Закон Мерфи в СССР

* * *

— Отдых в санаториях был заветной мечтой для каждого советского гражданина: колхозника, рабочего или, например, журналиста. Желанная путевка в Крым, Геленджик или Апсару доставалась далеко не всем: бдительные профорги и целая комиссия определяла самых достойных работников. Одно дело — отдохнуть, например, на озере Нарочь, и совсем другое — на советском черноморском побережье… Чего уж говорить о Болгарии, или, например, чехословацких Карловых Варах? — Каневский подошел к окну и отдернул штору, выглядывая наружу. — Но! Кое-кто никогда не испытывал проблем с тем, чтобы достать путевку! Например — Маврикис Адамович Постолаки. Вот кто мог достать все, что угодно! Директор Дзержинской плодоовощной конторы был лучшим руководителем овощебазы в советском союзе и пользовался немалым авторитетом… Но не только потому, что являлся героем Великой Отечественной войны и содержал ввереную ему организацию в образцовом порядке. Всё дело было в том, что и он сам, и каждый из его работников строили свою деятельность на принципах, которые шли вразрез с социалистическим строем. Маврикис Адамович ориентировался в своей работе не на показатели, и не на галочки в табелях… Его целью было получение прибыли!

Леонид Семенович воздел палец к потолку, посмотрел мне в глаза внимательно, а потом осмотрелся:

— Вот в точно такую же дверь, фанерную, выкрашенную белой краской, постучали сотрудники КГБ одним промозглым осенним утром… — я понимал, что сплю, и подсознание снова подсунуло мне Каневского в самый подходящий момент.

— ТУК-ТУК-ТУК!!! — это, черт побери, точно звучало не во сне!

Кто-то ломился в номер!

— Гера-а-а, иди посмотри кто там?.. — Тася сонно потянулась в постели. — А то ведь детей разбудят…

Это был аргумент. Я, если честно, смеял надеяться на утренний сеанс массажа, а потому — мигом прыгнул в штаны и через секунду был у дверей, щелкая замком. Кто там мог быть? Уборка номеров — так вроде эпоха не та? Ответственные товарищи с идеей пришить мне аморалку — так насрать с высокой колокольни, у нас заявление в ЗАГСе который месяц лежит… Может работники ЗАГСа пришли лещей нам надавать, чтобы женились скорее, а то у них там планы горят?

Или что там Каневский вещал? Агента Кей-Джи-Би? Не-не-не, вот уж кого люблю и уважаю, но держаться предпочитаю подальше. Если это не Сазонкин, конечно. Хотя и он тоже периодически сердце мне делает…

Клац! Я наконец справился с замком.

— А и зело же ты велик соседушко! — с удивлением оглядывал мои стати Эрнест. — Здоровенный как... Как.. Как конь! Атлетизмом сколько лет занимаешься?

Ну да, я в отличие от него с голым торсом щеголять не привык, это сейчас — по необходимости… А этот шпак еще и бицепс мне пощупал, и за плечо попытался заглянуть, высматривая едва укрытую простыней Таисию! При этом прокомментировал, гад такой:

— Хороша-а-а…

Я шагнул вперед, оттесняя его от двери и закрывая её за своей спиной:

— Хороша-то хороша, но с утра пораньше к взрослым людям в номер ломиться — нехорошо, а?

— А дверями хлопать в самый ответственный момент — хорошо? Или скажешь — не ты? Всё было о-о-очень горячо, и — облом! — растрепал себе пальцами волосы он. — Но — черт с ней, никуда она не денется. У меня по твою душу целый аттракцион сегодня, давно планировал, да всё никак подходящей компании не находилось. А ты парень не робкого десятка, а? Думаю, тебе понравится!

— Вот как? — вообще-то я имел намерение не спускать с него глаз, а тут — такой шанс топтаться рядом с Эрнестом вполне легально…

И в голове благодаря появлению Каневского всё сложилось: Дзержинская овощебаза! Магазин «Елизарьевский», Мосплодоовощторг и очень, очень длинная цепочка взяток, которая тянулась так высоко, что этого самого Постолаки, который, между прочим, Рейхстаг брал и немецкие штандарты во время парада Победы швырял к подножию мавзолея, коллегам Сазонкина расстрелять пришлось то ли в 1986, то ли в 1987 году — чтобы не наговорил лишнего. По крайней мере — такая версия имелась, и разбрелась по печатным и непечатным СМИ.

— Да не бойся ты, будет весело! Возьми спортивную обувь и удобную одежду, развлечемся по-мужски!

У меня начали закрадываться подозрения относительно характера подобных развлечений, но комментировать я их не стал. Разве что уточнил:

— А я когда за кедами в комнату пойду, голых девиц там не встречу?

— Нам ли, соседушко, голых девиц бояться? — громогласно вопросил Эрнест и расхохотался.