Шаровая молния 2

32

Вот так и рождаются легенды. Николай даже не сомневался в том, что эта песня будет звучать по радио 22 июня. И в лепёшку расшибётся, чтобы её официальными авторами остались Александров и Лебедев-Кумач. Но наверняка, как и в 1980-е бытовала байка про то, что «Священную войну» написал какой-то царский офицер в 1914 году, теперь пойдут шепотки о некоем красном командире, у которого Василий Иванович и Александр Васильевич «слямзили» текст и музыку.

Кстати, про музыку.

Первомайский концерт «Эстрадной группы Аркадия Шварца» на Тверском бульваре произвёл впечатление на москвичей. И не только новизной песен, исполняемых студентами консерватории, но и технической новинкой: Николай «подсуетился», и в лаборатории Лосева собрали транзисторный усилитель, мощностью 10 ватт, а также «батарею» громкоговорителей, для микрофона, в который пел солист. Или солистка. Аппаратура питалась от автомобильного аккумулятора, заряда которого едва-едва хватило до конца концерта.

Довольны остались все. И публика, которую «захватили» многие незамысловатые мелодии и тексты песен 1950-60-х годов, и студенты во главе с Аркадием, впервые выступавшие с самостоятельной программой, и Клава Рыжова, сольный номер которой (сопровождение, конечно, а не вокал), песню «Старый клён», приняли очень тепло. И чета Демьяновых, разумеется, примчавшаяся в назначенный час «поболеть» за молодёжь. И руководство консерватории, буквально через пару дней после праздника получившее благодарность от Моссовета.

Сообщение в прессе о том, что Вячеслав Михайлович Молотов снят с поста председателя Совнаркома, а эту должность теперь занял Сталин, вызвало массу кривотолков. Мол, опять грядёт очередная «чистка» в верхах партийного руководства, а Молотов станет её главной жертвой. Не смущало «аналитиков», шушукающихся вполголоса, даже то, что то он сохранил важнейший государственный пост. Ему даже сочувствовали, поскольку Молотов, как и Калинин, пользовались уважением «в широких слоях населения». Но то, что пост главы правительства занял сам Сталин, преимущественно поддерживали. За исключением тех, кто уже привык, что после смерти Ленина должность председателя Совета народных комиссаров и главы партии никогда не совмещалась.

Но Демьянов-то знал, что никакая это не немилость в отношении Вячеслава Михайловича, а время настаёт такое, что требуется максимальная концентрация власти в стране в одних руках. Понимали и многие другие, от кого не осталась незамеченной напряжённая подготовка к войне. Может быть, не знали, что к войне, но чувствовали нарастающее напряжение. Ведь ещё в марте без широкой огласки началось возвращение в армию некоторых уволенных ранее во время «чистки» красных командиров.

Разумеется, далеко не всех, поскольку среди «стопицотмиллионов репрессированных военачальников», о которых лили крокодиловы слёзы современные Николаю либералы, было немало и тех, кого уволили вовсе не по политическим мотивам. Были среди уволенных неспособные исполнять командирские обязанности из-за болезни и возраста. Немало в памятной чистке конца 1930-х оказалось откровенных алкоголиков, бездарей и совершивших уголовные преступления. Но попадались и пострадавшие от интриг и доносов. Хорошо, если просто отправленные в отставку, а не осуждённые. Но и осуждённых стали выпускать после начавшейся тогда же, в марте, кампании по пересмотру дел. Выпускать, возвращать звания и награды и, после непродолжительного отдыха, отправлять на должности в резко возросшую по численности армию, которой катастрофически не хватало командиров среднего звена.

Чувствовалось напряжение и потому, что предприятия, выпускающие оружие и боеприпасы, работали в две, а то и в три смены. А из западных областей Белоруссии и Украины, из Молдавии и Прибалтики на восток, на «стройки народного хозяйства» шли эшелоны с промышленным оборудованием и «строителями социализма», якобы завербованными на эти стройки. Даже «Пионерская правда» с первых чисел мая начала публиковать репортажи о массовом открытии летних пионерских лагерях на Волге для ребят из Белоруссии и Прибалтики, а на восточном берегу Азовского моря — для их сверстников из Центральной и Западной Украины. Да настолько смачно писала о потрясающей рыбалке, конных походах и прочих развлечениях в местах, выбранных для этих лагерей, что Николай, будь он сам пионером, непременно принялся бы канючить, чтобы родители отпустили его в такой «трёхнедельный» лагерь, начинающий работу в период с 5 по 10 июня.

На этом фоне раскатом отдалённой грозы прозвучала грозная нота протеста (о ней Демьянов узнал, слушая американское радио) Германии в адрес Советского Союза, вышедшая после публикации очередной сводки НКВД о количестве польских военнопленных в советских лагерях. Около 80 тысяч их… просто исчезли. Местонахождение этих несостоявшихся «жертв тоталитаризма» раскрыли немцы, истрактовавшие переброску части поляков из советских лагерей военнопленных в Британию как недружественный Германии шаг. На что Молотов выступил с заявлением, что советское правительство руководствовалось гуманитарными соображениями, освобождая военнопленных. Ну, а то, что они сами выбрали страной их выдворения с территории СССР Англию, так это не наша вина. Тем более, после подписания Советским Союзом Конвенции об обращении с военнопленными. Пусть пока и не ратифицированной Верховным Советом.

Никаких решительных шагов немцы предпринять в ответ на это не могли: часть их войск, предназначенных для нападения на Советский Союз, всё ещё находилась в Югославии и Греции, и до их переброски на север гитлеровцы были просто не готовы к удару.

Чекисты из центрального аппарата, возвращающиеся из командировок в западные военные округа, рассказывали о практически полном прекращении крупных провокационных нарушений советского воздушного пространства.

— Истребители часто перелетают границу буквально на 5-7 минут, а на большее время боятся: служба ВНОС очень быстро направляет на перехват наши «ястребки». А те с нарушителями не церемонятся.

Картина, ну, просто разительно отличающаяся от того, что было в «другом 41-м». И никакой реконструкции аэродромов по всей территории Белоруссии.

Информации к размышлениям подбросил недавно вернувшийся из командировки командир Отдельной мотострелковой бригады особого назначения НКВД Эйтингон. Зная специфику службы Наума Исааковича, Демьянов не стал задавать вопросов, где он пропадал почти полгода: всё равно не расскажет. А если когда-нибудь результаты этой командировки и станут известны советским гражданам, то лишь спустя несколько десятилетий.

— Это твоя последняя тренировка с моими ребятами, — объявил майор госбезопасности.

— На фронт? — спросил Николай.

Задумавшись на секунду, Эйтингон кивнул.

— Для нас это уже будет фронт. Слушай, ты ничего больше вспомнишь, как быстро отличить этих чёртовых «бранденбуржцев»?

Николай лишь покачал головой.

— Про скрепку, не оставляющую ржавых следов в красноармейских книжках, вы уже знаете. Про подошвы от немецких сапог и трусы́ вместо кальсонов тоже. Может быть, внимательнее прислушиваться к акценту. В полк они нагребли много выходцев с Западной Украины, поляков, знающих русский язык, прибалтов. Так что «перебор» с количеством говорящих с акцентом тоже может быть поводом для подозрения.

— Ладно, разберёмся, — махнул рукой «Наумов». — Ничего новенького не привёз?

— Избаловал я вас с Ильёй Григорьевичем, — засмеялся Николай. — Как ни приеду, вы что-нибудь новенькое сразу же требуете. Не сегодня. Будет вам новенькое, но позже: техника сложная, надо сначала убедиться в том, что не сработает от случайной радиопомехи и, в то же время, не пропустит нужного сигнала.

— Дай-ка угадаю, — оживился диверсант. — Радиовзрыватель, о котором ты мечтал?

— Он самый, Леонид Александрович.

Раз уж Этингон «выступает» под псевдонимом «Наумов», значит, и обращаться к нему приходится по «залегендированному» имени и отчеству.

— Дальность действия пока небольшая, около километра. Но я посчитал, что для взрыва моста больше и не надо.

— Вес? Размер?

— У приёмника — размер двух пачек папирос, если не считать батарейки. Если удастся соорудить и миниатюрную батарею, то и её в этот объём сумеем впихнуть. Вес — около ста граммов. С батареей, ясное дело, будет больше. Передатчик раза в три больше, но весит всего двести-двести пятьдесят граммов. Понятное дело, тоже без батареи. Надеюсь, примерно за неделю до того, как начнётся, сумею передать четыре-пять комплектов в вашу бригаду.

— Значит, и ты знаешь, когда начнётся?

Николай коротко кивнул.

— А что в комплект входит?

— Один передатчик и пять взрывателей, настраиваемых на разные частоты команды на взрыв. Чтобы можно было выбирать, на какой именно взрыватель подавать команду.

— Ну, ты даёшь, капитан! Даже это предусмотрел. Вот только сложно будет получить эту посылку: раскидывают бригаду по всему фронту от Риги до Проскурова. Хотя моё местонахождение и местонахождение Старинова в Наркомате будут знать. Так что шли в Белоруссию, Илье: задача не допустить захвата мостов будет лежать на нём.