мироощущение собственной избранности, доведенное до уровня мании величия, пронизывало весь католически-протестантский мир с момента его откола от православия, так что не стоило удивляться патологической черной неблагодарности его носителей и их воинствующей неверности своим обязательствам по отношению хоть к американским индейцам, хоть к православным русским или сербам.

В наступившей тишине верховный шаман Петрович тяжелым голосом сказал Александру Шмидту: «Не переводи», - и вопросительно посмотрел на леди Сагари.

- Сначала его язык говорил нам добрые слова, - ответила та, - но за ним не был никакой мысль, а только пустота. Зато потом он говорил и чувствовал, что его слова правильный. Он хотел брать у нас все, но быть сам по себе. Леди Ляля про таких говорит: «держит фига в карман». Он пока не как Карло Альберто Тепати, но может им стать.

- Это очень плохо, - вздохнул отец Бонифаций. - Истина на нашей стороне, но этот человек не хочет ее видеть. Объяснять бесполезно, потому что он верит в книга, а не в Бог. Я передать их в руки светский власть и молиться о спасении их душа.

- Так думает не только этот мистер Квинн, - отрезала леди Лиза. - Я далека от мысли обвинить в подобном всех новых кандидатов на гражданство, но единомышленников этого деятеля следует немедленно выявить и изолировать от общества. Хватило нам в свое время и мятежа «волчат».

- Это типичная болезнь диких хумансов, - заявила госпожа Азалиэн, от волнения шевельнув острыми ушами. - Госпожа Лиза права: при таком умственном состоянии недействительными становятся любые клятвы.

- А я думаю, - сказал майор КГБ Лопатин, - что прямо сейчас заговор и попытка свержения существующего строя маловероятны. Должен же этот молодчик понимать, что их слишком мало, а основная часть народа, кадровая армия и ополчение не только не поддержат попытку мятежа, но приложат все силы к его подавлению. Однако оставлять среди нас такой нарыв крайне опасно, ведь, выучив русский язык, эти люди начнут проповедовать среди своих соседей, и тогда внутренний хаос в Аквилонии станет неизбежен.

- Никаких замкнутых диаспор - ни религиозных, ни национальных, разрушающих внутреннее единство - у нас тут быть не должно, - угрюмо произнес Сергей Петрович. - Закон всем известен. Тот, кто не желает жить по нашим правилам, должен быть немедленно изгнан в дикую местность, каким бы распрекрасным специалистом он ни был, или переведен на Путь Искупления, как в самом начале этой истории мы поступили с взбунтовавшимися «ланями». Мы были слишком добры к этим людям, и когда они обещали жить по нашим правилам и законам, поверили им на слово.

- Но это же ужасно, Петрович! - воскликнула Марина Витальевна. - Ты собираешься изгнать всех этих людей в пустыню, вместе с женщинами и детьми...

Главный военный вождь мрачно глянул на нее и не спеша ответил:

- Их детей мы оставим на попечении леди Фэры и воспитаем из них полноправных граждан Аквилонии. Не виновны они ни в чем, а потому не должны страдать из-за упрямства родителей. Женщинам, не верующим в наши Истины, будет предписан Путь Искупления, ибо они пластичнее своих мужчин. Возможно, что по тому же пути пойдет и кто-то из мужчин, кого мы сочтем пригодными для исправления. А вот упрямых козлов, что говорили нам одно, а думали другое, мы и в самом деле изгоним в пустыню - причем не в Африку, а куда-нибудь поближе к леднику. Возможно даже, мы соединим их в одну группу вместе с их бывшими господами, чтобы не было среди нас ни тех, ни других.

- Вот теперь, товарищи, я верю, что вы происходите от нас советских большевиков! - с довольной улыбкой сказал Сигизмунд Леваневский, до того молча барабанивший пальцами по столу. - Решения, принятые вами, суровы и бескомпромиссны, и ни в малейшей степени не отдают буржуазной мягкотелостью. Если люди не хотят жить по вашим законам, вы не дрогнув избавляетесь от них или стараетесь перевоспитать самыми суровыми методами.

- Он думает, как говорит, - коротко прокомментировала эти слова леди Сагари.

- Суров и бескомпромиссен сам этот мир, - пояснил Верховный шаман Петрович, - и если мы допустим мягкотелость в таком ключевом вопросе, как внутреннее единство, то о нас потом даже не вспомнят. У кого-нибудь еще будут вопросы, возражения или предложения по этой теме? Нет...

Тогда ставлю вопрос на голосование. Кто за то, чтобы в полном объеме применить к этим людям формулу, высказанную товарищем Орловым? Кто против? Кто воздержался? Решение принято большинством голосов при двух воздержавшихся.

Пока шло это обсуждение, Патрик Квинн недоумевающе крутил головой, как глухонемой среди людей, наделенных даром речи. Вроде сказал он обычные слова - отчего же такая бурная реакция?

И вот Совет голосует, причем почти единогласно, а ему никто ничего не объясняет.

- Я ничего не понимаю... - растерянно моргая, сказал он Александру Шмидту. - Что тут происходит и почему все эти люди так разозлились?

Тот перевел его вопрос присутствующим, и Сергей Петрович ответил:

- Скажи мистеру Квинну, что совсем недавно он произнес слова, которые привели нас к выводу, что он и многие из его товарищей не желают жить по нашим законам и установлениям, как они обещали на месте крушения их парохода. Вера в Божий Замысел и грядущее Воплощение Божьего Сына - это фундамент нашего общества, нацеленного на всеобщее процветание. И тот, кто их отвергает, не может в дальнейшем оставаться среди нас ни одного дня, ибо таков закон, направленный на благополучие и выживание всего народа Аквилонии, а не отдельных его индивидов. С этой минуты он может считать себя арестованным в ожидании решения своей судьбы. Гуг, амиго Гай Юний, поскольку у нас здесь нет вооруженного караула, займитесь этим человеком - свяжите, заткните рот и посадите где-нибудь в уголке, чтобы не мешал. Потом, когда наше заседание окончится, вы отведете его в римскую казарму, где, как я знаю, имеется карцер для содержания разного рода обормотов, и запрете там до утра.