Бастард Ивана Грозного — 2

Глава 13

Адашев третьи сутки искал Ракшая. Он прибыл в Усть-Лугу на следующий день после отплытия Саньки. Он обшарил всё побережье верхом и доехал верхом аж до речки Каваши, а это более шестидесяти вёрст от устья Луги. Двое суток пути… На четвёртые сутки, когда Алексей Фёдорович на обратном пути проезжал рыбацкое сельцо Вистино, его остановили рыбаки.

— Барин! Барин!

— Чего вам? — Устало спросил Адашев.

— У нас вернулись рыбари, что в шторм попали. Так с ними княжич слепой. В море выловили к мачте привязанным. Говорит, Ракшай кличут.

У Адашева в душе похолодело.

— Как слепой?!

— Рана на голове… Вот тут…

Рыбак показал на себе.

— Веди, — приказал Адашев и направил коня за рыбаком.

Небольшая деревушка из десяти, от силы, камнем приподнятых над поверхностью, землянок, стояла у самого моря на взгорке совсем рядом с дорогой. Санька сидел у ближайшей землянки на большом камне, уставив слепые глаза себе под ноги и на окрик обрадованного боярина почти не отреагировал, а только махнул рукой, дав понять, что слышит.

Адашев спешился и осторожно подошёл.

— Это я, Александр Васильевич. Адашев… Что случилось?

— Да вот… Прокатились на кораблике… Хотел купца Никляева к устьюНевы отвезти, а заодно новый корабль проверить. Вот и проверил. Ветром корабль унесло чёрте куда, разбило о камни. Как выжил не знаю. По голове сильно ударило.

— Никляева? Знаю такого! Знатный купец!

— Был, — горестно сказал Александр. — И команда вся погибла.

Саньке претило врать, но делать было нечего. Надо было думать, что дальше будет царское дознание и ложное оправдание надо было «откатать на губах». Врать ведь надо убедительно.

— Почему ты меня Васильевичем назвал? — спросил Санька, прервав молчание.

— Так… Вы и есть Александр Васильевич… Как в завещании царя Василия сказано… Ты теперь наш наследник… Наследник государства Российского… Погиб ведьИван, то…

Он всхлипнул, а Санька удивлённо «посмотрел» на Адашева.

— Как погиб?! Когда?!

— Сорок дней, как схоронили. И царевича с ним рядом положили.

— Что?! — вскричал Санька. — Утопли?! Оба?! Не должно этого быть! Только царевич мог утонуть! Я тебе это говорил, помнишь?! Всё беречь просил!

— Так и берегли! — крикнул Адешев. — Государь лично его на руки брал, когда реки переходили. Вот вместе с Дмитрием и упал вводу. С конём. Запутался… Повод на руку намотал, а конь его на дно и уволок.

Санька опустил голову и обхватил её руками.

— Вот беда-то… А-а-а-ха-ха-ха-а-а… — простонал он.

— Ты сейчас наследник Российского престола, — тихо сказал боярин.

— С ума сошёл?! — вскрикнул Санька. — Какой из меня царь?! Пусть Владимир Старицкий забирает престол! Это не моё!

Александр вскочил и по привычке хотел убежать, но споткнулся о камень поменьше и растянулся во весь рост, больно стукнувшись о него коленом.

— Блять! — ругнулся он, поднимаясь. — И не убежишь!

— Старицкий и хотел бы, да Захарьины с Шуйскими ему руки скрутили и в хоромах его, его и закрыли. А бояре, что за него были, все по дальним городам расписаны. А рядом с ним всегда наши были. Так что… Ждут тебя в Москве!

— Захарьины? Они же извести меня хотели!

— Хотеть, хотели, а сейчас ты один для них надежда и опора. Ведь царь Иван Васильевич тогда сказал им, кто их заступник. Столько молебнов за тебя Захарьиными отслужено и столько свечей сожжено… Ого-го! Поехали, Александр Васильевич? — попросил он жалобно.

— Но ты ведь знаешь…

— Ничего я не знаю, кроме того, что ты наследник престола русского по завещанию царя Василия и по крови Рюрика. Поехали, а? Три дня тебя искал. Устал я очень. Пожалей старика. Мне без тебя не жить.

— Но ты же в обиде на меня был…

— Былое быльём поросло…

Александр помолчал, потом сказал:

— Рыбакам денег дайте.

— Обязательно! — обрадовался Адашев. — Конным не упадёшь? Сослепу-то? Вот беда-то…

— Не упаду, — буркнул Санька.

Голова у него уже перестала кружиться и не особо болела. Вывихнутое плечо давно вправили.

Ехали они сначала совсем медленно, но потом потихоньку разухарились и к сумеркам были в Усть-Луге, благо, что до неё оставалось всего вёрст десять.

Не смотря на увечье, Санька в «своём» дворце, в своей баньке почувствовал себя гораздо лучше. Он знал его как свои пять пальцев, поэтому даже в темноте и раньше не зажигал свечей, а шёл по стеночке. Когда в туалет приспичит, например, среди ночи. Он не терпел ночных горшков.

Вот и теперь, только он вошёл в дом, как его словно подменили.

— Марта! — крикнул он и почувствовал, что начальница караула здесь рядом. — Я сегодня хочу отдохнуть. Хочу, чтобы вы попарили меня и боярина от души.

— От нашей души? — хохотнула кикиморка.

— От вашей души, — подтвердил Санька. — Всё, что вы умеете. Что-то худо мне…

— Сейчас всё будет… Проходите сразу в парильню, там и разденетесь.

Незрячий Санька и смущённый Адашев в предбаннике скинули только обувку и верхнюю одёжку. Адашев, тоже по примеру Саньки, в дорогу всё чаще надевал короткие куртки. Александр уверенно прошёл в парную и стал разоблачаться. Он стянул потную вязанную кофту и рубаху.

— Ложись, хозяин, — сказала Марта. — Всё остальное я сама.

— Ну и слава богу, — пробормотал Александр и аккуратно лёг на спину.

Ему вдруг стало всё абсолютно пофиг. Он уже был почти дома. Почувствовав руки Марты и ещё кого-то из кикиморок, Санька подумал: «Кто это ещё меня обхаживает?» и получил точный ответ — Стелла. Он даже, вроде, как «увидел» её, вообразив продолжение её рук. Далее Санька просто отключился.

Его тёрли, мяли, переворачивали, обмывали, обтирали, ласкали… Он улетал и возвращался, и снова улетал. Эти несколько дней, что он провёл без зрения, Санька придумал создавать себе образы. Так он делал раньше, когда не мог уснуть, представляя себя, летящим над тем местом, где он спал.

Свой лес, где он в том мире обитал в зимовье, он знал прекрасно и мог представить его до пенёчка до ёлочки. Вот и представлял, пока не начинали плыть розовые облака и не наступал сон.

Вот и сейчас он почти спал, представляя свой город с высоты птичьего полёта, а перед его глазами плыли разноцветные облака. Потом он увидел себя, лежащего на полке и двух девиц, ласкающих его тело. Увидел Адашева, лежащего у противоположной стены.

— «Хоть так, видеть, и то — хорошо», — подумал Санька и «полетел» дальше над путиком Усть-Луга — Великий Новгород.

Как не странно, но путик в том месте, где всегда заболачивался, был сух, хотя дожди были.

— «Хорошо!», — отметил про себя Ракшай и «полетел» дальше.

Он вдруг увидел двух болотников и удивился. Потом посмотрел не вниз, а вперёд и увидел город. Поняв, что это Великий Новгород, удивился ещё больше и приблизил себя к нему, и опустился вниз. А потом он понял, что стоит на земле перед воротами, но его никто не видит. И тут он понял, что уже давно перешёл в тонкий мир, потому что все предметы и люди вокруг себя имели радужную оболочку.

— «Как бы не оказаться голым среди толпы», — подумал Александр и мысленно рассмеялся. — «Ну ка, полетели обратно!».

«Путь» назад был быстрым, как мгновение. Разноцветные облака исчезли и он очнулся.

— Спасибо, хозяин, — томно сказала Марта. — Твой подарок мы разделим между всеми. Мне одной такого количества солнца слишком много. Мы сущности тёмные…

Хоть Александр и отдохнул в парилке, но уснул он с удовольствием и мгновенно. И уснул не в банной комнате отдыха, а как положено, на царской пуховой перине, куда его отнесли заботливые "женские" руки.