Я есть Жрец!
![Я есть Жрец!](/uploads/covers/2024-04-21/ya-est-zhrec-0.jpg-205x.webp)
Читать книгу "Я есть Жрец!"
Глава 13
— Стоять! — прокричал я, забывшись, что меня явно не понимают.
Однако, на пару секунд, но мужик застыл.
У меня в руках был пистолет и в тот момент я и не подумал, что отважившийся на убийство абориген понятия не имеет, что именно за предмет я на него направляю. Нужно было достать тесак, вот такой аргумент должен был испугать идиота.
Я мог прямо сейчас его застрелить. Мог и рука бы не дрогнула. Вопрос у меня был иного характера: он сам такой придурок, или тут таких много и он только лишь на острие копья? Если второй вариант, то нужно убивать исполнителя холодным оружием, быстро открывать окно, выставлять лестницу, которую я вновь притащил к себе на чердак, ну и очередь из автомата, потом деру к реке.
Но, если он действует по своей воле и без сообщников, то судьбу этого дебила должна решать община. Я тогда в более выигрышной ситуации и смогу прояснить для себя обстановку и намерения людей.
— Тыщ! — предрассветную тишину нарушает выстрел из пистолета.
В криках и с ужасом в глазах, горе-убийца заваливается на пол и начинает корчиться. Кажется, я прострелил ему коленную чашечку, а такое тут вряд ли лечится, нет бронзы, а не то, что титана для протеза. Но жалости никакой. Злость и обида царили в моей голове. Я им дал надежду, накормил, а в этом мире, как я понял, еда — главный ресурс. А что в ответ? Меня хотят убить?
Дверь вновь резко открылась, я направил пистолет в сторону входа, лишь чудом не выжал спусковой крючок.
— Севия, е…ть тебя в ж…! Какого х…? — прочитал я колдовское заклинание.
— Помочь, блят, нахрен! — удивленно отвечала девушка.
Нужно сдерживаться и самому и объяснить о пагубности сквернословия. Я раньше почти никогда не матерился, а тут… И даже с уст, стоящей передо мной в ночной рубашке, девушки, маты начинают не так и весело звучать. А завтра, если конечно инцидент будет решен в удобоваримую для меня сторону, материться начнут дети. Вот и получится, что главное прогрессорство — маты.
— Спасибо, — сказал я на русском языке и сразу же поспешил продублировать слово и на местном наречии. — Дякша.
А, чтобы придурок с прострелянным коленом не мешал мне общаться с интересующей меня девушкой, я попросил его замолчать. Пыром, с ноги по дурной и алчной голове. Он оказался воспитанным и любезным и сразу же замолчал.
На первом этаже дома послышалась суета. Сюда бежали, двое человек точно, может больше. Я посмотрел на Севию и мог бы любоваться на ее еще долго, но… все-таки инстинкт самосохранения сильнее размножения, и все мои мысли вновь направились на то, что делать.
Когда дверь вновь распахивалась, я был готов дать очередь из автомата. Но, Никей, знающий об опасности божественного оружия в моих руках, встал, как вкопанный, раздвинул руки и остановил Вара и еще одного мужика.
— Нет бит, Глеб, нет бит [по сути, не стреляй]! — говорил Никей, размахивая руками в отрицании.
— А это? — сказал я, указывая на лежащего без сознания убийцу.
— Ида [это] дибила, блят нахрен! — Никей указал на мужика и пнул его. — Бит таса [убей его].
Убить его? Смертная казнь? Да! Я за нее! Чтобы спать чуточку спокойнее. Чтобы знали люди, что за провинность следует отвечать, что безнаказанности не может быть.
— Хорошь [в смысле, договорились]? — спросил Никий, косясь на автомат.
— Хорош! — ответил я наставнику воинов в его же манере.
Воин, на удивление, преуспевает в изучении моего языка. Нужно и мне активизироваться, чтобы понимать, что происходит вокруг. Хотя в этом направлении не так и плохо, если не считать момент, как ругательства употребляются чаще, чем какие иные слова.
Зашевелился раненый мужик, но его подхватили Никей с Варом и выволокли из дома.
*…………*…………*
Интерлюдия
Люди пробуждались и смотрели в недоумении на небо. А откуда может еще будет раздаваться гром? Но странный он был, гром, короткий и всего один раз, это если еще большей странностью не считать абсолютно безоблачное небо. Хотя этот казус быстро забывался. На повестку утра, дня, как и последующих дней, выдвигался самый важный вопрос: а кормить когда будут? И людей пугала мысль, что больше кормить никто никого не станет. При этом люди думали, чем им заниматься, какой фронт работы и кто вообще лидер.
Но были во дворе и те люди, которых интересовал другой вопрос. Если перевести на примитивный, но понятный для всех: какого хрена вообще произошло. Двое мужчин спорили и взывали к богам. Спор был ожесточенным, но при этом парадоксально тихим. Ни Вар, ни, тем более, Никей, не были заинтересованы, чтобы Глеб узнал о предмете спора. Ранее они договорились, что сделают все, чтобы чужак не почувствовал опасности, ни в коем случае не попытался сбежать, или еще что учудил. Может, он все-таки любимчик богов и при обиде, боги сами заберут парня, как и все, что у него есть.
— Он из второй звезды, почему Калин пошел убивать Глеба? Ты дал клятву перед богами! — шипел Никей.
— Я не лекс, а только предводитель. Он со своим братом условился забрать металлические ножи и сбежать, посчитали, что их примет любое племя с такими ножами, — отвечал Вар.
— Где этот брат? Если он сбежал…- Никей многозначительно прорычал, показывая, как плохо будет и не только сбежавшему.
— Нет, моя первая звезда уже его схватила в лесу, — сказал Вар.
— Ты понимаешь, что Калина с его братом нужно лишить жизни? При всех людях? — напирал Никей.
— А ты подумал, что я буду против? — спросил Вар.
Через полчаса все изверги были собраны для разговора.
— На рассвете Калин с братом попытались убить посланника богов и того, кто накормил всех людей, а многим дал одежду, — обращался Вар к извергам. — Калин проник в дом посланника с ножом, но Глеб-жрец из божественного оружия ранил его, но не убил. Есть ли кто еще, кто подумал, что можно убить посланника и забрать его металлические вещи?
Люди молчали, а дети, те, что младше, но при этом сообразительные, начали всхлипывать. Все рассчитывали, что их покормят, ну а они отработают еду. Иные смотрели дальше и ждали не суда над неудавшимися убийцами посланника богов, а объявления о рождении нового племени. Маленького, но столь разнородного, что быть единым родом нет возможности, но племенем, можно.
Многие люди уже вычеркнули у себя из головы селение у озера, которое в последнее время ассоциировалось с бедами и голодом. И теперь никто не хотел возвращения, но если посланник богов, обладающий каким-то колдовским оружием их прогонит?.. А они, получается, не благодарны. Нужно было еще вчера принести жертву богам, или отдельному богу, который послал спасителя для людей. А тут, не жертвы, а есть попытка убийства.
— Есть среди вас тот или та, кто скажет в защиту этих людей? — спросил Вар, обводя взглядом всех людей.
Никто не пожелал высказываться и защищать ни Калина, ни его брата. При этом, у Калина была семья: одна жена и дочь, которая уже готова рожать и даже была сговорена с одним парнем. Хотел ли Калин оставить свою семью, или он еще более глуп, рассчитывая уйти вместе с женой и дочерью, у не сложившегося убийцы не спросили. А жена молчала и ее колени потрясывались. Если сейчас ее выгонят, то это точно смерть, а она беременна и дочь нужно отправить на обряд, для чего нужно ей дать имущество в чужой род.
— Смерть! — сказал Вар.
Словно эхо слово «смерть» разлетелось в толпе людей.
— Сердце Глебу не давай. Он не знает наших обычаев, — прошептал Никей Вару.
Вар и не думал так делать. Он сам откусит кусок от сердца Калина и проведет обряд.
*…………*…………*
Скрывая свои эмоции, я вышел во двор. По моему виду, вряд ли, можно было сказать, что внутри не унимаются эмоции. Покушение для меня было что-то вроде игрой, осознание которой приходит сейчас. Нет, мне не было жалко убийцы, как и его сообщника, который, оказывается, ждал под окном, что брат начнет сбрасывать богатства из дома. Но я не хотел такой для них смерти.
Вначале преступников избили и каждый член общины бросил в них камень. Если бы камешки не были мелкими, то казнь бы уже состоялась, но два мужчины стояли лишь в крови, но на своих ногах. А потом началось самое кровожадное, когда, у привязанных к столбу, роль которого сыграло одно из бревен, что на баню, Вар разрезал грудную клетку, пошарил там рукой и вынул еще сокращающееся сердце.
Я уже убивал, видел смерть, но такое… Сколько же стоило усилий не излить желчь на землю! Комок подступал раз десять, но я не сделал то, что можно было бы счесть слабостью. Стойко смотрел, как убивают людей, видел ужас в глазах казненных, которые осознавали, что их сердце в руках Вара, а уже после умирали. Ужасом ситуации было и то, что на все это смотрели дети, не отворачиваясь, молча. Даже бывшие пять младенцев не заплакали, что создавало вокруг казни ауру мистицизма и ужаса.
А потом? Вот должно же было быть это «потом»! Но его не было. Началось будничное, обыденное, как будто эти люди живут тут уже не одну неделю, шевеление. Кто-то пошел к реке, чтобы вымыть лицо или еще что-то, при этом не особо стесняясь. Иные отправились «удобрять» ближайшие кусты. Но не меньше половины людей далеко от меня не уходили, в их глазах читалось: а нас вообще собирается кто-то кормить.
Собирался. И в этом уже будет помогать Севия. Она не станет выходить из дома, но можно же придумать блюдо, которое приготовляется и на дому. К примеру, творог с медом. Моя Ленка, так я переименовал корову, которая была уж очень похожа на лучшую мамину подругу тетю Лену, давала в день не менее тридцати литров молока. Корова хоть внешне и была похожа на тетю Лену, но по своим свойствам противоположностью. Тетя Лена доила всех, как и маму, правда на деньги, ну а Ленку-корову дою я и Севия. И молока зверюга дает много.
Знатоком коров я не был, но знал, что есть породы, которые и сорок литров в день дадут, была ли Ленка из таких, не знаю, но и тридцати было за глаза. Было. Теперь, чтобы всех напоить парным молоком… да, нет, все равно хватит. А тут еще и козы. А вот местных худющих и низких коровок я в расчет не беру. Тут бы литров семь-восемь в день поиметь.
Так что вопрос стоял больше не в молоке, а в том, чтобы хватило марли для выжимки творога.
Знаю, что диетологи не советуют начинать день с молочных продуктов, по крайней мере, есть творог или йогурты натощак. Но вот что я сказал бы диетологам: идите в… отвыкаем от ругательств… так вот — что есть, то и едим!
Деревянные и глиняные тарелки быстро наполнялись творогом, а те, кто имел кувшинчик или иную посудину, удостаивались чести снять пробу с парного молочка.
Ну а после началось распределение на работы. Одна звезда охотников отправилась на охоту, тем более, что аборигены заприметили кабанью тропу и, как я понял, воодушевились этому факту. Подросткам дали задачу на отстрел или отлов зайцев. Эти и вправду, задолбали. Ну а остальные мужчины пойдут со мной валить деревья. Решить за один день вопрос с жильем не получится, придется померзнуть еще, но строиться нужно. Местные знали, что такое сруб, но тот, который сооружается над ямой, потому взяли почти все лопаты. Видимо, собрались строить полуземлянки. Подростки и женщины искали камни, наверное, для очагов. Себе же я взял работу по валке деревьев. И делал это споро, не взирая на то, что некоторые, при виде работы бензопилы вставали на колени и восхваляли каких-то богов.