Конторщица-3

Кабинет, в котором мне предстояло заниматься вместе с этими парнями, представлял собой типичный образчик унылого образовательного пространства восьмидесятых: крашенные темно-зелёной масляной краской стены, стандартные парты, на стенах — плакаты с деталями автомобилей в разрезе, установленные по краям класса моторы и прочие автомобильные агрегаты устрашающего вида.

— Вы нам контрольную работу задавать будете? — чуть заискивающе сверкнул белозубой улыбкой сосед с задней парты. Разговоры, возобновившиеся, когда я села за парту, — стихли.

— Нет, — ответила я, — учиться с вами буду.

— В каком смысле учиться? — не понял парень. — Здесь же водительские курсы.

— Я знаю, — спокойно ответила я и достала из сумочки общую тетрадь в зелёной коленкоровой обложке.

Продолжить диалог нам помешал приход мастера-наставника. Очевидно, это был приглашённый преподаватель, который обучал строению автомобиля. Он уже был, видимо, оповещён о моём добровольном участии в «эксперименте», потому что кивнул мне и принялся рассказывать:

— Итак, продолжим занятие. Записывайте, — по кабинету прошелестел обречённый вздох, зашуршала бумага.

— На прошлом занятии мы с вами начали изучать топливный насос высокого давления. Сокращённо ТНВД. Пишем дальше: главная составляющая топливного насоса — плунжерная пара…

Я старательно писала, борясь с острым желанием взвыть. Материал был невероятно скучный, словно недосоленный омлет. Вдобавок ко всему в кабинете пахло машинным маслом, несвежими носками моих соседей, пополам с крепким потом (большинство ребят были после смены, и не все успели привести себя в порядок). Меня аж начало подташнивать от всего этого.

Тем временем мастер продолжил бубнить монотонным голосом, зачитывая с пожелтевших листов конспекта:

— Говоря простым языком, это длинный цилиндр и поршень, близко подогнанные друг под друга с очень маленьким зазором… поэтому, в случае поломки, меняется вся пара целиком...

Хотя зря я набирала на мастера. Да, он бубнил примерно половину урока, мы записывали теорию. Но затем он показал нам, как всё это происходит на стенде ТНВД.

Это называлось почему-то «настраивать зажигание». Мы все по очереди это делали, а потом запускали движок. И у меня тоже получилось!

Когда я ковыряла винт полной нагрузки насоса, сосед с задней парты, удостоверившись, что таки да, я действительно учусь, тихо спросил:

— А зачем?

— Что зачем? — так же тихо ответила я, продолжая аккуратно крутить какую-то деталь.

— Зачем тебе автодело?

— Машину водить буду, — пояснила я.

— Но женщины не водят машину, — удивился его сосед, усатый детина с лохматой причёской.

— А я буду!

— Они бы ещё обезьяну учить стали, — прошипел кто-то сзади, и все засмеялись.

Мда. Феодализм какой-то…

Очевидно, грёбанный Меркурий окончательно вышел из ретроградности, иначе никак не понятно, почему этот отвратительно неспокойный день, всё никак не желал закончиться.

В общем, я возвращалась домой, вся в мечтах о горячей ванной и теплой постельке, уже практически дошла до подъезда, когда на освещаемую от фонаря дорогу (время было почти пол-одиннадцатого вечера) упала тень.

Я аж вздрогнула.

Двор был безлюдным. В это время мои соседи ложились спать рано (и рано, увы, вставали). У меня сердце аж заколотилось от испуга. Но тут из кустов выскочила Лёля, обнюхала меня, приветливо помахала хвостиком и унеслась куда-то по своим делам.

Фух, вот это я испугалась (после нападения Горшкова, я как-то стала бояться всяких неожиданностей).

— Добрый вечер, Лидия, — послышался знакомый голос и на дорожку вышла моя соседка Нора Георгиевна. — Что это ты так поздно домой возвращаешься?

— Добрый вечер, — любезно ответила я, — на вечерних курсах была.

— А что за курсы? — полюбопытствовала соседка прокурорским голосом.

— Водительские, — вздохнула я, — после смерти мужа осталась машина. А мы сейчас будем в Малинках жить, мне на работу каждый день в пять утра неохота на электричке добираться…

— Угум… хорошо, это хорошо… — задумчиво протянула Нора Георгиевна и добавила. — Я тут слышала, что Римма Марковна со Светкой в коммуналку перебрались?

— Да, временно, — подавила зевок я. Глаза слипались, так хотелось спать.

— Напомни мне адрес, — строго велела Нора Георгиевна. — Нанесу завтра визит им. Говорят, там соседи совсем распоясались… Нужно провести воспитательный процесс.

Я со вздохом продиктовала адрес. Чую, завтра совсем жарко будет. А ещё же предстоит пообщаться с бывшей свекровью.

— А ты когда с работы возвращаешься? — внезапно спросила соседка.

Я ответила.

— А ты знаешь, Лида, — решила Нора Георгиевна, — зайди-ка ты после работы домой, лучше вместе пойдём туда. Есть у меня кое-какие мысли.

Представив картину — Римма Марковна, Элеонора Рудольфовна, Клавдия Брониславовна, Нора Георгиевна, и плюс Петров с Зинкой, и все на одной кухне — я мысленно взвыла. Но отговаривать соседку не стала. На войне все средства хороши. И не в моем случае разбрасываться союзниками.

Подбежала Лёля и тявкнула. Ну вот, даже Лёля согласна. Что и требовалось доказать.