Сайберия. Том 3. Одержимый

Глава 10

Выехали мы на машине Путилина, и большую часть пути до особняка Барсенева одолели быстро, с ветерком. Однако потом пришлось изрядно пройтись пешком — авто было слишком приметным и шумным, особенно ночью, так что мы оставили его в укромном переулке за несколько кварталов от цели.

Территория усадьбы оказалась огромной. Я-то думал, что это у Василевских большой сад. Но у покойного обер-полицмейстера дом стоял, по сути, посреди огороженного участка леса, прилегающего к довольно обширному пруду, в свете луны поблескивающему, как огромное тёмное зеркало. По ту сторону водоёма тоже сплошной стеной высились деревья.

Мы зашли как раз со стороны берега, подальше от главного въезда. Здесь, у самой кромки воды, сгрудилось несколько бревенчатых одноэтажных строений. Чуть особняком, рядом с мостками, ведущими в воду, стояла большая баня — её можно было узнать по выставленным на крыльце деревянным шайкам и ведрам. Остальные же здания пока оставались для меня загадкой. Похоже, какие-то хранилища. Окна — горизонтальные, узкие, высотой в одно-два выпиленных бревна, и вдобавок забранные железными решётками. Двери тоже толстенные, обитые железными полосами, со здоровенными амбарными замками.

Продвигались мы аккуратно, стараясь не шуметь, но при этом довольно быстро. Я едва поспевал за Путилиным, который двигался в ночи стремительно и бесшумно, как тень. В лунном свете поблёскивали выпуклые линзы его мудрёных очков, слегка светящиеся по краям. Похоже, что-то вроде прибора ночного видения.

Мне самому здорово не хватало зрения и нюха хищника — перед выездом я не стал перенимать Аспект Зверя у Демьяна. Несмотря на то, что Путилин всячески показывал, что доверяет мне и вообще мы в одной команде, я всё же старался не расслабляться. Завербовать в Священную дружину нескольких неучтённых нефов — это одно дело. Думаю, коллегами Путилина это широко практикуется. Но если он догадается, что я Пересмешник — это может плохо кончиться. Так что решил не светить перед сыщиком никакими талантами, кроме тех, которые он уже видел. Аспект Исцеления, Аспект Укрепления. Ну, и умение видеть эдру. И так весьма впечатляющий набор для молодого нефилима.

Зигзагом, от здания к зданию, мы быстро продвигались вперед, не встречая никакого сопротивления. И где обещанная полицейская охрана? Похоже, вся сосредоточена возле главного въезда, а то и вовсе вокруг самого особняка. Что ж, резонно. Чтобы надёжно оцепить всю территорию, понадобилось бы несколько десятков человек.

Но что-то слишком тихо. И темно. Сам особняк — огромный, помпезный — возвышается в просвете между деревьями, как монолитная скала. Ни единого пятнышка света в окнах, никакого движения рядом. Горят лишь эмберитовые фонари во дворе — кристаллы солнечника, накопившие энергию за день, теперь вовсю отдают её, образуя цепочки островков света, тянущиеся в разные стороны от главного здания. Не очень яркие, хватает их ровно на то, чтобы не сбиться с пути, передвигаясь от одного к другому.

Единственный источник яркого света во дворе — а как раз к нему мы и направляемся — тоже неподвижен и находится где-то на полпути между самим особняком и какими-то большими строениями справа от него. Больше всего они походили на гаражи или конюшни — глухие кирпичные стены, широченные ворота высотой метра по два с половиной.

Свет исходит от круглых фар, установленных на грузовике с массивной железной будкой вместо кузова. Мотор работает на холостых — его утробное тарахтение, изредка прерываемое шипением сбрасываемого пара, в ночной тиши разносится на десятки метров. Как и поскрипывание на ветру тяжелых гаражных ворот.

Между нами и машиной — метров пятьдесят практически открытого пространства, если не считать фонарных столбов и невысоких клумб, обложенных диким камнем. Прежде, чем пересекать его, мы с Путилиным остановились, осторожно выглядывая из-за дерева.

— Ваш человек ещё здесь? — шепнул я.

— Нет. Я отпустил его сразу, как он телефонировал. Больше часа уже прошло.

— Странно. За это время уже давно можно было увезти отсюда всё, что можно…

— Угу. Но филёр был перепуган до полусмерти. Говорит, рычание какое-то слышал, и крики. У страха, конечно, глаза велики, но всё же…

Он вытащил массивный крупнокалиберный револьвер, похожий на мой. После короткой заминки переложил его в левую руку.

Сам я оружия не брал вовсе, понадеявшись на Укрепление. За последние дни я здорово продвинулся во владении этим Аспектом — ежевечерние тренировки не прошли даром. Но всё же конкретно сейчас я бы предпочел стать Зверем. Не для боя, а чтобы лучше сориентироваться. Потому что где-то на самой границе человеческого восприятия тревожно зудели слабые сигналы. На границе между светом и тенью мерещились какие-то мелькающие силуэты. Отовсюду доносились едва слышные звуки, заглушаемые шелестом ветра, поскрипыванием веток, урчанием мотора грузовика и прочим белым шумом.

Кажется, и Путилин чувствовал нечто подобное. Он весь подобрался, замер, будто почуявший кошку пёс.

— Видишь что-нибудь? — шепнул он. — Не глазами, я имею в виду…

Я медленно втянул носом воздух, сосредоточился. Темнота вокруг раскрасилась призрачными светящимися полосами — будто незримый художник набрасывал картину широкими небрежными мазками. Ярче высветились кристаллы солнечника в фонарях — теперь я видел их как тугие сгустки светлой эдры. Стволы деревьев тоже осветились чётче, став похожими на бьющие из-под земли столбы слабого зеленоватого света. Нейтральная свободная эдра парила в воздухе длинными размазанными лоскутами, струящимися по земле и постепенно рассеивающимися кверху, как утренний туман.

Картина более-менее привычная, я такую наблюдаю каждый раз во время моих медитаций перед тем, как втягивать эдру в себя. Но я давно уже заметил, что этот энергетический ландшафт тоже изменчив, и его можно читать, выискивая мелкие, едва заметные признаки того, что его кто-то потревожил. Как опытный следопыт, способный определить направление, по которому ушёл зверь, по примятой траве или обломанным веткам.

Таких явных следов, каких оставляла за собой албыс, я не видел. Но всё же рисунок эдры вокруг брошенного грузовика был заметно нарушен. Полупрозрачные серые полосы нейтральной энергии кое-где пестрел красноватыми пятнами, окрашенными другим Аспектом. Такие следы оставляют за собой Одарённые в местах применения своих способностей. Это я уже знаю точно. Увы, это пока всё. Чтобы вытягивать из этих следов больше информации, пока не хватает опыта. Хотя, теоретически, можно примерно вычислить и конкретный Аспект, и силу Одарённого, и примерное время, когда он применил способность…

Следы вели от машины в сторону амбара с приоткрытой створкой ворот, и ещё несколько ярко выраженных островков виднелись по сторонам, над едва заметными в темноте холмиками в снегу.

— Трупы, — тихо сказал я. — Двое справа от машины, один слева.

— Уверен? Не могу разглядеть… — Путилин покрутил какое-то колёсико на правом виске, и окуляры его засветились чуть ярче, так что сквозь зеленоватые стёкла даже видны стали его прищуренные глаза.

— Скажем так — по косвенным признакам… А еще — вон там, справа. Рядом с собачьей конурой.

Сыщик выругался сквозь зубы и, вскинув револьвер стволом вверх, двинулся вперёд. Я мягко, но настойчиво придержал его за плечо.

— Давайте-ка я вперёд пойду, Аркадий Францевич. Без обид, но вы не в форме. Лучше прикройте меня. Стреляете с левой, надеюсь, недурно?

— Не хуже, чем с правой, — немного сконфуженно буркнул сыщик. Но всё же согласился.

Я, чуть пригибаясь, двинулся вперёд, он следовал за мной в нескольких шагах. Под ногами хрустела подмёрзшая листва вперемешку со снегом, потрескивали в своих заиндевелых плафонах кристаллы солнечника. Со всех сторон доносились какие-то невнятные звуки, на которые невольно хотелось обернуться. Несмотря на внешнее спокойствие, атмосфера была гнетущая, так что чувство тревоги крепло с каждой секундой.

Добрался до первого подозрительного островка активности эдры. Ближайшим оказался тот, что возле собачьей конуры, справа от здания. Растерзанный цепной пёс распластался на земле бесформенной кляксой.

Второе тело, шагах в десяти от него, было уже человеческое. Плотная тёмная шинель с латунными пуговицами, характерная фуражка и портупея. Жандарм. Видимо, один из тех, кого поставили следить за домом. Пистолет он сжимал в правой руке, но успел ли хоть раз выстрелить — непонятно. Судя по огромной ране на шее, почти отделившей голову от тела, умер он мгновенно.

Раны, к слову, выглядели необычно — длинные, рваные, будто тело пробороздили чем-то вроде гибкой пилы.

Я неосознанно сжал кулаки, и воздух вокруг них дрогнул тугой волной от окутавшего руки Укрепления. Сам вид мёртвого тела не особо впечатлил — я ещё толком не отошёл после той мясорубки в Громовских банях. Но чувство опасности стало почти осязаемым.

Здесь, судя по всему, тоже поработал упырь. Или же дикий зверь — крупный и чудовищно сильный. Огромная вмятина на боку железной будки, под ней — ещё один труп, изорванный так, что больше похож на бесформенную кучу окровавленной тряпья.

Медленно, озираясь по сторонам, я обошёл грузовик спереди. В кабине никого, дверь со стороны водителя чуть приоткрыта. По другую сторону от машины — ещё два трупа. Нет, даже три. Один в полицейской форме, второй — в потёртой кожаной тужурке, третий — в драном ватнике.

Вспыхнул луч фонаря — Путилин, держа его так, чтобы поворачивать вместе с револьвером, выхватывал из темноты каждое тело, акцентируя внимание на лицах и руках.

— Подождите-ка… — задержал я его, когда он остановился рядом с бедолагой в кожанке.

Подошёл ближе, вглядываясь в лицо убитого.

— Что-то заметил?

— Да нет, ничего особенного… Показалось.

Путилин коротко кивнул и отвернулся, продолжая обшаривать лучом фонаря машину и окрестности.

Но мне не показалось. Уж что-то, а память на лица и в целом на детали у меня отменная. Этого парня в кожанке я уже видел. Среди бойцов Дымова. Вот только он-то тут каким боком⁈

Впрочем… Дымов — человек Фомы. А у того с покойным обер-полицмейстером точно были какие-то совместные делишки. И, возможно, не банальное «крышевание», а что-то более серьёзное…

— Богдан! — шёпотом окликнул меня Путилин.

Он осторожно обошёл фургон сбоку и остановился, держа под прицелом приоткрытую заднюю дверь. Та была хоть и цельнометаллической, но изрядно помятой, будто выгнутой изнутри. Я понимающе кивнул и, подкравшись с другого бока, рванул створку на себя.

— Чисто, — быстро пробежавшись лучом фонаря по внутренностям фургона, кивнул Путилин. Чуть задержался, подсвечивая царапины на железной стенке и обрывки цепей, концами приваренных к потолку, стенкам, полу. Большая часть пространства была отгорожена толстой решёткой, отстоящей от дверей на пару шагов.

Обойдя машину, сыщик заглушил, наконец, двигатель, но оставил включёнными фары. Из-за наступившей тишины даже стало как-то не себе.

— Итак, кое-что вырисовывается. Машина явно оборудована под перевозку опасных зверей. И одну такую тварь они пытались загрузить сюда, но что-то пошло не так.