Конторщица-3

Глава 15

— Осторожнее, Лидия Степановна, — хитро усмехнулся Эдичка Иванов, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

— Нельзя же вот так, под руку, — проворчала я недовольно и отодвинула от греха подальше недопитый стакан.

На трибуну как раз вышел Марлен Иванович и принялся занудным голосом что-то скучно вещать. Я особо не прислушивалась, судорожно размышляя над сложившейся ситуацией.

— Так что, Лидочка Степановна? Пойдем сходим в ресторан? Музыка, лёгкое вино, приятный разговор, танцы… Да и помириться нам уже давно пора…

— Я не могу сегодня, — с деланным вздохом сожаления перебила я. Категорически отказываться не стала, помня о том разговоре с Альбертом, так что «приятный разговор» с тобой, дорогой товарищ Эдичка, нам ещё предстоит.

— Хорошо. Тогда давай завтра, — сразу же предложил альтернативу Эдичка. Сдаваться он явно не собирался.

— Я в принципе в ближайший месяц не могу, — с подчёркнуто сокрушенным видом покачала головой я, — понимаешь, мы живем сейчас в деревне, вечером я с соседями должна уехать. Иначе придётся на электричке добираться.

Тут как раз Марлен Иванович закончил свой доклад и в зале опять заспорили рабочие, на сцену вытолкнули какого-то взъерошенного дедка, тот полез, начал довольно бодро, но затем как-то сник, в зале опять поднялся шум, поэтому нам приходилось говорить чуть громче. Я прислушалась к собранию — ситуация явно выровнялась и шла в нашу пользу.

— Зачем же ехать с соседями? — недовольно нахмурился из-за шума Эдичка и заговорщицки мне подмигнув, воодушевлённо продолжил, — ты у нас девочка уже большая, но, если боишься ночевать одна — мы что-нибудь обязательно придумаем. Интересное. Я тебя не брошу, Лида, не переживай...

— Нет, не могу я, — продолжала гнуть свою линию я, — у меня ведь ребёнок маленький. Мне нужно вечером быть в деревне.

— Это не твой ребёнок, — напомнил Эдичка, — пусть ним старушка твоя занимается.

— Это мой ребёнок, — постаралась не показать удивления такой осведомлённостью я, — кроме того, я пообещала Свете, что сегодня мы с ней поиграем в лото.

— Давай лучше со мной поиграем, — попытался пошутить Эдичка, — я тебе такое лото покажу, что тебе и не снилось. Обещаю, тебе понравится.

— Нет, давай лучше сходим сейчас на обед, а там будет видно, — нашла выход я.

Эдичка скривился, как от лимона, он явно рассчитывал на другой исход этого разговора. Но кто ж ему доктор. Если бы не задание Альбертика и моё желание вывести их всех на чистую воду, чёрта с два я тратила бы своё время на этого козла.

Ответа Эдички я не расслышала, потому что как раз в это время Иван Аркадьевич подвёл итоги:

— Товарищи! — веско сказал он. — Давайте поступим так: из каждой бригады нужно выделить скажем по пять… хотя нет — давайте по восемь человек. Они должны будут носить эти экспериментальные комбинезоны в течении двух недель. Дольше смысла нет. Результаты будем записывать. По прошествии этого времени, соберём рабочее совещание, ответственные товарищи от каждой бригады выскажут своё мнение, и мы примем решение об эффективности или неэффективности данного рацпредложения. Кто «за»? «Против»? «Воздержались»? Итак, все согласны?

В зале опять зашумели. Иван Аркадьевич придавил зал тяжелым взглядом, и когда все умолкли, продолжил:

— Хорошо. Тогда в протокол предлагаю следующую формулировку — предложение товарища Горшковой принять к сведенью. Обеспечить создание рабочей группы и провести соответствующие испытания. Рекомендовать ответственным исполнителям от каждой бригады направлять информацию по промежуточным результатам эксперимента товарищу Горшковой для анализа и свода. Срок — две недели. Организовать рабочее совещание для подведения итогов. Контроль за исполнением настоящего решения возлагаю на себя. Теперь по второму вопросу: рабочей комиссии по расследованию инцидента продолжить работу. Информировать нас также через две недели.

— Ого как старика проняло, — хмыкнул Эдичка, комментируя слова Ивана Аркадьевича. — Вот умеешь ты, Лида, из ничего сделать конфетку и вывернуть всё в свою пользу.

— Стараюсь, — скромно ответила я.

Собрание было закрыто и мы, под возбуждённые реплики работников, покинули зал.

Вот куда в восьмидесятые годы в СССР можно сходить пообедать? Имеется в виду традиционный бизнес-ланч. Нормальных кафешек, как в моё время, ещё нету, с ресторанами — беда, да и не принято обедать по ресторанам (если ты не командировочный, конечно же, хотя и они стремились перекусить демократично, в столовой). Кроме того, рестораны в глубинке функционируют больше в вечернее время.

Поэтому нам с Эдичкой пришлось идти обедать в столовую депо «Монорельс» на глазах у всего коллектива. Товарищ Иванов был явно не в восторге, хоть виду старался не подавать. Хорошо, что хоть один из столиков стоял в отдалении (и был предназначен для руководства) и мы смогли хоть условно, но уединиться, отгородившись от любопытных ушей ободранным фикусом.

Товарищ Иванов тут же попытался включить джентльмена и всё порывался заплатить за меня. Отбившись от назойливых поползновений на мою независимость, я нагрузила на поднос полборща, тефтельку с гороховым пюре, тертую морковку и компот, и пошла к кассе. Эдичка пристроился следом. Для себя он выбрал наваристую солянку по-домашнему, свиную отбивную с жареной картошкой, сельдь под шубой, две огромные ватрушки и тоже компот.

Глянув мельком на его поднос, я скривилась — никогда не понимала коллег, которые обедали салатами с луком, а потом полдня дышали на людей аки дракон.

Мы устроились за столиком и, Эдичка, выдержав театральную паузу, сразу взял быка за рога:

— Лида, — сказал он, видимо, решив не ходить вокруг да около, — ты работаешь на этой должности недавно, позволь дать тебе небольшой, так сказать, дружеский совет…

— Конечно, — лаконически ответила я, с сожалением оторвавшись от вкуснейшего домашнего борща (похоже нормально пообедать он мне не даст).

— Лида, ты очень красивая женщина, и я понимаю, как тебе сложно на новой работе, где все только и норовят чтоб подгадить, навредить...

— Да уж, — грустно вздохнула я, между тем, активно работая ложкой (сейчас это всё прелюдия, так что пока товарищ Иванов раскачается, я успею хоть борщ доесть).

Не успела.

— Лида, — опять вздохнул товарищ Иванов и даже отложил вилку, которой он усиленно до этого ковырял селёдку под шубой. — Тебе необходима моя помощь. Нужно сильное мужское плечо. Ты сейчас делаешь очень серьёзные ошибки. Которые потом ой как аукнутся.

Заметив мой взгляд, Эдичка чуть смутился и подкорректировал свой спич:

— Нет, ты не подумай, ты очень умная, Лида. Грамотная, сведущая. Мало кто из женщин может с тобой сравниться.

Я изобразила польщенный вид.

— Но вот опыта у тебя из-за молодости пока маловато…

— Что ты имеешь в виду? — ледяным тоном перебила его я (просто по психотипу Лидочки в этом месте она должна была обязательно обидеться, поэтому сильно выходить сейчас из образа никак нельзя).

— Ну, вот хоть бы те же путёвки, — проникновенно заглядывая мне в глаза, мурлыкающим голосом заговорил Эдичка (это напомнило мне как цыганки на вокзале задуривают бедолагам головы, чтобы выманить все деньги). — Ты понимаешь, что наделала тут массу ошибок?

На всякий случай я пожала плечами, мол не очень понимаю, но продолжай.

— Распределение путёвок по санаториям и домам отдыха.

— И пионерские лагеря для детей сотрудников, — добавила я.

— Черт с ними, с лагерями этими, — отмахнулся Эдичка, — пионерские лагеря — это ерунда. Я же тебе сейчас о серьёзных вещах говорю.

— Не понимаю, — вздохнула я и, улучив момент, зачерпнула ещё ложку борща.

— Насколько мне известно, сейчас поступили путёвки в хорошие санатории и курорты. Но их мало. Всего восемнадцать штук.

— Двадцать две, — поправила я, очередной раз удивившись такой осведомлённости.

— Нет, Лида, восемнадцать, — покачал головой товарищ Иванов. — Те путёвки, которые по Поволжью — тоже ерунда…

— Ну почему ерунда? Там хорошие санатории для лечения почек и желудка. Там вода уникальная.

— Вот видишь, Лида, — снисходительно покачал головой Эдичка, — ты совсем не разбираешься. Те, что по лечению — особого значения для нас с тобой не имеют, тем более в те края. Я же с тобой сейчас хочу поговорить об остальных восемнадцати. Тем, которые в Крым, Сочи и Абхазскую автономную республику.

— Ещё в Анапу, — уточнила опять я.

— В Анапу там всего одна путёвка, в Дом матери и ребёнка, это тоже не интересно. А вот остальные курорты у моря — это мощный ресурс. Ты мне вот скажи, зачем ты Смирновой путёвку в Алушту дала?

— Чтобы она отдохнула, — я отложила ложку. Таки покушать не вышло.

— Ну так и дала бы ей путевку под Ульяновск, или под Чебоксары. Пусть едет и отдыхает.

— Но у нее всё нормально с желудком и почками, — ответила я, — ей в общем отдохнуть надо, нервы ещё неплохо подлечить, на море покупаться, позагорать…

— Да какое тебе дело до её желудка и почек! — рассердился на мою непонятливость товарищ Иванов. — Пусть бы сидела в лесу под Чебоксарами и радовалась, что хоть что-нибудь дали!

Я промолчала, наблюдая за развитием событий. Мне было интересно, как далеко он готов зайти.

— А старичку этому, Гребнёву, ты зачем в Пицунду двойную путёвку дала? Да ещё в «Колхиду»! Ладно ещё Смирнова, ладно, я понимаю, эта хоть крутится около тебя, подружайку изображает, но вот ты мне скажи, Лида, как можно было просрать такую путёвку и отдать её какому-то простому рабочему?

— Валерий Маркович со своей женой в комсомольском стройотряде там познакомился, а у них серебряная свадьба скоро, вот они и хотели вспомнить молодость. Да и подлечиться заодно…

— На кой тебе его биография! Подлечиться! Зачем ему лечиться? Ему уже шестой десяток! Ему не лечиться, ему к земле привыкать надо!

— Он хороший мастер-наладчик, у него Почётная грамота…

— Лида! Ты меня слышишь?! Я тебе говорю о другом! О другом! Плохо, что ты сердобольная такая и любой Гребнёв тебе на уши присесть может. Но думать хоть немного надо! Дала бы ему путевку в Удмуртию, пусть сидят там с супругой и вспоминают молодость.

— Но он мечтал в Пицунду…

— Лида! Послушай меня. Все хотят в Пицунду. И есть люди, которые за такую возможность будут тебе очень благодарны.

«Вот же гад!», — невольно восхитилась я, а вслух сказала:

— Что за люди?

— Это не важно, — воспользовался моей «покладистостью» товарищ Иванов, наклонился ко мне ближе и, обдавая запахом рыбы с луком, жарко зашептал, — сколько у тебя ещё путёвок осталось? Ты мне списочек к концу дня дай, а я с нужными людьми переговорю. Завтра списочек верну. Денежки через три дня пойдут, сможешь себе даже шубу купить. И все хорошо будет…

— Но отчётность…

— А это уж моя забота, — подмигнул Эдичка. — Так мы договорились?

Я зависла, не зная, что ответить, чтобы и не вспугнуть его, и со «списочками» этими не встрять. Хотелось послать его лесом. От разоблачения меня спасла все та же Зоя Смирнова (я сейчас готова была её расцеловать).