Бастард Ивана Грозного — 2

Глава 20

За тот вечер Санька с Петром Алтуфьевым ничему новому не научились, но снова хоть немного сблизились. Пётр сначала даже смотреть на Саньку не мог, не щурясь. Словно на солнце глядел. Хотя уже наступил сумрак, и ужинали они при свечах.

Удивительно было то, Александр, управляя телом Петьки, одновременно и сам принимал пищу.

— Раздвоение личности какое-то! — даже пробормотал он, глядя на себя глазами Петра и усиленно работая двумя ложками, и своей, и Петькиной, но в разные рты. В самом слабом касании тонкого мира Санька продолжал чувствовать и своё тело.

— Вот, что значит, «жрать в два горла»! — рассмеялся он, и оставил Петьку в покое хотя бы за столом.

А то тому даже насладиться царским ужином не получалось. Санька не только ел за Петра, но и получал за него удовольствие от трапезы.

После еды они продолжили попытки взаимодействия.

В самом слабом касании тела Петра Александр вдруг почувствовал… Вернее, даже не почувствовал, а увидел на исследуемом теле разноцветные точки. Их было много. Словно звёзд на небе. Некоторые располагались почти на поверхности, а некоторые в глубине. В таком «режиме просмотра» Пётр выглядел, как компьютерная голографическая объёмная картинка человека. Что-то подобное Санька когда-то где-то видел. Может быть в фантастическом фильме? Санька не помнил.

Приглядевшись к одной точке, расположенной почти на плече в подключичной впадине, Санька заметил, что она быстро-быстро пульсирует. Сосредоточив всё своё внимание только на ней, Александр почувствовал, что импульс в эту точку поступает из другой точки и уходит в третью.

Санька сильно удивился. Почему именно так? Из этой в эту? А дальше?

Он переключил внимание на третью точку и увидел исходящий сигнал и из неё. В четвёртую точку.

— «Ух вы какие!», — подумал Александр.

Он проследил направление перехода «чего-то» из точки в точку и понял, что это «что-то», скорее всего, является какой-то энергией, циркулирующей по организму. Про восточную терапию он слышал и даже как-то ходил на иглоукалывание, когда защемил поясницу. Но врач боль ему снял сразу, а вправлять позвонок отправил к другим спецам. В итоге Санька попал к хирургу, который срастил ему два позвонка в один.

Как только Санька понял, что это он осознал, картинка для него прояснилась полностью. Он даже почувствовал ток энергии, её пульсацию и тепло. Причём тепло в точках было разным. Одни точки были горячими, другие — холодными. И Санька подумал, что это не правильно.

— У тебя где-то болит? — спросил Санька.

— Вроде нет! — сказал, но покраснел Пётр.

— Говори, не мнись!

— Да, ну, государь! Такое говорить срамно!

— «Геморрой, что ли?», — подумал Санька. — «Так, вроде, молод ещё. Может надорвался и теперь болит?»

— Говори-говори! — приказал государь, а сам вдруг вспомнил, как однажды на охоте врач венеролог показывал точки повышения и восстановления потенции. В районе кобчика две точки, точка на руке ниже пульса, точка снаружи в центре запястья между плюсневыми костями среднего и безымянного пальцев, точка с внутренней стороны ноги в конце подколенной складки, точки на ладони и на ступне между нижних суставов безымянных пальцев и мизинцев.

Санька хорошо запомнил точки, потому что врач-венеролог делал массаж этих точек хирургу. Потом Санька периодически и себе прижигал их чесноком, когда от пьянства стал страдать слабостью основного «органа движения». И положительный эффект от прижигания имел место.

И вот сейчас Санька увидел, что наряду с другими точками, ярко светились и эти.

— Так, — хмыкнул он. — У тебя, что уд отсох?

Пётр вздрогнул, как от удара кнутом, обмяк плечам и прошептал:

— Застудился... Не держится.

— Понятно. Марта! — крикнул Санька.

Марта зашла. Без брони, в длинном сарафане она выглядела совсем по-домашнему.

— Позови пару девушек. У парня проблемы по вашей части. У него уд сдулся.

— Надуть? — пошутила Марта, но увидев, что Саньке и Петру не до шуток, сказала. — Боюсь, нам не под силу с этим справиться. Мы это сразу видим.

— Пусть твои девушки стараются, как могут, а я поправлю ему уд по-своему.

Санька уже начал влиять на точки, оттягивая энергию из горячих. Это не получалось легко. Энергия прорастала в тело на большую глубину, чем казалось раньше, и Санька, потянув её на себя, тянул и тянул её долго, пока не понял, что так вытянет всю энергию из тела, а баланса не достигнет. Надо было тянуть её с обратной стороны, но откуда?

И Александру пришлось углубиться в свой тонкий мир, не выпуская из-под контроля энергетические точки Петьки. В конце концов он нашёл начало там, где был и конец. Каждая точка соединялась с определённым нервным узлом возле позвоночника двумя нитями.

После того, как он это увидел ему осталось только потянуть одну из нитей, связывающих с точкой.

Марта даже не выходила из трапезной, а две юные девицы в длинных рубашках и с распущенными волосами вскоре переступили порог. Несколько других внесли перину, подушки, положили их на пол у окна и вышли.

— Они сейчас тебя разденут и будут лечить, — сказал Санька парню. — Не противься им. Они знают свою работу.

— Свет задуй, — попросил он Марту. — Негоже срамными перед иконой... И пошли отсюда.

Марта задула лампаду и они вышли.

На заутрене Петька молился особо искренне и прятал глаза от Саньки, который выбрал время и шепнул ему:

— Не вздумай исповедоваться о том, что было. Тут я сам тебе исповедник. И вообще… Обо всём, что было и будет, только бог и я тебе судья. Понял?

— Понял, государь. Но… С двумя сразу, это как-то по-басурмански…

— Они и есть басурманки. То их лечение было. Ежели помогло, так и нечего пенять. Помогло?

— Помогло, государь, — прошептал Санька.

— Вот и слава богу! За это его и благодари, а не кайся!

Завтракать Санька не привык, ежели накануне не было большой коллективной попойки, но поговорить с Петькой хотел, ибо не все наставления дал, поэтому попросил принести в трапезную горячий травяной настой, который он больше предпочитал, чем чай, и мягкие баранки с мёдом.

— Ты подготовь себе подмену на верфи. Сам подготовься. За это время попробуем наладить связь. Не получится, будем пробовать в пути. На привалах я тебя обучать ножевому[15] бою буду. Приготовишь свои две шхуны. На одной из них поплывёшь с воеводой Вокшериным. Его до Алексина довезёшь. Ему далее на Тулу идти. На другой охрану возьми. По Оке вверх плыть придётся, да по Угре до тракта Киевского. Там подождёшь Сильвестра и отца своего. Дальше вместе пойдёте. Шхуны с охраной пусть возвращаются в Коломенское. Понятно?

— Понятно, государь!

— Ну, и слава богу! Главное для меня, это, чтобы Сильвестр дошёл до Константинопольского патриарха. Смотри за всеми странными людьми, которые захотят приблизиться к нему. Даже из Алтуфьевской охраны или из воев Вокшерина. Особенно после Киева.

Так и ушёл Пётр Алтуфьев с посольством, которое вместе с ним обрело царский догляд в буквальном смысле этого слова.

* * *

Прошло два месяца со дня Санькиной коронации, и его депрессия постепенно начала проходить. Если бы не его кикиморки, то Саньке совсем было бы худо. Эти «девицы» чувствовали его изнутри и выполняли поставленные им задачи буквально и без прекословий. Вернулись, кстати и кикиморки из Сучьего болота. Санька воспользовался тем же призывом про «коня перед травой».

Девицы появились перед Санькой радостные и тут же кинулись ему на шею.

— А мы думали, что ты нас уже не позовёшь! — крикнула одна из них.

— А сами, что не пришли? — удивился Санька.

— Так… Нас же Гарпия призывала. Она ушла и всё… Чары исчезли.

— А теперь? С этими, — Санька ткнул пальцем на стражниц, — я контракт заключил.

— С нами уговор у тебя давно. Али забыл, что обещал?

— Что обещал, помню. Однако обстоятельства изменились. Могу предложить другой вариант развития событий. Хочу по Москве поставить питейные заведения для своих опричников. Брагу, мёд варить умеете?

— Брагу? Мёд? — удивилась другая «девица» с Сучьего болота. — А чего их варить? То на Руси каждая баба или мужик может. Дело не хитрое. К праздникам всем селом варят. Каждая семья. А того кто не варит, батогами бьют, а то и из села могут выгнать.

— Корешки-травки правильные подобрать? Так нам ли их не знать?! — сказала третья.

Все кикиморки после этих слов рассмеялись.

— Мы такие травки знаем, что питухи с первой кружки улетят, — сквозь смех выдавила четвёртая.

— А перегонное вино знаете?

— И перегонное знаем! Но от него много питухов не токма летать, но и ползать перестают.

— В смысле? — удивился Санька.

— Мрут! — просто сказала первая, самая бойкая девица.

— Самогон будете брать у Мокши. Тот из ячменя варит. С него не помрут.

— Так… Это… Все из ячменя варят… — усмехнулась вторая. — Да не у всех мрут.

Санька хотел сказать, что сам лично делал самогонный аппарат и учил Лёксу гнать тоже самолично, но промолчал. Кто-то о том давно знает, а кто не знает, тому и знать не надо.

— У него хорошие многолетние запасы в бочках стоят. Сам беру. Вот и предлагаю я вам открыть по Москве кабаки. Для опричников отдельные и бесплатные. Для обычного люда платные. Для купцов, дьяков и бояр тоже отдельные, но платные. Причём стоить там и закуска и питьё будет много дороже, чем в обычном кабаке. Вот вам и мужички! Сами к вам пойдут. И за дополнительные услуги плату с них будете брать. А главная ваша задача — это слушать о чём говорят и шепчутся, да какие козни строят. Готовы послужить Родине? То есть мне?

— Чего ж не послужить, коли требуется, — кокетливо проговорила «Бойкая» и так «стрельнула» в Саньку глазами, что едва не пробила сердце.

— Кхэ-кхэ! — подала из угла голос Марта.

— Всё! Порешали. Делим Москву на пять частей: три простых кабака и один опричный в Китай-городе. Один для бояр, дьяков и купцов в Кремле. С постоялым двором. Но… маловато вас, девицы. Я бы вот тебя и тебя рядом с моей кухней хотел видеть. Помню вас. Хорошо готовили.

— Так мы ещё подруг позовём. Тут, как раз шабаш собирается в ведьмин день. Много наших соберётся.

— Где соберётся? Когда? — удивился Санька.

— Так здесь, на холме… В первую ночь вересня[16].

— На каком холме? — насторожился Санька.

— Тут! У тебя в Кремле! Или не знал? — тоже удивилась «Бойкая».

— Я тут не жил и знать не знаю, что здесь твориться.

— Так, это… Что всегда творилось, то и твориться. Где Кремль твой стоит, там капище древнее стояло, потом город построили. Идолов сломали, тот город много раз жгли, потом закопали, а сила осталась. Вот на эту «ведьмину гору» и приходят все испокон веку. И живые, и мёртвые. Потому и храмы тут поставили, и Кремль возвели о трёх углах, чтобы силы трёх стихий собирать. Новый год стали считать от сего дня.

Сказать, что Санька удивился, — не сказать ничего. Санька остолбенел от осознанного.

— Так, новый год, вроде как, совсем недавно стали так считать… — тихо и задумчиво произнёс Александр, ни к кому не обращаясь. — Это что же получается, под Кремлём старый город, а под ним капище?

«Бойкая» кивнула.