Шаровая молния 2

39

С Аркашей Демьянов всё-таки в тот день встретился. Невелика фигура, но если Сталин решил «дать ход» песне «Священная война» буквально в первый день немецкой агрессии, то грех не прибегнуть к пиару на ней музыкального коллектива, на который попаданец очень надеялся как на главный инструмент популяризации многих военных и послевоенных песен. Наберутся популярности, исполнением того, что поразит советских людей до глубины души. Только «в прошлый раз» она поразила их лишь через несколько дней, то теперь «по свежим впечатлениям» всё будет ещё более остро, злободневно.

Найти парня в студенческом общежитии оказалось просто: как «источник» новых песен, понравившихся будущим музыкантам, он стремительно набирал популярной среди консерваторской молодёжи.

— Что-то случилось? Концерт в Парке Горького отменили? — обеспокоился Шварц внеурочным визитом капитана госбезопасности.

— Никто ничего не отменял, — успокоил руководителя оркестра Николай. — Всё идёт по плану. Кроме одной новой вводной. Где мы можем уединиться? И возьми с собой нотную бумагу.

— Фух! -облегчённо выдохнул Аркадий. — А то у нас двадцать первого генеральная репетиция перед концертом, все уже настроились…

— Вот и слушай новую вводную, которую надо будет разучить именно к вашей генеральной репетиции, — объявил Демьянов, когда они оказались в комнатке Аркаши, откуда он выгнал двоих товарищей. — Ты должен записать нотами песню, разложить её по партиям инструментов и выучить до 21 июня.

— Будем петь на концерте? А слова?

Демьянов покачал головой.

— На концерте вы её петь не будете. Вы будете исполнять её на площади перед Белорусским вокзалом после пяти вечера 22 июня. Несколько раз подряд. Вместе с другими песнями, которые ты подберёшь по своему усмотрению, сообразно моменту.

— А разрешение уже получил?

— Никакого разрешения никто не потребует, это я тебе гарантирую.

Шварц с сомнением посмотрел на «наставника», но промолчал.

Николай выбрал тот же самый способ исполнения мелодии, что и в кабинете Сталина. Насвистывал несколько раз, чтобы музыкант как можно более точно записал все нюансы исполнения.

— Аркадий, я не шучу! Выучить и отрепетировать нужно до 21 июня.

— Сильная мелодия! А как со словами?

— Слова получишь перед концертом. И не морщься: петь будете с листа, но так надо. И ещё: авторы песни — не ваши ребята, а очень даже именитые люди. Поэтому объявлять их имена придётся обязательно, чтобы большие дяденьки не обиделись.

Вот и решили проблему так, что песня «пойдёт в народ», а её настоящие авторы не предъявят претензий о плагиате. И первое широкое исполнение останется за хором Александрова.

Уже двигаясь к метро, Демьянов случайно бросил взгляд на витрину магазина электротоваров и сбился с шага. За толстым стеклом сиял белой краской знакомый с детства круглый корпус, по верху которого была прикреплена рамка с плотно прижатыми друг к другу резиновыми валиками. Табличка под бочкообразным аппаратом гласила, что сие есмь электрическая прачка «Белизна». Продавец, к которому он обратился, сообщил, что всего за 450 рублей стиральную машину, изготовленную куйбышевской артелью «Электрик», не просто продадут товарищу капитану, но и доставят по указанному адресу в Москве.

Вот тебе и практическая реализация запущенной Демьяновым кампании по краже патентов и технологических секретов за границей! Жаль, уже в ближайшие дни производство этого бытового чуда (в глазах современников) придётся остановить. Поэтому, выпросив разрешения позвонить по телефону, срочно набрал домашний номер и потребовал, чтобы Кира бросала всё и мчалась с требуемой суммой в магазин. Судя по часам, до закрытия она не успевала, но, услышав, что перед ними не просто орденоносец, а ещё и лауреат Сталинской премии, пошли навстречу и в просьбе немного задержаться на работе.

Супруга, которой Николай по телефону не рассказал, для какой крупной покупки мужу нужны деньги, проявила нездоровый консерватизм, и лишь совместными усилиями попаданца и продавца удалось сломать её недоверие к технике. Оценила же покупку, только что привезённую доставщиками, только на следующий вечер, когда под руководством его, более осведомлённого в технических агрегатах, запустила в стирку вещи Валечки. И через пять минут лишь полоскала в ванне дочкины платьица и трусики, вместо того, чтобы сбивать костяшки пальцев о стиральную доску.

— Да ради того, чтобы ты вот так улыбалась, я готов хоть все остатки премии потратить на то, что тебе жизнь облегчит, — чмокнул её в нос Николай в ответ на восхищение покупкой.

Эта маленькая бытовая радость стала хотя бы незначительной компенсацией Кире за то беспокойство, что они испытала после объявления мужа о том, что ОПБ-100 в ближайшее время будет расформировано. Если с её мужем и всеми «ключевыми» фигурами «НИИ ЧаВо» (даже для не упомянутого в этой связи Сталиным Ворожейкина, направляемого в группу инспекторов при командующем ВВС) всё было более или менее ясно, то она, технический работник, «подвисала в воздухе».

— Из «органов» точно не уволят, — пытался успокоить её Демьянов. — Людей, допущенных к тайне о переселении сознания из будущего, не так уж и много, поэтому, скорее всего, будут использовать именно в этом направлении.

— То есть, имеется шанс и дальше работать вместе с тобой?

— Не знаю, — честно признался он. — Ты в последнее время работала больше с Павлом и Михаилом Ильичём, чем со мной. Поэтому, не исключаю, что наверху посчитают, что ты, как чертёжница, будешь более полезна именно им. Я ещё ничего не знаю, как это всё будет выглядеть.

— А чем будешь заниматься ты, знаешь?

— Только очень приблизительно, — пожал плечами Николай. — Но пока не проси рассказывать. Всего несколько дней надо подождать.

— Это всё из-за войны?

— Из-за неё, окаянной! — вздохнул он. — Как бы это жутко ни звучало, но скорее бы уж она началась: так устал нервничать из-за неё.

— Да что ты такое говоришь?! — вспылила Кира.

— Я же предупредил, что это звучит жутко. Но мы оба прекрасно знаем, что она всё равно будет. Что всё для её начала готово, осталось только получить, как в моём иновремённом прошлом говорили молодёжь, «зелёный свисток». И когда этот свисток прозвучит, он расставит всё по местам: по ту сторону прицела враги, рядом с тобой друзья, а там, за спиной, те, к кому врага нельзя пропустить.

— Ты мечтаешь попасть на фронт? — округлила глаза супруга.

— Мечтаю, — кивнул Николай. — Да только кто же меня туда отпустит? Ни тебе, ни мне, ни любому, кто допущен к нашей тайне, ближе сотни километров от линии фронта не попасть. Ведь, как сообщил товарищ Берия, были у немцев случаи, подобными моему. И раньше, в начале века, были, и уже в тридцать девятом. Сведения о старых случаях отрывочные, поскольку этих людей посчитали сумасшедшими. А последним донором тела для попаданца оказался еврей, заговоривший по-гэлльски. С вполне понятным для него концом. И если до нацистов донесётся хотя бы краешек слуха о том, что СССР смог почерпнуть пользу из подобных «переселений душ» из будущего, будет очень плохо. Война и вообще мировая история из-за моего вмешательства уже пойдут по другому руслу. И я боюсь, что сделал только ещё хуже, чем было раньше, в моём прошлом.

— Но разве может быть хуже, чем то, что ты мне описывал?

— Может, счастье моё. Ещё как может. Я тебе не рассказывал, но в конце декабря, в тот день, когда я привёз домой фрукты, состоялась штабная игра на картах по данным, которые были подготовлены мной. Исходя из расположения немецких войск, что было на 22 июня в моей прошлой истории. Как и ожидалось, пограничное сражение оказалось проиграно нашими генералами. Но какой новый план обороны они составили на основании своего умозрительного проигрыша, я не знаю. Каким образом расположили обороняющие силы, тоже. А если про их план стало известно немцам, и они нанесут удары совсем по другим направлениям? Окружат и уничтожат уже не триста тысяч советских солдат, а полмиллиона. И этим откроют себе путь на Москву, а у нас уже не будет сил, чтобы преградить им путь. Для этого ведь многого не требуется. Просто чуть-чуть ослабить группировки, нацеленные на Ленинград и Киев, и усилить ту, что будет двигаться к Москве. А под Москвой не остановятся на границе городской черты, а захватят город. Вот потому я и жду, когда всё начнётся.